Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера Страница 19

– А ты… не боишься, что однажды тебе тоже придется ответить?

– За что?

– За все.

Он фыркает:

– Расскажи мне еще о справедливости… Открою тебе тайну, недоумок, – сатана давно владеет этим миром. Считай меня его наместником!

– Тогда отправляйся в ад!

– После тебя! – сухо отвечает Варавва. И спустя секунду, с того берега долетает гулкий рык «Хонды».

Я мрачно улыбаюсь. Да, кое-что мне удалось – хотя бы разозлить его настолько, чтоб у него и мысли не возникло одолеть мост пешком.

– Ты – не ловкач, ты – мертвец!

Тяжелая «Хонда» вылетает на шаткий настил – хрустят доски, скрипит, раскачиваясь, ржавое железо. Пора целиться в стальные перекладины перед ее колесами. С вершины холма я бы не промахнулся, только отсюда обзор хуже. Я пытаюсь чуть подняться над краем канавы.

И автоматные очереди с того берега заставляют меня опять вжать голову в землю.

Варавва уже проскочил над серединой реки. Куски трухлявого дерева брызгами разлетаются из-под колес его мотоцикла. Но перекладины выдерживают. Тросы не лопаются.

Вопреки всем моим надеждам…

Мне его не остановить.

И отбросив «калашников», я выхватываю нож – с лезвием из обычной стали. Это глупо против того, кого не берут даже пули. Но я все-таки жду свой последний призрачный шанс – в миг, когда он вылетит к самому краю моста и затормозит на сломанных перекладинах.

Если я успею прыгнуть раньше, чем он схватится за автомат… Если прочие бандиты не выстрелят, остерегаясь зацепить вожака…

Последняя секунда кажется бесконечной. Изготовившись к прыжку, я буквально врастаю в землю. Мне нельзя его спугнуть, даже выглянуть из канавы – нельзя. И только по звуку я чувствую приближение «Хонды»…

Сейчас!

Взлетаю, словно распрямившаяся пружина. И падаю на траву, отброшенный невидимой силой.

«Проиграл!» – отчаянно вспыхивает в мозгу.

Но что с Вараввой? Его мотоцикл, накренившись, застыл в считаных метрах от берега. Он победил – отчего же у байкера такая перекошенная испугом физиономия?

Значит, еще не все потеряно!

Снова бросаюсь к мосту. С того берега не стреляют, следовательно, есть шанс одолеть эти метры…

Я даже не сразу понимаю, отчего вдруг оказался на земле.

Горячая волна бьет в лицо. Стена голубоватого огня вспыхивает над рекой. И сквозь гудение пламени доносится хриплый вой Вараввы.

А стена огня – все выше. Кажется, что горит сама вода… Странно, что мост при этом не обугливается. И бензобак мотоцикла до сих пор не взорвался.

Вой переходит в какой-то звериный визг. Но постепенно затихает. Только почерневшая, объятая языками пламени фигура продолжает беззвучно корчиться на мосту рядом с опрокинутой «Хондой». Горят его куртка, его бандана, его похожий на головешку череп…

Несколько секунд я вглядываюсь, мокрым рукавом заслоняя лицо от нестерпимого жара.

Но больше там нет ничего интересного.

– Отправляйся в ад, ублюдок…

Глава 6

Вытащил из канавы Катю. Хотел взять ее на руки, но она, опираясь на мое плечо, сама заковыляла рядом. Мы уже обошли холм, когда сзади грохнуло. Катя испуганно пошатнулась.

– Бензобак, – успокоил я. Там, за холмом, огненная река дожирала свою добычу. Все-таки я не ошибся – чутье трикстера не обмануло, когда я впервые ступил на этот проклятый мост.

Одного не пойму – как нам-то удалось проскочить? Повезло?

Хотя, может, все проще. Когда-то в Зоне мне попадались ловушки, которые срабатывали только со второго раза…

Мы присели возле мотоцикла. Сейчас, малость расслабившись, я вдруг ощутил, что едва держусь на ногах – от усталости и боли. Все тело до сих пор ломило после взрыва пузыря. Да и раньше хватало приключений…

Достал флягу из рюкзака, напоил Катю, сам сделал жадный глоток.

«Кстати, а почему пламя – синеватое? – мелькнула вдруг дурацкая мысль, – Может, в реке вовсе не вода, может, теперь там – чистый самогон?» Был бы на моем месте Ракетчик – обязательно сходил и проверил. Но мне для кайфа хватает и обычной тепловатой минералки, хватает огненных отсветов на коре ближних сосен…

– А хорошо он горит – ярко, да, Катя? – скупо усмехнулся я, поворачивая голову. И вздрогнул. – Катя!

Едва не выронив флягу, склонился над девушкой.

