Грэм Макнилл - Жрецы Марса (ЛП) Страница 19

— Редкая жемчужина в небесах, — произнёс Виталий. — Поразительно видеть атмосферу, настолько благоухающую данными.

Котов нахмурился от такой неприкрытой метафоры, но позволил эмоциональной сентиментальности пройти без последствий.

— Такое редко увидишь даже у Адептус Механикус, — ответил он. — Если сравнивать, то Кватрия должно быть очень скучна.

— Так и есть, хотя мне и по душе покой скромных орбитальных галерей, — сказал Виталий. — Есть что-то почти мистическое в изучении звёзд. Знать, что свет, который мы видим, уже стар и жизнь, зародившаяся под их сиянием, закончилась, прежде чем мы даже узнали о её существовании. Смотреть на такие вещи — значит обрести мир и покой, архимагос, чувствовать себя единым с вселенной и знать своё место в ней. Когда мы вернёмся из экспедиции, вам стоит присоединиться ко мне на какое-то время. Созерцание прошлого расширяет кругозор.

— Возможно, я нанесу визит, — произнёс Котов, скрывая нетерпение кривой усмешкой, словно считая, что человеческий жест уже сам по себе демонстрирует дружелюбие. Большинство биологических микровыражений, отвергнутых жрецами Механикус во время восхождения в братстве машины, было почти невозможно восстановить несмотря ни на какие усилия. — Но мне придётся повременить с этим удовольствием, потому что тайны Шрама Ореола ждут. Магос Азурамаджелли почти закончил расчёт оптимального курса, чтобы мы покинули орбиту и направились к краю галактики.

— Да, я вижу, — сказал Виталий, уважительно кивнув в сторону магоса астронавигации, который неподвижно стоял около одного из серебряных металлических возвышений. Азурамаджелли подключился к устройству при помощи множества нейронных кабелей, торчавших из ирисового отверстия в его корпусе. Зелёный свет омывал разделённый на части мозг и устремлялся вверх, а несколько тактильных когтей, просеивали потоки информации, которыми обменивались корабли исследовательского флота.

Азурамаджелли проигнорировал их появление на мостике, всё его внимание было направлено на факторизацию сложных статических данных магоса Блейлока, поступавших в блоки авионики. Проложить курс сквозь населённую систему — сложная задача, она требовала глубокого знания планетарных орбит, местных звёздных явлений и потенциального нематериального вмешательства, просочившегося в реальное пространство из варпа на границе в точке Мандевиля. И всё же Азурамаджелли не просто справился с задачей, его курс учитывал каждый аспект их путешествия более чем через три сектора к самому Шраму Ореола.

Плетёные цепочки бинарного логического кода разбегались от эпидермальных тактильных прикосновений, словно ресницы, когда он отбрасывал ненужные данные. Линья наблюдала, как его вычисления соединились в мандалу симметрии, числовые выражения и астронавигационные данные, воплощённые в свете и фрактальной геометрии.

Азурамаджелли выпрямился, и изящная скульптура переплетённого света поднялась над серебряным концентратором информации. Движениями механодендритов он поворачивал её из стороны в сторону, пока с помощью мозговой оптики под разными углами проверял правильность и комплексность.

— Можно прокладывать курс? — спросил Котов.

— Можно, — ответил Азурамаджелли, загрузив данные в трон архимагоса.

— Отлично, — сказал Котов. — И в самом деле, отлично. Так мы достигнем Шрама за сорок три дня, плюс-минус сутки. Приготовиться к…

— Вы позволите? — произнесла Линья, подойдя и протянув руки к медленно кружившемуся свету, созданному Азурамаджелли. Магос астронавигации поднял своё творение от неё, его жидкообращение ускорилось в раздражении из-за её вмешательства. Механодендриты поднялись, как испуганные змеи, и активировались несколько боевых систем. Свет в стеклянных колпаках замерцал сердитым красным.

— Вопрос: что вы делаете? — возмутился он.

— Я хочу проверить ваши вычисления.

— Заявление: не обсуждается.

— Почему?

— Уточнение: что почему?

— Почему не обсуждается? Я — магос Адептус Механикус. Безусловно, я могу проверить работу собрата-жреца?

Азурамаджелли резко возразил. — Вычисления слишком сложны для несведущих в гексаматических логических уравнениях. Без аугметики или изменений мозга вы не сможете понять многомерные целочисленные решётки.

Линья улыбнулась и позволила некоторым из своих почётных званий проявиться в ноосферной ауре.

