Дмитрий Глуховский - Последнее убежище (сборник рассказов) Страница 2

Ну же, снова воззвал Макс. Идиот… где ты там? На небесах? Каких еще небесах?! Бог где-то там, глубоко под метро. В убежище под землей — в духоте и потемках, он потный и склизкий, и пахнет плесенью.

«Ну же!»

Идиот по-прежнему молчал.

Тут Макс скорее почувствовал, чем увидел: люди расступались. Молча. Макс одним движением оказался рядом с Убером, тронул за плечо. «Здесь Хунта», произнес негромко и отступил.

Вовремя.

— А ну, чего встали?! — под взглядом «нянечки» люди делались меньше. Хунта прошел к раковинам — огромный, злобный тип — и остановился рядом с Убером.

— Ты! — начал Хунта.

Макс шагнул к нему — и замер, словно уткнулся в стену. От «нянечки» шел мощный звериный дух…

Давно, еще до войны, до того дня, как выживших загнали в метро, маленький Макс побывал в зоопарке. Животные севера. Стеклянная стена, за которой расхаживал туда-сюда грязно-белый полярный медведь. В бетонном корыте плескалась зеленоватая вода. Медведь поводил вытянутой бесстрастной мордой. Чувствовалось, что если бы не стена, он бы недолго терпел глазеющих на него людей. Макс приник носом к стеклу и заворожено наблюдал, как изгибается при каждом шаге медведя свалявшаяся шерсть. И чувствовал запах.

Запах зверя за стеклянной стеной… Только сейчас стены не было. Маленькие глазки Хунты под низким лбом, надвинутом на нос, словно козырек кепки, опасно блестели. В них отражался тусклый огонек лампы.

— Чего тебе? — медленно произнес Хунта. Лицо равнодушное. Самая опасная черта «нянечки»: никогда нельзя угадать, что у него на уме. Лицо Хунты не менялось, словно некий хирург перерезал провода, по которым идут сигналы к мимическим мышцам. Хунта с одинаковым выражением и хвалил за старание, и вырывал человеку плечевой сустав.

— У меня вопрос… — начал Макс.

— На хрен твой вопрос, — Хунта даже не моргнул. Повернулся к Уберу: — Ты! Что там у тебя?

Молчание. Макс приготовился к худшему.

Убер медленно выпрямился. Макс видел, как блестит в свете фонарей его изуродованная спина. Мелкие капли пота…

Скинхед повернулся.

— Я? — он ухмыльнулся. — Я в порядке. Уже и высморкаться не дают спокойно!

Физиономия Убера — вполне обычная. Макс выдохнул. Бог-идиот наконец откликнулся…

Хунта приблизил свое лицо к лицу скинхеда. У Макса мелькнула дурацкая мысль, что сейчас «нянечка» высунет шершавый, как у медведя, язык и слизнет капли с носа Убера.

Бред какой-то.

— НА ВЫХОД! — заорал вдруг Хунта, не поворачивая головы. Макс вздрогнул. — ВСЕ!!!

Секундная заминка — и народ бросился наружу.

— Ты, — сказал Хунта. — Не думай, что самый умный. Я за тобой буду приглядывать. На выход! Бегом!!

— Есть! — Убер бодро выскочил в туннель, так что Максу пришлось поднажать, чтобы не оказаться последним. Скинхед подмигнул приятелю и занял место в колонне. Долгая пауза. Наконец из санузла вышел «нянечка». У Макса похолодело в животе. Вдруг Хунта увидел кровь в раковине?

«Нянечка» медленно обвел колонну взглядом. Воспитуемые затихли.

— Засранцы, — подвел итог Хунта. — Через десять минут поверка. Бегом в палату, привести себя в порядок. Пошли!

Топот босых ног. Сиплое дыхание. Качающийся свет туннельных ламп. Лязгающий гул работающих механизмов, словно там, далеко в темноте, ворочался чудовищно огромный и не слишком довольный зверь.

Пронесло, подумал Макс. Зубы стучали. После того, как схлынула волна адреналина, он снова начал замерзать. Лоб в холодной испарине.

«Но как, черт возьми, я во все это вляпался?!»