Она лежала без сознания. Повязка на ее ноге сбилась в сторону и вся пропиталась кровью. Штанина – тоже. Рана открылась…

– Катя… – шептал я, торопливо вытаскивая из рюкзака бинт, – ты только потерпи…

Я – идиот. Разомлел, как сопляк, впервые вернувшийся из Зоны. И забыл, что теперь отвечаю не только за свою жизнь.

– Все хорошо, – бормотал, перевязывая рану, – все будет хорошо…

Хотя сам отлично знал, что все неправильно. Ей бы лежать, а не ковылять пешком. Или тем более – не ползать по траве.

А лекарств никаких. И взять негде. Даже если б я опять осмелился сунуться в какой-то поселок – до него отсюда минимум километров двадцать по бездорожью. Если б еще точно знать, в какую сторону ехать!

– Катя, – тихонько позвал я, смачивая лоб девушки водой из фляги.

Она не открывала глаз.

Я пощупал пульс – слабый, редкий. И прикусил губу, отчаянно отгоняя проклятую мысль: «Неужели все было зря?»

– Катя…

Мне вдруг стало страшно. Куда страшнее, чем под нацеленными в упор автоматами…

– Огненная река пропускает не каждого, – будто в ответ, раздался рядом тихий голос. – Но для тех, кого пропустила, – есть надежда.

Я ошалело глянул на незнакомую женщину. На вид ей – около шестидесяти, сама худощавая. В руке корзинка. Слегка вылинявшее, но чистое платье, косынка, старая растянутая кофта, ботинки – вполне заурядная деревенская внешность.

Одно непонятно. Как же она ухитрилась так близко подойти незамеченной. Чем угодно я мог бы поклясться, что не слышал шагов!

Моя правая рука почти автоматическим движением потянулась к «калашникову».

– Это вместо «здрасьте»? – усмехнулась женщина. – Вот молодежь…

– Здравствуйте, – хмуро отозвался я.

– Можешь звать меня баба Валя.

– Очень приятно.

– А ты…

– Глеб, – неприветливо буркнул я, все-таки не убирая руку с «калашникова». – Вы местная?

– Можно сказать и так, – кивнула она.

– Сколько отсюда до ближайшего поселка? Нам нужны медикаменты… и хорошо бы врача.

– До вечера не доберетесь.

Я нервно кашлянул:

– Пофиг. Буду ехать и ночью, только дорогу подскажите.

– В наших местах ночью лучше не ездить, – качнула она головой и вдруг добавила: – Можно я сама гляну девушку?

– А вы врач? – почти обрадовался я. «Неужели хоть в этом повезло!»

– Не совсем. Но кое-что могу…

Она поставила свою корзину на траву и присела рядом. Взяла Катю за руку – не щупала пульс, а просто положила ее ладонь в свою. Бережно коснулась лба девушки.

Губы бабы Вали шевелились. Не знаю, что именно она бормотала – не мог разобрать ничего внятного.

Сердито шмыгнул носом.

Конечно, спасибо ей за сочувствие. Только у меня имелись большие сомнения насчет эффективности заговоров при такой кровопотере.

– Может, все-таки подскажете дорогу?

Она не ответила, продолжая держать Катю за руку.

– Мы теряем время, – со вздохом напомнил я.

Сейчас каждая минута на счету. До сумерек хотя бы выбраться из этого поганого леса… Вот уж, если с утра не заладилось – целый день словно бешеная карусель. Еще и эта полоумная знахарка на нашу голову!

Я готов был уже бесцеремонно дернуть бабу Валю за плечо, когда услышал испуганный голос:

– Глеб… Ты где?

– Здесь, милая, здесь! – торопливо склонился я над Катей. – А эта… хорошая женщина… тебе помогает.

Недоверчиво прищурился. А ведь правда, что-то она сделала. Катино лицо чуть порозовело.

– Спасибо, – выдавил я. И внимательно глянул на бабу Валю.

– Ей нельзя пока далеко ехать, – сказала знахарка, будто отвечая на невысказанный вопрос. – Девочка потеряла не только кровь, но и жизненную силу…

Я вздохнул. Это была правда – та, о которой не хотелось помнить. Там, у райцентра, я вмешался слишком поздно. Чернявый упырь кое-что успел…

– Скажите, опушка далеко?

– Дотемна вы из леса не выберетесь.

Я хмуро пригладил свои вымазанные в грязи волосы.

Странная нам попалась селянка. Как вообще она тут оказалась? Да, в ее корзинке есть несколько боровиков. Типа, собирала грибы… В таком паскудном районе, за столько километров от ближайшей деревни?

Но Кате она реально помогла.

И этот единственный несомненный факт перевешивает все остальное.

– Тут есть где переночевать?

– Что-нибудь придумаем, – усмехнулась баба Валя.

Я навьючился рюкзаком, перекинул через плечо брезентовый ремень автомата, оседлал мотоцикл и курткой привязал к себе Катю. Вгляделся в стену леса. На этом берегу туман – гуще. И дальше от реки деревья вообще почти неразличимы за мутной пеленой.