Мэтью Стовер - Эпизод III: Месть ситхов Страница 19

Длинная, тонкая косичка, сплетенная из блестящих волос: такая маленькая вещь, не имеющая ровным счетом никакой ценности.

Маленькая вещица, которая для него была дороже Галактики.

И тогда Падме поцеловала его, мягкой щекой прислонилась к его подбородку и прошептала, что ей тоже есть что подарить ему.

Из чулана выехал Р2-Д2.

Разумеется, Анакин знал его уже много лет — маленький дроид был военным героем, получившим награды за то, что спас жизнь Падме, когда она была Королевой Набу, не говоря уж о том, что помог девятилетнему Анакину уничтожить Станцию управления дроидами Торговой федерации, что позволило ему снять блокаду и спасти планету. Искусство королевских инженеров Набу в усовершенствовании дроидов серии "Р" делало этих дроидов самыми популярными в Галактике. Анакин попытался было возразить, но Падме заставила его замолчать: прижав палец к его губам, она мягко улыбнулась и прошептала:

— В конце-то концов, зачем политику астродроид?

— Но я — джедай…

— Вот поэтому я и не дарю его тебе, — возразила она с улыбкой. — Я только прошу тебя позаботиться о нем. Он — не подарок. Он — друг.

Воспоминания промелькнули в голове за долю секунды до того, как комлинк все-таки очнулся от спячки и залился трелью, не узнать которую было невозможно, а на сердце повеселело.

— Р2, где ты? Мы убираемся отсюда! Высоко над их головами, на стене, которой полагалось быть палубой, отодвинулась дверца помятого дюрастилового шкафчика, и наружу высунулся серебристо-голубой купол. Задействовав миниатюрные ракетные двигатели, астродроид взял резвый старт с места, нацелившись на дальний выход.

Анакин весело ухмыльнулся Оби-Вану. Вычеркнуть из жизни того, кого любишь? Вот уж вряд ли.

— Чего мы ждем? — спросил он. — Пошли!

Из-за вращения гигантская кривая линия горизонта, казалось, с головокружительной скоростью вертится вокруг «Незримой длани». Если смотреть с мостика. На каждом витке в поле зрения вплывал кувыркающийся конус оторванной носовой части, который неторопливо, медленно, но верно сгорал при падении к поверхности города-планеты.

Генерал Гривус наблюдал это занятное зрелище, а электронная начинка его корпуса отсчитывала секунды оставшейся его кораблю жизни.

За собственную жизнь генерал не опасался; сконструированная под его габариты капсула была запрограммирована доставить его на любой корабль, готовый к прыжку. Через несколько секунд после того, как они с канцлером окажутся запертыми внутри прочной усиленной брони, капсулу подберет уходящий корабль, который затем предпримет серию случайных микропрыжков, чтобы его нельзя было отследить, когда начнется окончательный разбег до Утапау.

Но без канцлера уходить не хотелось. Операция и так дорого обошлась, погибли и корабли, и персонал; уход с пустыми руками — ощутимый удар по престижу. Победа в войне — более чем наполовину вопрос пропаганды: слабость Республики выросла из суеверного ужаса ее граждан перед неизбежной победой Сепаратистов, ужаса, культивированного и любовно взращенного агентами Конфедерации, которые отправляли передачи по Голографической сети. Массы простых граждан Республики верили, что Республика проигрывает, но если они увидят, как легендарный Гривус, побитый, бежит с поля боя, в них может зародиться надежда на победу.

А надежду допускать нельзя.

В левом ухе зажужжал имплантированный комлинк. Генерал прикоснулся к сенсору в маске.

— Да.

— Джедаи почти сбежали из носового отсека, — голос принадлежал одному из самых дорогостоящих, выстроенных на заказ МагнаСтражей серии ИГ-100; прототипу человекообразных боевых дроидов, оснащенных модулем самомотивации, разработанных, запрограммированных и вооруженных специально для сражения с джедаями. — Мы извлекли лазерный меч со дна шахты лифта.

— Все понял. Ждите инструкций.

Один широкий шаг, и Гривус навис над офицером службы безопасности.

— Вы засекли их или намерены умереть?

— Я… а… я… а… — офицер службы безопасности ткнул трясущимся пальцем в план летной палубы «Незримой длани», где яркая точка сигнала медленно скользила через первый отсек.

— Что это?

— Это… это… это «маячок» канцл'ера, господ'ин.

— Что? Джедаи его не отключили? Почему?

— Я… ну… я вообще-то н'е…

— Идиоты.

Генерал окинул взглядом съежившегося офицера службы безопасности, размышляя, не прикончить ли идиота за проволочку.

Должно быть, неймодианец сумел прочитать мысли Гривуса, хотя маска цвета кости была по-прежнему бесстрастна.

