Джеймс Сваллоу - Полет «Эйзенштейна» Страница 19

Космодесантники пожали запястья, и локтевые пластины доспехов звонко стукнулись. На каждой имелся выцарапанный ножом небольшой орел — знак того, что они обязаны друг другу жизнью.

— Вижу, вижу. — Теперь Гарро рассмотрел филигранный значок на плече доспехов, подтверждавший новое звание Тарвица. — Ты заслужил это звание, брат.

За исключением Гвардейцев Смерти, Гарро мало к кому так обращался, но Тарвиц был одним из этих немногих. Дружбу Натаниэля он заслужил во время Преаксорской кампании, когда Тарвиц доказал: несмотря на то что космодесантники Фулгрима считались самоуверенными задаваками, в рядах Детей Императора есть воины, верные идеалам Империума.

— Я так и надеялся, что мы здесь встретимся.

Тарвиц кивнул:

— Мы не только встретились, дружище. Наши роты входят в состав штурмгруппы по уничтожению станции связи.

— Да, конечно.

Гарро был в курсе, что Первая рота III Легиона должна сражаться рядом с его Седьмой, но теперь, узнав, что там будет Саул Тарвиц, почувствовал, что его уверенность окрепла.

— Значит, Эйдолон предоставил командование тебе?

Тарвиц с трудом скрыл усмешку.

— Нет, он все время будет рядом со мной. Он не из тех, кто согласится упустить хотя бы частичку славы. Я уверен, он постоянно будет меня подгонять, чтобы Гвардия Смерти не успела уничтожить всех противников.

Улыбка Гарро почти исчезла.

— Я рад видеть тебя, названый братец, — произнес он с неожиданно большим чувством.

Тарвиц насторожился:

— Натаниэль, мне знаком этот взгляд. Что тебя беспокоит?

Гарро покачал головой:

— Ничего. Правда, ничего. Я здорово устал, и все это… немного подавляет. — Он обвел жестом палубу.

Второй офицер взглянул на примархов, все еще занятых разговором.

— Да, я тебя понимаю. — Он подмигнул. — Скажи, а это правда, что Воитель способен одним взглядом остановить твое сердце?

— Он производит неизгладимое впечатление, в этом можешь не сомневаться, — согласился Гарро. — Но чего еще можно ожидать от избранника Императора? — Затем немного нерешительно задал свой вопрос: — Меня немного удивляет, что тебя не было в почетном карауле. Разве твой новый ранг не дает тебе на это права?

— Я не пользуюсь благосклонностью Эйдолона, — ответил Тарвиц. — Кроме того, он никогда не позволит, чтобы внимание Воителя было обращено на другого офицера.

Гарро недовольно хмыкнул:

— Если он загордится сверх всякой меры, можешь попросить его рассказать, как Ангрон отчитал его за дерзость и Воитель отнесся к этому выговору одобрительно.

Тарвиц рассмеялся:

— Боюсь, эта часть истории никогда не будет рассказана.

— Конечно нет. — Гарро оглянулся на Мортариона и увидел, что Повелитель Смерти слегка поклонился Пожирателю Миров. — Мне кажется, нам пора. Встретимся на поле боя.

— Встретимся на поле боя, Натаниэль.

— Передай Эйдолону, что, если он вежливо попросит, мы постараемся оставить ему немного славы.

Боевой капитан отсалютовал другу и вслед за своим господином поднялся на борт штурмкатера.

— Неужели ты думаешь, что в самом деле сможешь его победить? — спросил Раль, потирая указательным пальцем подбородок.

Дециус даже не поднял головы.

— Это такая же битва, как и все остальные, и я намерен ее выиграть.

Раль обернулся к ожидавшему Сендеку, сосредоточенному и готовому к игре.

— Он собирается тебя разгромить. — Космодесантник склонился над ареной сражения. — Смотри, твоему магистру угрожает его кастелян. Твой дракон под обстрелом его пушек, и…

— Если тебе хочется сыграть, можешь подождать, пока я разобью Сендека, — бросил Дециус. — А до тех пор смотри, если хочешь, но молча. Мне надо подумать.

— Вот поэтому ты и проиграешь, — ответил Раль.

— Пир, дай им доиграть, — вмешался Хакур и потянул Раля от игрового столика, подальше от сердитого взгляда молодого космодесантника. — Не отвлекай их.

Раль подчинился старшему воину и отошел.

— Хочешь заключить пари на результат?

— Мне бы не хотелось опять у тебя выигрывать.

Раль усмехнулся:

— Солун проиграет, Андус, я это вижу так же ясно, как твое лицо.

Хакур ответил ему улыбкой:

— Вот как? Что ж, может, я и не так красив, как ты, зато у меня больше мудрости. И вот что я тебе скажу: Солун Дециус не так глуп, как ты считаешь.

