Прародитель Магии - SWFan Страница 18

“Мои подданные, жители моего королевства. Вас предательски обманули. Взгляните на эту тварь!” Он дёрнул Маргаритой, она закачалась, на неё обратились взгляды. Лишь немногие не смотрели теперь на героиню: Грюнвальд всё ещё буравил взглядом плитку у ног принца, Релик задумчиво поглядывал на самого Артура, удивлённый, как он смог одной рукой поднять рослую девушку в тяжёлой броне, и ещё фигура в серебристом плаще… она тоже не сводила с принца глаз.

“Многие из вас повелись на её басни о моем покойном отце… Всё это ложь!” Завершил Артур.

Толпа осталась холодной к его словам. Тридцать рыцарей, свита Маргариты, встали в строй напротив освобождённых заключённых и встали рядом с тем местом, где находился Артур. Услышав его, они прыснули и с презрением усмехнулись. Принц силён, бесспорно, но к народу взывать не умел, а не то бы знал, что явная ложь ни к чему хорошему не приведёт.

Не только все лорды и дворцовая прислуга, но даже простой люд ощущал злодеяния мёртвого короля. Не без причины его прозвали тираном, за дело; росток восстания был удобрен кровью. Прошлая, порванная от износа гильотина была тому подтверждение, тюрьма за нею была тому подтверждение.

“Врёшь всё погань, врёшь! Тьфу!” Нарушая тишину чертыхнулась и плюнула себе под ноги старуха в обносках. У неё были мозолистые руки и лишь один глаз. Она гневно пучила его на Артура, слишком злая даже, чтобы подобрать для юноши проклятие. Старуха эта тоже была ходячее подтверждение.

Релик, чувствуя, как леденеют вокруг взгляды, со всей моргал силы принцу, надеясь до него достучаться, а заодно размышлял, верный ли сделал выбор.

Даже Грюнвальд слегка покачал опущенной головой.

Но тут принц совершил невероятное. Он улыбнулся, отвечая на взгляд старухи, и сказал: “Да, вру”.

Все опешили. Народ захлебнулся волною собственного гнева. Грюнвальд не выдержал и уставился на принца, Релик зажмурился и тёр глаза, — ему в зрачок попала ресница, — а рыцари, уже напрягшие мышцы, чтобы ринуться вперёд, чуть не повалили друг друга. Принц в очередной раз обескуражил народ.

Артур, довольный замешательством, продолжил: “Мой отец был жесток, возможно даже кровожаден. Но таков его долг”.

Голос юноши стал твёрже.

“Да, долг. По-вашему, он убивал чтобы повеселить себя? Глупость. Он был королём, он один стоял выше всех и видел полную картину. В отличии от вас. Хотите объясню?”.

Артур нахмурился, составляя фразы.

“Запрет на охоту, к примеру. Мой отец объявил половину всех лесов королевскими и возбранил в них охотиться, знаете зачем он это сделал?”

Принц вгляделся в толпу. Люди слушали его как заворожённые и сперва не поняли, что говорит он с ними. Когда же понимание пришло, все вспомнили тот указ. Он действительно был, причём в период засухи, — она в этих землях не редкость, — голода. Люди искали пропитания в лесах, но король будто на зло им, это запретил. С тех пор только его приближённые могли там охотиться. Народ зла не забыл. Многие из тех, кто потерял тогда близких, кто помнил, как тяжело делить поровну крупинку хлеба, пока на опушке маячит сытная лань, примкнули к восстанию.

Случилась эта засуха три года назад, говорили о ней теперь нечасто, в сознании народа она слилась со всеми прочими злодействами прежнего короля и вспоминалась вместе с ними. Но принц напомнил конкретно о ней. Болезненные образы вновь разожгли в людях гнев. Рыцари это заметили и уже думали немедля повести народ в битву, как принц снова заговорил:

“Никто не знает? Понятно почему. Вы очень ограниченные существа, вам не дано видеть вдаль. Отец не издевался над вами, он о вас заботился. Напрасно”.

Тут дерзость принца перешла все границы. Кто-то наконец не выдержал и закричал:

“Заботился, заботился говоришь?! У меня отец тогда погиб!”

“Верни мне мою мать!”

“Тварь бездушная, чтоб тебя тысячу раз казнили!”

Гнев толпы вылился в шквал оскорблений. Летела слюна, кто-то рвался вперёд. Воины, одетые как стража, заволновались и сомкнули ряды. Круг сузился.

Релик чертыхнулся, поднял меч адъютанта и встал спиной к принцу. И немедля ощутил холодок. Релик вздрогнул и повернулся. Принц смотрел прямо на него. Потом взгляд юноши сместился в сторону. Релик последовал за ним и увидел на земле девушку с фиолетовыми волосами в запачканном кровью платье. Он сразу всё понял, потряс головой, выкидывая ненужные мысли, и побежал перевязывать её рану.

Артур одобрительно кивнул. Но миг спустя нахмурился, смотря в кривую от злобы гущу толпы. В груди у него мелькнула чёрный огонёк. Юноша топнул, подул ветер. Всё замерло. Некий невидимый, но ощутимый дух проскользнул между стражей, между рыцарей и между крестьян. Он подул на их раскалённые сердца, они застыли.

“Тише”. Сказал Артур.

И никто больше не смел сказать ни слова. Ни один человек не мог объяснить причину своего спокойствия, но гнев потух. Артур понимал, что не надолго. Но ему хватит и короткого внимания.

“Многие погибли, я знаю. Но вы хотя бы задумались, почему Король отвёл лишь часть лесов под свои личные угодья, а в остальных, более отдалённых, разрешал вести охоту? Не потому, что ему не хотелось ехать далеко от столицы, нет. Почему он издал указ именно во время засухи? Дело в вас самих. Засуха затягивалась, наши леса и так бедны, а живности становилось всё меньше. Если бы вы продолжили охотиться и убивать, они бы совсем опустели. Возможно тогда многие бы пережили тот голод, но что бы вы делали, когда начался следующий? Вы бы снова пошли в лес и не нашли там ни одного зверя, и жертвы были бы в разы большие. А потом случилась бы ещё засуха, затем ещё она… Засухи в наших землях частые. Что бы вы делали тогда? Многие потеряли родных. Но сами вы выжили, правда?”

Артур хлопнул, и все вздрогнули.

“С древних времён на короле Эргора лежит тяжкая ноша. Выживание всего рода людского. Теснимые врагами, мы, наш род, стоим на страже последних людей. Когда коронован был первый король, он не обещал вам забитых погребов и обильных урожаев. Он не обещал вам тепла и уюта, даже крыши над головой. Нет. Его единственной клятвой была жизнь. Скажите, вы живы?”

‘Скажите, вы живы?’ Вопрос принца впился в уши и в сердца каждого. Даже рыцари понимают, что дороги назад уже нет, и что они навсегда стали предателями, дрогнули. Грюнвальд наконец встал и глубокий вдох надул ему ноздри. Старик смотрел на принца как на сокровище или реликвию. Вскоре