— Думаю, вы увидите, что я — гексаматик-савант уровня секундус, — сказала она. — Насколько я вижу, вы — третичного уровня, магос Азурамаджелли. Заверяю вас, что пойму ваши вычисления.

Азурамаджелли повернулся к Котову, возможно, ожидая, что он отчитает её, но Линья полагала, что её логика импонировала архимагосу.

— Пусть посмотрит, — разрешил он. — Какой от этого вред?

Линья сумела проигнорировать несколько покровительственный комментарий и протянула руку Азурамаджелли. Шар света неохотно приблизился к ней, словно испуганное животное, которое уговорили подойти, обещая лакомство.

— Ничего не меняйте, — предупредил астронавигатор. — Геометрические данные легко повредить, и они подвержены сильной экспоненциальной деградации, если их неосторожно изменить.

— Моя дочь очень талантлива, — гордо ответил Виталий.

— Тебе не стоит объясняться, отец, — сказала Линья. — Пусть за меня говорят мои вычисления.

Она подняла руки и взорвала шар света быстрыми движениями пальцев. Мерцающая алгебраическая архитектура проложенного Азурамаджелли курса закружилась вокруг тонкими нитями голографической информации такой сложности, что у неё перехватило дыхание. Миллиард раз миллиард вычислений, статистических экстраполяций и загруженных астронавигационных точек координат из десятков тысяч источников окружили её словно стая блестящих чешуёй океанид.

Большая часть его работ оказалась образцовой и недоступной даже для тех, кто обладал высоким рангом примусом гексаматики. Но Линья владела врождённым умением схватывать такие понятия, которое граничило со сверхъестественным. Она интуитивно понимала, как числа объединялись друг с другом, и поэтому увидела трещины в ранее казавшихся нерушимыми доказательствах с кажущейся непринуждённостью. Всё что мешало ей получить уровень примус так это отсутствие малейшего желания лететь на Марс и провести полвека в схолах храмов горы Олимп, когда галереи Кватрии предлагали смотреть на тайны вселенной.

— Ваши вычисления совершенны, магос Азурамаджелли, — сказала Линья.

— Вы говорите мне то, что я и так знаю, госпожа Тихон, — ответил астронавигатор, протянув механическую руку, чтобы собрать свет в пакет данных для передачи. — Теперь, если я могу продолжить…

— Совершенны, но неправильны, — продолжила Линья, вращая свет запястьем и увеличив масштаб до неровной фрактально обрезанной совокупности цифр.

— Неправильны? Невозможно. Вы ошибаетесь.

— Убедитесь сами. Одиночные дефектные данные в микроскопических аномальных гравометрических показателях во время вычисления увеличились по экспоненте. Они остались незамеченными, потому что оказались в пределах допустимой погрешности всей работы. Такой курс добавит четыре дня к нашему путешествию и нам придётся обойти кометный душ Джоуры.

— У моей дочери есть что-то вроде любви к регистрации кометных явлений, — сказал Виталий.

Оптика Азурамаджелли щёлкнула, фокусируясь, и его молчание сказало ей, что теперь и астронавигатор увидел ошибку.

— Она права? — спросил Котов.

— Похоже, что да, — ответил Азурамаджелли.

— Ошибка не в вычислениях магоса Азурамаджелли, архимагос, — поспешно сказала Линья, хотя уже поняла, что слишком поздно. Она не собиралась оскорблять магоса астронавигации и уже сожалела о игре на публику.

— Возможно, нет, — произнёс Котов, проверяя выделенные данные. — Но всё же он не заметил иррегулярность в паритете данных.

— Неудивительно, учитывая невероятный объём загруженной информации, — обратила внимание Линья.

— Но всё же ты увидела этот недостаток почти сразу. Возможно, мне стоит повысить тебя до статуса командной палубы?

— Не стоит. Мои специальные знания эффективнее использовать в картографии согласно первоначальным параметрам миссии.

Котов провёл рукой, которая излучала информацию в воздух, и кивнул, перенаправив её в ноосферу всего судна.

— Согласен, — наконец сказал он. — Азурамаджелли, обновите курс с поправками госпожи Тихон, и загрузите новую информацию в инфомашины корабля.

— Да, архимагос, — ответил Азурамаджелли, свернув обновлённый курс и направив его в серебряный концентратор. Золотые узоры света потекли в цилиндр, словно расплавленный металл, и дальше в информационную сеть "Сперанцы", которая приветствовала новые данные выбросом совершенных чисел и гармоничных доказательств, которые зазвучали из каждой стены.