Гибельный шторм (ЛП) - Аннандейл Дэвид Страница 19

— Я должен увидеть все своими глазами, — сказал ему Лев, обрывая поток возражений лейтенанта. — И убедиться в том, что мне было рассказано.

Ольгин открыл было рот, собираясь спросить кем, но остановился и просто сощурил глаза. Он и так знал ответ.

«Хорошо, — подумал Лев, — Значит, ты понимаешь, почему мне нужно убедиться во всем самому. Если секрет продвижения вперед скрыт где–то в этих обломках, то я не могу позволить кому–то другому его обнаружить».

— Можешь предположить, что послужило причиной гибели судна? — спросил он у Халиба.

— Я не вижу ничего, что указывало бы на столкновение. Двигатель выглядит целым. Качество ремонта корпуса оставляет желать лучшего. Подозреваю, что дело в усталости металла. Внутреннее давление разорвало корпус.

— Как раз в тот момент, когда корабль прибыл сюда. И в то же время похожая участь постигла и остальные корабли.

— Я тоже не верю в подобные совпадения, — произнес Халиб.

«Грозовая птица» влетела внутрь «Хорала». Пробоина тянулась почти на полтора километра и составляла около сотни метров в ширину. Сквозь нее виднелось несколько грузовых палуб. Штурмовой катер Темных Ангелов приземлился в одном из наименее пострадавших ангаров на верхних уровнях корабля, как можно ближе к мостику и основным транспортным отсекам. Лев надел шлем и отдал команду опустить трап еще до того, как маневровые двигатели «Грозовой птицы» опустили корабль на пол ангара. Примарх выпрыгнул наружу, его ботинки тут же примагнитились к металлическому настилу.

Отряд из пяти бойцов, отобранных лично Ольгином, двинулся следом, держа болтеры наготове. Нашлемный фонарь лейтенанта первым осветил дальнюю стену ангара.

— Это вражеский корабль, — сказал он.

Лев подошел ближе. Стену покрывали рунические надписи. Некоторые были выжжены на поверхности, другие — намалеваны кровью. Рот примарха презрительно скривился. Надписи казались знакомыми в самом неприятном смысле этого слова. Длительное воздействие открытого космоса никак не повлияло на их неестественную и омерзительную природу. Чем дольше примарх смотрел на надписи, тем сильнее становилась уверенность, что символы вот–вот начнут двигаться. Стены исписали люди, но использовали они язык, которому не было места в материальной вселенной и на котором не должно разговаривать ни одно разумное живое существо.

Чаще всего встречалась восьмиконечная звезда.

— Все становится понятнее, — заметил Халиб.

— То есть вам тоже приходилось сталкиваться с этими культами? — спросил Ольгин.

— Да. И с теми, кому они поклоняются, тоже. — Его голос наполнила ненависть, и он начал скрежетать даже сильнее, чем раньше. — У нас есть база на Триносе — это луна в соседней системе, Анесидоракс. Там укрылось много беженцев с разных миров. Эта чума расползлась по всему субсектору.

— Думаешь, кто–то из них прибыл оттуда же, откуда и эти корабли?

Халиб покачал головой:

— Мы проверяли все суда, на которых прибывали беженцы. Там не было следов этой скверны. И ни один из кораблей не был таким старым и в таком плохом состоянии. Те развалины, что здесь собрались, не должны были выйти за пределы родной системы.

Отряд двинулся дальше, в глубь корабля. Покинув отсеки, пострадавшие от разгерметизации, они начали натыкаться на тела, которые не улетели в космос с потоками воздуха. Кто–то застрял между искореженными переборками, оказался зажат между дверями, иные просто лежали в запечатанных комнатах. Лев остановился у одного из закрытых отсеков, взглянул на пластальную дверь, вырвал ее из пазов и вошел внутрь.

— Они умерли не от нехватки кислорода, — сказал он, осмотрев тела.

В отсеке произошла настоящая бойня — повсюду лежали выпотрошенные трупы с рассеченными глотками, Многие сжимали в окоченевших руках примитивные ножи. Некоторые, похоже, убили сами себя — вероятно, когда других уже не осталось.

— Это было не убийство, — сказал Ольгин.

