Ежи Тумановский - Город страшных снов Страница 19

— Надо было ружье-то забрать, — тихо сказал Егор, слушая, как долбит пульс в ушах. — А то сейчас пойдут прочесывать, и отбиваться нечем будет.

— Не пойдут, — уверенно сказал Макс. — Тупо побоятся. А для ружья надо было еще патроны у них по карманам искать. Вдруг, у того, что сбежал, страх бы уже закончился?

Кое-как натянув на себя мокрую одежду, они какое-то время сидели в полной тишине. Потом Макс буркнул: «Тут подожди», — и скрылся в кустах.

9

— В итоге, победа осталась за нами, — с усмешкой сказал Егор. — Может, еще раз повезет, и расчистят нам парни улицу от собак. Жалко только, не сразу я у них спросил, как проснулись и что видели. Может, рассказали бы чего интересного.

— Нравится тебе с огнем играть, — мрачно сказал Макс, разглядывая пластиковые тарелки, разбросанные на траве. — Хоть бы один пузырь «конины» оставили, твари. И что дальше делать будем?

— Обедать, — весело ответил Егор, поднимая с земли бутылку с размоченной гречкой. — Только давай уйдем куда-нибудь, а то вдруг нашим новым друзьям захочется еще о чем-нибудь с нами поговорить. Искупайся и пошли.

— Спасибо, что-то расхотелось, — буркнул Макс и стал снова натягивать мокрые после стирки штаны, которые сразу снял, как только они вернулись на «поле боя».

Несмотря на грязную одежду, запах от которой после купания чувствовался особенно остро, Егор ощущал прилив энергии. Отмытое от многолетней грязи тело словно бы принялось каждой клеточкой впитывать свежий воздух.

В том месте, где берег пруда, плавно поворачивая, уходил к дамбе, виднелось приземистое строение, рядом с которым выросло несколько ветвистых деревьев, почти полностью закрывших кронами плоскую крышу. Егор с первого взгляда оценил преимущества этого места.

— Туда, — сказал он Максу, показывая направление. — Собаки, если что, не достанут. И от чужих глаз есть где спрятаться.

Шагая в сторону здания, Егор обратил внимание на большое количество мелкого мусора, лежащего длинным валом вдоль линии, откуда начинались заросли деревьев. С небольшими разрывами мусорный вал тянулся параллельно береговой линии.

— Смотри, — сказал Егор Максу, — я такое только на море видел. Откуда на пруду такие волны?

— Я тебе говорю: наверняка война была. С грибами. А мы видим следы от волн, которые ходили по пруду, когда рвануло.

— Всё, Макс, — отмахнулся от приятеля Егор, — хватит фантазий. Разрушений, характерных для ударной волны ядерного взрыва, я пока не видел. Последствий воздействия ионизирующего излучения — тоже… Вот и пришли. Гляди, дерево рядом со стеной. Давай по нему наверх.

Они вскарабкались по толстым веткам на крышу здания и оказались в огромной естественной беседке, укрытой стеной зеленых листьев. Только со стороны пруда было небольшое «окно» да над головой, словно заглядывая в глубокий колодец, алело ярко-красное небо.

— Отличный наблюдательный пункт, — резюмировал Макс, выглядывая сквозь одну из «стен».

Егор тем временем открыл пластиковую бутылку и начал выдавливать в одноразовые тарелки размокшую крупу. Посолив коричневую жижу, он первым взялся за пластиковую ложку и попробовал.

— Совсем неплохо, — бодро сказал он, остановившемуся рядом Максу. — Хватит маячить. Садись и ешь.

Они жевали размокшую гречневую крупу и смотрели в «окно». На фоне красного неба темные силуэты сопок выглядели торжественно и печально.

— Нормально, — подытожил Макс, отправляя в рот последнюю ложку и глядя на забитую размокшей крупой бутылку. — Признаю, был неправ. Организм говорит, что ничего вкуснее уже лет сто не ел…

— Тихо, — перебил Егор, прислушиваясь. — Кажется, опять собаки.

Издалека донесся дружный лай и подвывания, а затем гулко, с длинными раскатами переменчивого эха, затрещали выстрелы.

— Думаешь, гопнички на собачек нарвались? — спросил Макс, весело скалясь.

— Не знаю, — ответил Егор. — И мне все равно… Вон там, внизу, пустые бутылки. Видишь? Надо заминировать подходы к нашему насесту.

— Как заминировать? — не понял Макс.

— У собак ботинок нет, — пояснил Егор. — Побьем бутылки и разбросаем осколки на камнях вокруг. Если вдруг придется бежать, у нас будет фора. На всякий случай, оставим свободную от стекол тропинку, чтобы самим ходить.

