Крис Вудинг - Ускользающая тень Страница 19

— Как же ты тогда в плен попал?

— По пути в Вейю меня захватил гуртский разведывательный патруль. Я должен был сообщить очень важную информацию и не мог доверить её посыльному.

Нерейт скалится. Предполагаю, это означает досаду. Но точно сказать не могу.

— Но теперь мои новости никому не нужны. Срок годности у них прошёл.

— А что гуртский патруль делал на пути между Хаадом и Вейей? В тех местах боевые действия не ведутся.

— Что может делать разведывательный патруль? — с самым невозмутимым видом пожимает плечами Нерейт. — Разведывали, наверное.

Некоторое время разглядываю его. Решаю, как быть. Нерейт пользуется моментом.

— По-моему, у нас несколько главных трудностей. Для начала надо выбраться из тюремной части форта. Об этом ты позаботилась. Ты ведь собираешься проникнуть в кабинет к надзирателю, пока тот совершает обход, и оттуда продвигаться дальше?

Киваю. Об этом бы и ребёнок догадался.

— Надзиратель выходит через эту дверь, только когда идёт в кузницу. Время нашей работы постоянно меняется, но мы ни разу не видели, чтобы он направлялся отсюда куда-то ещё. Из чего можно сделать вывод, что в кабинете есть еще одна дверь. Судя по плану устройства тюрьмы, почти уверена, что оттуда можно попасть в другую часть форта.

— Согласен, — произносит Нерейт. — И вот тут мы сталкиваемся со второй трудностью. Нужно пройти через форт так, чтобы нас не заметили. Ты, конечно, шпионка ловкая, но такое даже тебе не под силу. Есть два пути — либо каким-то образом раздобыть план форта, либо замаскироваться. Гуртская женщина из тебя не получится, цвет кожи и глаза сразу выдадут. А вот если прикинешься эскаранской рабыней…

— Один учёный сказал мне, что у них тут работают служанки из Эскарана, — киваю я. Уже собираюсь сказать, что слышала, как об этом говорили охранники, но вовремя останавливаюсь. Давняя привычка велит не разглашать важную информацию без лишней надобности. Моим сообщникам вовсе не обязательно знать, что я понимаю по-гуртски.

— Да, — продолжает Нерейт. — Но в таком виде тебя за служанку никто не примет. Нужно где-то раздобыть одежду…

— В прачечной. Я над этим работаю.

— Можешь на меня положиться. У меня в прачечной есть знакомые. Одежду рабынь стирают вместе с одеждой солдат. Если у какой-нибудь служанки пропадут вещи, шум поднимать она не осмелится. Побоится, что её же в этом и обвинят, да ещё накажут за небрежность.

Признаюсь, я немного удивлена. Не ожидала, что Нерейт может быть нам настолько полезен.

— Тогда достань одну форму моего размера. Как можно скорее.

— В следующий оборот всё будет. Ну, максимум через два оборота. Тут десятки рабынь, у каждой по несколько комплектов одежды. Своих людей гурта одевают хорошо. Считают, это вопрос престижа. За оборот до прибытия Старейшины сюда доставят ещё много рабынь.

Оказывается, Нерейт всё продумал. Видно, давно собирался бежать, только ждал подходящего случая. И дождался — в моём лице. Кроме меня, ему помочь некому — у других квалификации не хватит, а главное, они не того пола.

— Старейшина приезжает через восемь оборотов, — напоминаю я всем. Охранники только об этом и говорят. — В форте будет столпотворение. Тогда и сбежим.

— Только есть ещё одно затруднение, — продолжает Нерейт. — Гурта не берут в рабство женщин. Одних только девочек, причём маленьких. Хотят воспитать их в своём духе, чтобы росли скромными, покорными и не доставляли проблем.

— Знаю, — отвечаю я. — Вот только не пойму, к чему ты клонишь.

— Сейчас поймёшь. Все рабыни хорошо владеют гуртским.

— Ничего, как-нибудь справлюсь, — отвечаю я.

— Мало того — они используют особый диалект гуртского, на котором говорят одни рабыни. У них есть свои сложные обычаи, традиционные жесты. Чтобы всему этому научиться, нужны годы. Даже приветствовать разных людей необходимо по-разному. Гурта церемонии обожают и от рабынь требуют, чтобы соблюдали все до единой. — Нерейт поводит затёкшими плечами, вытягивает шею. — Тебя они в секунду раскусят.

— Не раскусят.

Нерейт пожимает плечами. Его дело — предупредить, а идей получше всё равно нет. Придётся рисковать. Мы и не ожидали, что сбежать из форта будет легко.

— А потом что? — спрашивает Чарн.

Вообще-то я ему уже объясняла. Наверное, спрашивает, чтобы успокоиться.

Но я ничего особо успокаивающего сообщить не могу.

