Андрей Астахов - Heaven: Сборщики пепла Страница 19

— Вот это хорошо посоветовал, — Зих одобрительно кивнул, вытряхнул из пачки еще три сигареты, протянул Климу. — А так-то у вас что творится?

— Все творится, но это не твоего ума дело. Если жить хочешь, делай все, как я говорю. Оружием не тряси, народ не задирай, уважение ко всем имей. И вот еще: коли собрался в наших местах погулять, на Ударник и в Госпиталь не суйся, сгинешь в два счета нах.

— Это какой такой Ударник?

— Обувная фабрика старая, там мутапсов до херища развелось. Откопали, сволочуги, уцелевшие в мерзлоте с довоенной поры запасы кож, отъелись на них и плодиться начали дуром. Отстреливать их накладно, а на отравленные приманки они чихать хотели. За пределы своей территории они не выходят, но на Ударник в одиночку ходить — самоубийцей быть. А в Госпитале лаптастые обосновались, у них там своя колония, и чужих они враз нах кончают.

— Что за лаптастые?

— Больные гнилью. Хвороба у нас тут пару лет назад появилась, от нее человек заживо разлагается, что твой мертвец. — Клим гадливо плюнул себе под ноги. — Говорят, ей сначала те начали болеть, кто человечину жрал. Раньше лаптастых сразу пристреливали нах, как только первые признаки появлялись — все равно не жилец. А потом ученые из лабиринтовской лаборатории велели их не трогать, а в Госпиталь свозить. Их там сейчас несколько десятков. На кой хрен им эти трупаки ходячие нужны, непонятно, да только как сказано нам, так и делаем. Ладно, хватит мне с тобой балакать. — Клим отбросил крохотный окурок. — Иди. Только без глупостей.

— Пропуск дашь?

— Не дам нах. Просто запишу, что пришел чужой. Нет у меня пропусков. Их Веременников или лабиринтовцы выдают.

Зих благодарно кивнул старшому, вошел в ворота и понял, почему пахнет резиной и соляром. За воротами на дороге стоял шестиосный тентованный грузовик, вполне прилично сохранившийся, если не считать поржавевшей кабины и дыр в тенте. Человек в хорошем термокомбинезоне и с автоматической винтовкой за спиной, видимо, водитель, беседовал с двумя ополченцами — увидев Зиха, он замолчал, и все трое вопросительно уставились на охотника. Зих с любопытством оглядел машину — таких ему уже лет пять не приходилось видеть, — машинально прочел надпись на дверце грузовика "Автоколонна?2" и пошел дальше, стараясь не оглядываться. Впереди в сгущающихся сумерках уже можно было разглядеть полуразрушенные дома окраины Каменного Леса.

Итак, можно сделать первый вывод — Каменный Лес, как его называли в городке?13, вовсе не заброшенное место. Тут живут люди, их много, и обосновались они здесь, судя по всему, уже давно. Зих усмехнулся — надо же, отсюда до его городка каких-то дней восемь-девять пути, а никто из городка?13 здесь прежде не бывал. Во всяком случае, о таких Зих за свою жизнь никогда не слышал. Да и все рассказы о Каменном Лесе больше на сказки походили. Что ж, он будет тут первым гостем из городка?13. Событие, однако…

Вывод второй: он правильно сделал, что уговорил Елену и прочих подождать в Роднике. Все равно бы не прошли незаметно, запалились бы. Пока все идет хорошо. Остается надеяться, что и дальше будет не хуже.

Перед тем, как войти в город, Зих присел на бетонную плиту и развернул листок, который дала ему в церкви Елена. На листке аккуратным, мелким, но разборчивым почерком было написано следующее:

"Дом доктора — площадь Маркса, дом 18, квартира 93. Ориентир — памятник человеку по имени Карл Маркс, дом находится прямо за ним, если встать к памятнику лицом. Памятник Марксу в городе один, не ошибешься. Ищи хорошенько!

Если не найдешь в доме, посмотри в развалинах окружного военного госпиталя имени Пирогова. Адрес: улица Добровольческая, 3. В первую очередь проверь кабинет главврача и аптеку.

Записку сожги.

Удачи!"

Зих дважды прочел записку, достал хорошие сигареты, закурил и той же спичкой, от которой прикуривал, поджег листок. Покончив с запиской, он посидел еще немного, наблюдая, как сгущаются вокруг него сумерки, а потом пошел дальше — искать место для ночлега. Искать ночью все равно нет смысла, да и опасно. Если верить Климу, мутантов и тут хватает, так что рисковать не стоит. Надо отдохнуть, а утром видно будет, с чего и как начинать поиски.

С наступлением темноты температура упала ниже нуля, земля покрылась коркой хрустящего инея. Впереди, в конце улицы, расчищенной от обломков зданий и истлевших автомобилей, на фасаде большого дома с заколоченными окнами, горел одинокий фонарь. Зих подошел ближе, прочитал освещенную фонарем вывеску, написанную красной краской на дощатом щите: "ГОСТИНИЦА. ВХОД СО ДВОРА". Поправил винтовку и пошел искать проход во двор.