— Если… если… если вы н'е… э-э… хочу сказать, пожалуйста, вспомн'ите, что мой пульт был ун'ич-тожен и я был вынужден перепрограмм'ировать…

— Молчать.

Гривус отказался от предыдущего намерения. Этот дурак, все равно, вскоре будет мертв или захвачен в плен.

— Прикажите всем боевым дроидам стереть поисковый алгоритм и собраться на мостике. Стоп, отменить приказ. Бесполезные штуки, — последнюю фразу генерал пробормотал сам себе. — Представляют большую опасность для нас, чем для джедаев. Только супердроиды и дройдеки, ясно вам? Не будем ставить на удачу.

Когда офицер занялся делом, повернувшись к своим экранам, Гривус опять прикоснулся к сенсо-ру-импланту на маске.

— ИГ-один-ноль-один.

— Господин?

— Собрать команду супердроидов и дройдеков, столько сколько отыщете, и отправить на летную палубу. Как только получу точные координаты, сообщу.

— Так точно.

— Отыщете как минимум одного джедая, возможно двоих, в компании канцлера Палпатина. Рассматривать их как крайне опасных. Разоружить и доставить на мостик.

— Раз они опасны, может, лучше казнить их на месте?

— Нет. В моих приказах ясно сказано, что канцлеру нельзя причинить вреда. А джедаев…

Правая рука генерала скользнула под плащ и ласково погладила набор лазерных мечей, висящих на поясе.

— Джедаев я казню лично.

Внезапно дорогу им преградила энергетическая мерцающая стена, заблокировавшая коридор, и Оби-Ван остановился так внезапно, что Анакин чуть не столкнулся с ним, едва успев удержать канцлера.

— Осторожно, — негромко произнес Скайуокер. — Лучше не прикасаться, пока не поймем, что это такое.

Оби-Ван снял с пояса меч, активировал и осторожно потыкал в энергетическое поле; во все стороны с шипением брызнули искры, Кеноби с трудом удержал оружие.

— Силовой щит, — сообщил Оби-Ван скорее себе, чем остальным. — Надо бы в обход…

Он не договорил, а коридор, из которого они вышли на перекресток, перегородило второе поле, а еще два запечатали аналогичным образом второй коридор.

Их заперли.

Ловушка.

Оби-Ван постоял секунду-другую, помаргивая, оглянулся на Анакина, недоверчиво покачал головой.

— Я считал нас умнее.

— Очевидно, не слишком. Самая древняя ловушка в перечне, и мы в нее вляпались, — Скайуокер был озабочен не меньше. — Точнее, вы вляпались. Я лишь шел сзади.

— А, так я же еще и виноват? Анакин проказливо улыбнулся.

— Эй, вы — магистр. А я — просто герой.

— Шутить будем потом, — без улыбки сказал Оби-Ван. — Темная сторона — тень на Великой силе. И здесь нашим ощущениям доверять нельзя. Ты не чувствуешь присутствия темной стороны?

Вот о чем Скайуокеру меньше всего хотелось сейчас думать, так о темной стороне.

— Может, это удар по голове на вас так действует? — предположил он.

Кеноби даже не улыбнулся.

— Нет. Все идет наперекосяк. Как нас сумели так точно запеленговать? Что-то здесь определенно не так. Смерть Дуку должна была разогнать тень…

— Если вам по вкусу загадки, мастер Кеноби, — перебил его канцлер,возможно, вы сумеете разгадать еще одну? Как нам сбежать отсюда?

Оби-Ван кивнул, мрачно воззрившись на мерцающие стены ловушки, как будто увидел их в первый раз; затем вновь активировал клинок, погрузил его острие в палубу у своих ног. Меч прожег дюрастиловую пластину, почти не встретив сопротивления… вспышка, сноп молний, Кеноби чуть не отбросило в аннигилирующую энергию заслона.

— Без сомнений, с потолком то же самое, — магистр оглянулся на спутников и вздохнул: — Есть идеи?

— Может быть, — задумчиво произнес Палпа-тин, как будто мысль только что пришла ему в голову, — просто сдадимся генералу Гривусу? Граф Дуку мертв, я уверен, что вы двое могли бы…

Он бросил многозначительный косой взгляд на Скайуокера и закончил:

— …договориться о нашем освобождении.

А он умеет убеждать, отдам ему должное, подумал Анакин. Он поймал себя на том, что улыбается, вспоминая спор с Падме о «переговорах» на Набу еще до войны. В реальность Анакина вернула мысль, что «агрессивные переговоры» в нынешних его обстоятельствах могут оказаться несколько обременительными.

— Я думаю… — медленно произнес он, — терпение.