— Я никогда и не говорил, что он глуп, — настаивал Раль. — Но Сендек — мыслитель, а в цареубийстве необходимо думать. Я видел, во что Солун превращает тренировочную камеру. Сила этого парня в его кулаках.

Андус насмешливо фыркнул:

— Не стоит его недооценивать. Боевой капитан не взял бы его к себе, если бы он был глупцом.

Ветеран посмотрел на стол, где Дециус только что двинул своего солдата и взял одного из итераторов Сендека.

— Он молод, против этого я не могу возразить, но обладает большим потенциалом. Мне приходилось видеть таких парней и раньше. Если оставить его без должного руководства, он может свернуть на неверную тропу и погибнуть. Но если отнестись к нему с заботой и осторожностью, он превратится в боевого брата, достойного в один из дней занять должность боевого капитана.

Раль удивленно моргнул.

— А я считал, что ты его недолюбливаешь.

— Почему? Из-за моих постоянных придирок? Так я придираюсь ко всем, в этом часть моего обаяния. — Андус наклонился к собеседнику и заговорил тише: — Конечно, если ты передашь ему хоть слово из этого разговора, я буду все отрицать, а потом переломаю тебе ноги.

Послышался резкий удар дерева по дереву, и Раль, оглянувшись, увидел, что Сендек опрокинул свою императрицу на доску, признавая поражение. На лице Дециуса расцвела широкая улыбка:

— Отлично сыграно, брат. Ты — достойный противник.

— Видишь? — спросил Хакур.

— А, он просто позволил ему выиграть, — нехотя отозвался Раль. — Это всего лишь акт милосердия.

— К милосердию прибегают неуверенные в себе,— вступил в разговор вошедший в тренировочный отсек Войен, с напыщенной серьезностью произнося одну из боевых аксиом.— Кто просит милосердия? — спросил он, сбрасывая с головы капюшон повседневного одеяния.

Андус кивнул на своего собеседника:

— Оно необходимо брату Ралю. Он уже в который раз ошибся, и это его сильно огорчило.

Раль, начиная сердиться не на шутку, оскалил зубы:

— Берегись, старик.

Хакур в притворном испуге закатил глаза.

— Ну а как ты, Мерик? Где ты был?

Вопрос был задан мимоходом, но Раль заметил искры напряженности в глазах апотекария.

— Занимался своим делом, Андус, и больше ничего.— Войен быстро постарался отвести разговор от своей персоны.— А ты, Пир, надеюсь, готов к предстоящей битве? Насколько я помню, счет еще в мою пользу, не так ли?

Тот кивнул.

Раль и Войен постоянно соревновались, кто из них первым убьет противника в начале каждой операции.

— Но считаем только воинов, помнишь? А то в прошлый раз это был сервитор.

— Сервитор-стрелок, — поправил его Войен. — И он наверняка бы меня подстрелил, если бы я ему позволил. — Он огляделся по сторонам. — Я думаю, что нам выпадет отличный шанс прощупать оборону Истваана. Операция будет проводиться по этапам, и сначала предстоит высадиться и разгромить станцию связи в удаленном мире. А потом последует полномасштабная атака на планету.

Хакур скривил губы:

— А ты неплохо проинформирован. Капитан Гарро еще не вернулся с корабля Воителя, а тебе уже известны все детали миссии.

Войен заколебался:

— Ну, это общеизвестное положение.

Тон его голоса изменился, стал более настороженным.

— Вот как? — Раль почувствовал что-то неладное. — А кто тебе сказал, брат?

— Какая разница? — раздраженно бросил апотекарий. — Информация поступила, и я решил поделиться с вами, но если вы предпочитаете оставаться в неведении…

— Об этом никто не говорил, — прервал его Андус. — Давай, Мерик, расскажи, откуда ты это узнал. От какого-то раненого в лазарете, под действием болеутоляющих средств, или от болтливого астропата?

Раль заметил, что все воины в комнате замолчали и прислушиваются к их перепалке. Даже денщик Гарро поднял голову в своем углу. Войен заметил интерес Калеба и метнул в него ледяной взгляд.

— Брат, я задал тебе вопрос, — произнес Хакур, и на этот раз в его голосе прозвучал металл, как на поле боя, когда сержант отдавал приказы и не сомневался в их исполнении.

У Войена напряглась челюсть.

— Я не могу сказать.

Апотекарий обошел ветерана и сделал несколько шагов к своей нише. Хакур остановил Войена, схватив его за руку.

— А что это у тебя в руке?

— Ничего, что было бы тебе интересно, сержант.

Ветеран-сержант был, по меньшей мере, вдвое старше апотекария, но за долгие годы службы боевой опыт Хакура нисколько не потускнел. Он легко повернул руку Войена и нажал на нервное окончание, так что пальцы разжались сами собой и на ладони открылась потертая медная монета.