Гостиница располагалась в подвале здания. У входа несколько человек стояли вокруг бочки, в которой горели куски старой покрышки — грелись. Вся компания с любопытством уставилась на Зиха, но охотник не стал с ними заговаривать, просто прошел мимо, спустился по лестнице и вошел внутрь.

Подвал был освещен электрической лампой, слышалось гудение генератора. Было сыро, смрадно, но довольно тепло — в большой железной печи в углу подвала жарко горел гудрон. Вдоль стен стояли двухэтажные деревянные нары без матрацев — ни одно место не было занято. Видимо, желающих платить за ночлег сегодня не нашлось. Большой общий стол с лавками занимал чуть ли не половину помещения. Пахло горячим гудроном, сыростью, мышами, но еще чем-то пахучим и съедобным. Широкоплечий молодой мужчина вышел из смежного помещения — видимо, кухни или кладовки, — и тут же помахал Зиху рукой, приглашая подойти для разговора.

— Чужак? — спросил он без всякой враждебности. — Ищешь место для ночлега?

— Ищу, — Зих шагнул к стойке.

— Сам откуда будешь, папаша?

— Городок?13.

— Не слышал. Десять банкнот за номер, за шамовку и воду платишь отдельно. Можно деньгами, можно бартером.

— У вас тут одна гостиница?

— В этом районе одна-единственная. Так что или плати, или выметайся. Хочешь погреться задарма — грейся на улице. Бесплатно у нас только пулями угощают.

— Понятно, — Зих осмотрелся по сторонам. Заведение мало чем отличалось от ночлежки Усача. Даже плакаты на стенах между нарами были почти такие же: старые киноафиши, довоенная реклама жратвы, спиртных напитков и автомобилей, голые девки с похабно раскоряченными ногами, пышными тугими титьками и томно полураскрытыми губами. Зих остановился глазами на огромном постере, изображавшим солдата в тактическом шлеме и уже знакомом охотнику черном стелс-комбинезоне. Солдат держал на поднятых к небу руках маленького улыбающегося ребенка, сжимающего в руках сдобную булку, и над ними развевался сине-белый флаг с золотыми звездами. Еще выше шел текст: "Мы создаем будущее уже сегодня!" Прежде Зих не видел таких плакатов.

— Чем кормишь? — спросил он хозяина.

— По деньгам и кормлю. Есть собака, есть крыса, а есть концентраты и консервы. Вермишель, картофельное пюре, витаминайзер, тушенка разная.

— Богато живете.

— Да уж не жалуемся, — хозяин посмотрел на Зиха с нетерпением. — Ну что, определился?

— Патронами возьмешь?

— Возьму. Что там у тебя?

— Вот, — Зих начал выкладывать перед хозяином на стойку патроны из винтовки убитого солдата "Лабиринта". — Какой у тебя курс?

— Хорошие патроны. Один к одному, идет?

— Идет, — Зих отсчитал десять патронов. — Что у тебя выпить есть?

— Спирт, самогон, пиво, "пушистик".

— Стакан спирта и мяса какого-нибудь. Только не сейчас, когда проснусь.

— Будет сделано, — хозяин сгреб патроны со стойки. — Тебя как звать, папаша?

— Зих.

— Есть желание, могу бабу тебе организовать, Зих. Всего пять банкнот за ночь. Хорошая баба, молодая, умелая, куда хочешь, туда и даст.

— Перебьюсь. Где мне расположиться?

— Где нравится, там и располагайся. Все места свободны. Можешь спать спокойно, вшей у нас нет, шмотье не воруют.

Зих отошел от стойки, выбрал место и с наслаждением растянулся на нарах, подложив под голову свой рюкзак. Тело после целого дня хождения в холод и ветер немедленно наполнилось тяжелой усталостью. Зих еще успел подумать, что никогда в жизни он так не уставал — и все. Огонь горевшей под потолком подвала тусклой лампочки померк вместе с сознанием, и охотник уснул.

Они сидели кругом у большого жаркого костра и ждали, когда прогорят дрова, чтобы можно было заложить в горячую золу целое ведро припасенной Снигирем картошки. А пока учитель рассказывал им о вере, и Зих слушал его рассказ. Снигиря всегда было интересно слушать, хотя Зих не всегда был уверен, что все в этих рассказах правда. Слишком уж гладко у Снигиря концы с концами сходились. Крысе истории Снигиря были, как всегда, неинтересны — он сидел с отсутствующим взглядом и ковырял ножиком черную мерзлую землю. Остальные слушали вполуха, их больше интересовал вопрос, когда же они начнут печь картошку и смогут поесть. А Снигирь говорил, время от времени встряхивая головой — такая у него была странная привычка. И еще, когда он рассказывал свои истории, то всегда смотрел куда-то в пустоту перед собой, будто видел там нечто, недоступное взгляду остальных.