— Ну ты зверюга, Егерь, — с насмешкой, скрывающей уважение, сказал Макс. — А мы что, ночевать тут будем? С костром?

— Нет, — немного подумав, ответил Егор. — Слишком холодно и слишком опасно. Мы еще толком не знаем, что происходит. Так что лучше забраться в квартиру с железной дверью. Но ходить сюда придется регулярно, поэтому «минировать» подходы будем прямо сейчас.

— Давай хоть чуть-чуть отдохнем! — возмутился Макс.

— Отдыхай, — коротко сказал Егор. — Управлюсь и сам.

Он действительно управился в одиночку: нашел и разбил около десятка старых стеклянных бутылок, перетащил на землю выпавшие из разбитых окон большие куски стекла.

Закончив раскладывать осколки, Егор был неприятно удивлен многочисленными мелкими порезами, сплошь покрывшими обе ладони. Сам виноват: перчаток у него не было, а замотать руки какой-нибудь тряпкой — не догадался. Порезы ныли и кровоточили. Вымыв руки, Егор сжал ладони в кулаки, надеясь остановить кровь.

С крыши здания поспешно спустился Макс.

— Изрезался? — озабоченно спросил он. — Ну ты даешь, самый умный! И чем теперь обрабатывать?

— Не стони, — буркнул Егор. — Солнце еще высоко. Бери копья, пошли бинты искать. Аптек здесь перед катастрофой навалом было. Да, бутылку вымой и воды с собой набери.

Макс послушно слазил на крышу и вернулся с бутылкой. Когда, забравшись на остатки пирса, он начал полоскать тару от каши, прямо у него под руками в воде замелькали быстрые тени. Крупинки каши кружились в маленьких водоворотах, оставляемых стремительными рыбами, и не успевали опуститься на дно.

— Слушай, рыбы пруд пруди! — с восторгом сказал Макс. — Нам бы удочки добыть!

— Добудем, — сказал Егор. — Пошли.

Обогнув одноэтажное здание, они обнаружили целую гору деревянной и пластиковой щепы, собранную волнами возле густых кустов. Чуть поодаль виднелись наполовину засыпанные песком и землей металлические обломки.

— Вот и все, что осталось от яхт-клуба, — с грустью сказал Егор. — Хотел как-нибудь попроситься поплавать. Да все откладывал…

— А я хотел на гидроплане погонять, — в тон приятелю сказал Макс. — Особенно, когда международные регаты проходили. Тоже все думал, что еще успею… Ленивый идиот.

Они брели по пустой, заросшей бурьяном улице и говорили о гидропланах, яхтах и автомобилях. О делах, что были важными «буквально вчера». О планах на будущее, которые «совсем недавно» были построены… Словно не ржавели там и тут груды железа с телами внутри. Словно не пламенело над головами ненормальное небо. Словно всего час назад их не грабили отчаявшиеся вооруженные люди…

10

Площадь Субботников встретила одуряющим ароматом цветов. Вместо уже привычной зелени и разнокалиберного бурьяна, пространство перед Дворцом культуры, построенным еще во времена СССР для рабочих Верх-Исетского завода, казалось забрызганным краской всех цветов радуги. Только в этот момент Егор осознал, что раньше не видел на вымерших улицах ни одного, даже самого простенького, цветка.

Красные, желтые, белые, синие и невероятно яркие оранжевые цветы были повсюду. По странному капризу природы, среди нежных бутонов не было видно ни единого репейника, куста или молодого деревца. Словно, понимая свою исключительность, цветы не пускали в свои ряды ничего, что не могло бы сравниться с ними в изысканной красоте. И даже сквозь старый, покрытый крупными трещинами асфальт к небу тоже тянулись только цветы.

Дворец культуры выглядел на удивление светлым и чистым, несмотря на обилие вьюнка, оплетающего до середины каждую из многочисленных колонн. Резким контрастом слева темнела крыша Успенской церкви, густо облепленная черными птицами. Справа, наводя уныние серым и потому особенно жалким видом, обиженно пялился огромными проемами разбитых окон Дворец спорта ВИЗа.

Перед проходной Верх-Исетского завода, оставшейся позади, густо разрослись низкие и колючие кусты. Старые заводские корпуса, казалось, совсем не изменились. На трамвайном кольце стояли друг за другом гуськом два двухвагонных трамвая. Сквозь грязные окна виднелись человеческие силуэты. На крышах трамваев росла мелкая ярко-зеленая трава. Впереди над скоплением пятиэтажек замерли в абсолютной неподвижности гигантские тополя, крона каждого из которых могла бы накрыть по волейбольной площадке.

— Вот так и начинают верить во всякую мистику, — сказал Макс, останавливаясь и озираясь по сторонам. — Никогда ничего подобного не видел.