— Нет, — согласился Халиб. — Это жертвоприношение.

— То есть пробоину в корпусе создали преднамеренно?

— Я бы не стал игнорировать такую вероятность, — ответил Халиб. — Похоже, так и было.

— Слишком много кораблей погибло одновременно, — произнес Лев. — Теперь мы знаем, как это произошло. Остается вопрос: зачем?

— Похоже, что результатом этого стал варп–шторм, — сказал Ольгин.

— Но для чего? И почему здесь? — спросил Лев.

По дороге к мостику им продолжали попадаться трупы, на каждом виднелись ритуальные раны. На застывших в предсмертной муке лицах читался болезненный экстаз. Корабль одновременно стал и склепом, и памятником триумфу Губительных сил. Мертвецы с «Хорала» были настоящим отребьем даже при жизни. Лев обратил внимание на их одежду и предметы быта — шкуры, которые надели, не дав им просохнуть от крови, амулеты из человеческой кожи и костей. Оружие было грубым и создавалось с целью внушить противнику ужас. Примарха удивило, что такие люди могли управлять космическим кораблем, пусть даже таким примитивным. Они казались ему дикарями, настолько поглощенными верой в богов варпа, что должны были утратить всякий рассудок.

Прямо перед входом на мостик Ольгин опустился на корточки у груды трупов. Они умерли до того, как успели дорисовать жуткие руны у себя на лбу. Эти культисты пытались выцарапать символы ногтями, когда смерть настигла их.

— Похоже, они торопились, — произнес лейтенант, указывая на раны. — И они одеты иначе.

На телах не было видно извращенных символов, а их одежды, хотя и примитивные, не вызывали подозрений.

— Похоже, они должны были отправиться куда–то еще, — заметил Лев.

— Шпионы? — предположил Ольгин.

— Возможно. Вы уверены в своих беженцах на Триносе? — поинтересовался примарх у Халиба.

— Настолько, насколько можно быть уверенным в существах из плоти и крови, — ответил легионер.

Лев кивнул и снова перевел взгляд на трупы.

— Они не должны были умереть здесь, — продолжил он. — А когда поняли, что все же погибнут, попытались завершить свой ритуал. Но их жертвоприношение изначально задумывалось в другом месте.

— На Пифосе, — сказал Халиб.

— Вероятно, да. Это единственное подходящее место в окрестностях.

Но добраться туда не мог никто. Варп–шторм был слишком силен. Ни один корабль не смог бы пересечь границу системы Пандоракс.

Темные Ангелы и одинокий легионер Железных Рук вошли на мостик. Именно здесь было средоточие безумия, охватившего «Хорал». Командную палубу устилали тела людей, погибших в результате уже виденного космодесантниками ритуального самоубийства. В передней части мостика виднелся установленный на возвышении каменный алтарь, запачканный кровью до такой степени, что казался коричневым. Над ним возвышалась латунная восьмиконечная звезда, каждый луч которой венчала человеческая голова, нанизанная так, что металлические прутья входили в череп через переносицу. Одна из жертв лежала на алтаре; это был мужчина, чье лицо превратилось в застывшую маску ужаса.

Алтарь стоял перед пультами управления, за каждым из которых сидела команда облаченных во все такие же примитивные лохмотья операторов. Ничто не отличало их от дикарей в коридорах. Но тем не менее они смогли привести сюда «Хорал». Увы, надеяться на получение каких–то данных не приходилось — от когитаторов остались обгорелые обломки, а экраны на всех пультах оказались разбиты. Перед самоубийством команда полностью уничтожила мостик.

— Откуда же вы взялись? — пробормотал Лев.

Он бродил среди рядов распотрошенного оборудования, пока наконец не оказался у самого алтаря. Нашлемные фонари осветили символы, вырезанные в камне. Примарх обошел каменную глыбу, понимая и риск, заключенный в попытке понять написанное, и необходимость этот риск принять. Все грани алтаря были густо исписаны рунами. Кто–то выбивал их в камне одновременно с усердием и яростью. Взгляд цеплялся за них и следовал по предложенному пути. Символы вели к линиям, которые показались примарху звездными картами. Другие символы изображали жутких существ, сжимающих Галактику в громадных лапах.