— Я пойду на разведку, всё разузнаю и найду способ, чтобы нам четверым незаметно покинуть форт.

— Ну, не знаю, как-то это ненадёжно, — возражает Чарн.

— А ты что предлагаешь? Сразу вчетвером отправиться, когда мы даже не знаем, что там, снаружи? — справедливо замечаю я. — Надо действовать постепенно. Я что-нибудь придумаю, а потом вернусь за вами, и мы сбежим все вместе.

Чарн хмыкает. Так вот что его беспокоит. Не верит, что я правда вернусь. Впрочем, скорее всего, так бы я и сделала. Если бы не Фейн.

— Всё равно других вариантов нет, — напоминаю я. — Если хочешь, можешь отказаться. Никто тебя не держит.

— И вообще, без нас ей не обойтись, — вставляет Нерейт. Чарн оглядывается на него. — Хорошо, допустим, сбежали. И что дальше? Думаешь, она сможет одна добраться до Вейи? Орна, ты хоть дорогу-то знаешь?

— Найду, — отвечаю я.

— Ещё с нами Дитя Солнца, а их народ многие поколения выживал в дикой природе. А мне точно известно, как отсюда добраться до Вейи. Много раз ездил этим путём в мирные времена, пока хааду и гурта не начали враждовать.

До сих пор даже не думала, что Фейн может пригодиться. Сама себе удивляюсь. Я вообще-то человек прагматичный. На меня это не похоже.

— Значит, помнишь дорогу?

— Мы, хааду, ничего не забываем.

Не даю ему возможности посмеяться над моим невежеством. Как-то мы с Кереном выпили в баре, и он рассказал мне, что про хааду говорят, будто у них исключительная память. Но потом прибавил, что хааду пожирают собственных детей, если те рождаются больными или калеками. Вторая новость стёрла всё положительное впечатление от первой.

— А я? — выпаливает Чарн. — Я тоже пригожусь.

Обиделся, что Нерейт его не назвал. С тех пор, как тот узнал, что Чарн планировал побег тайком от него, отношения у них разладились. Кажется, теперь Нерейт с Чарном больше не друзья.

— Ты свою задачу выполнил, — пренебрежительно бросает Нерейт.

Чарн умолкает. Возразить нечего.

Вскидываю руку, призывая обоих к порядку.

— Убежим все вместе, — подчёркиваю я. — Так что будем помогать друг другу. Сначала выберемся из форта, потом решим, что делать дальше.

— Когда меня сюда привезли, я был в сознании, — говорит Нерейт. — Давали мне какое-то снотворное, но на хааду оно не особо действует.

Нерейт наклоняется вперёд.

— Я видел только главный вход, но другого, кажется, и нет. По крайней мере, охранники ни о чём подобном не говорили.

— Погоди. Ты знаешь гуртский? — удивляюсь я.

— Да, а ещё язык банчу и краггенов — правда, только детский вариант. Взрослые у них такие оглушительные звуки издают, мне такое в жизни не повторить. Немного понимаю по-умбрски, если говорят внятно. Даже йа-йин освоил. Насколько его вообще можно освоить, они же всё время правила меняют. Сегодня слово значит одно, завтра другое. Не поспеваю за всем этим бредом.

— Ты меня удивил.

— Ничего особенного. Нам; хааду, языки даются легко. Один раз услышим и запоминаем на всю жизнь.

Начинаю завидовать природным талантам хааду. В моём деле такие способности были бы кстати. Но потом вспоминаю, как прижимаюсь ухом к груди погибшего мужа и слышу только тишину. Нет, некоторые вещи лучше забыть.

— На главную дорогу можно попасть через двое ворот, — рассказывает Нерейт. — Первые — у самого форта, вторые — перед мостом. Я видел, как на мосту обыскивали телегу уезжающего. Скорее всего, они всегда так делают. Наверное, ищут контрабанду.

— А этот мост… он над чем? — спрашивает Фейн.

Чарн презрительно хмыкает:

— Ты тут что, первый день?

— Со мной никому не разговаривал.

— Никто, — поправляю я. Ну в самом деле. Я ему уже несколько уроков дала, про что только ни говорили — и такие элементарные ошибки!

Нерейт объясняет:

— Фаракца находится на острове посреди реки из жидкого камня. Знаешь, что такое жидкий камень?

— Нет, не слышал ни разу.

— Это такое вещество вроде лавы, только плавится при более низкой температуре и быстрее застывает. Река вокруг форта течёт очень медленно. На поверхности — хрупкая корка, она всё время ломается и перемещается. Сформировалась она под воздействием холодного воздуха пещеры. Но под ней чистый расплав. Очень горячий.

— Поэтому здесь так жарко? — уточняет Фейн, кивая на стены нашей камеры.

— Да. Камеры находятся под землёй. Расплавленный жидкий камень окружает нас со всех сторон.