Станция Звездная находилась в самом низу красной ветки, именно здесь коммунисты копали туннель до Москвы. Красный путь, как они его называют. Дебилы. «Но как меня занесло к этим дебилам?» Хороший вопрос. Просто замечательный вопрос.

Макс забрался в комбинезон. Трясясь так, что зубы клацали, кое-как застегнулся. Обхватил себя руками, чтобы хоть немного согреться.

Как его сюда занесло — Макс старался не думать. Планировалась обычная встреча: вошли, поговорили, вышли. А что в итоге? Он уже три недели здесь — машет киркой, таскает тачку, полезно проводит время.

Вокруг Макса шумело и кашляло, кряхтело и всхлипывало, стучало зубами и тихо материлось трудновоспитуемое человеко-множество. Полсотни рук, полсотни ног.

Голов, к сожалению, гораздо меньше. Макс слышал, что на некоторых станциях живут мутанты — но не особо в это верил. Интересно, сколько у них рук-ног и по сколько голов на брата?

— Как ты? — спросил он Убера.

Скинхед ухмыльнулся.

— Порядок, брат. Все по плану.

Макс кивнул — с сомнением. На Сенной тоже сначала все шло «по плану», а потом завертелось. Если бы не странное везение, не раз выручавшее Макса в подобных ситуациях, лежать бы ему рядом с толстяком. Но сначала он захотел отлить, просто не мог терпеть, а по возвращении услышал странные металлические щелчки — нападавшие пользовались самодельными глушителями из пластиковых бутылок. В дверную щель Макс увидел мертвого Бухгалтера, лежащего в луже крови.

Макс не стал выяснять, что случилось. Он сбежал. Перед глазами до сих пор маячило удивленное лицо толстяка…

Если бы не работорговцы, взявшие его, спящего, в туннеле Сенная-Достоевская, Макс уже был бы дома. Глупо, глупо, глупо вышло!

Но сегодня, дай подземный бог-идиот, все изменится.

— Максим, простите, вы мне не поможете? — голос профессора вывел его из задумчивости. — Еще раз простите, что отвлекаю…

Макс повернул голову. Профессор Лебедев — потомственный интеллигент, ай-кью ставить некуда. Каким-то чудом ему удалось выжить в метро — причем даже не на Техноложке, где ученым самое место, а на Достоевской — ныне заброшенной. И как его раньше никто не прибил?

Или не продал в рабство?

Впрочем, сейчас профессор здесь. А значит, его везение (как и везение Макса) закончилось.

— Конечно, профессор. Что вы хотите?

Лебедев положил на койку очки, пластиковые дужки обмотаны синей, почерневшей от времени изолентой. Одно из стекол треснуло.

— Подержите Сашика, пожалуйста. А то он вырывается, а я ему никак лямку не застегну.

Макс кивнул. Белобрысому Сашику на самом деле было двадцать с лишним, но после электрошока и водных процедур — лечили «непослушание» — он подвинулся умом и застрял где-то в пятилетием возрасте. Профессор за ним приглядывал.

Возможно, это и позволяло старику оставаться бодрым и не впасть в уныние.

— Сашик, стой спокойно, — сказал Лебедев строго. — Или дядя тебя заберет. Видишь этого дядю? Он страшный.

Сашик захихикал. Макс в образе «страшного дяди» не произвел на него никакого впечатления. Макс тяжело вздохнул.

— Убер! — позвал он. — Убер!

Скинхед повернул голову и с усилием растянул губы в улыбке.

Увидев эту улыбку, Макс понял, что худшее еще впереди. Но на Сашика это подействовало гипнотически — он замер. И профессору все-таки удалось застегнуть на нем комбинезон.

— Готово, — сказал Лебедев. — Спасибо вам… э-э… молодой человек.

Он почему-то избегал называть Убера по имени.

— Нет… проблем… — скинхед перевел дыхание: — …проф. Обращайтесь.

Макс прислушался.

ВООООУ. Это стонали туннели в перегоне Звездная-Московская. Характерный низкий рокот. Даже приглушенный этот звук действовал на нервы.

Макс повел плечами. Людей он не боялся — совсем, каждый человек может быть вскрыт, как консервная банка — и чисто буквально, физически, и на уровне психологии. Макс уже давно убедился, что его воля заточена лучше и бьет точнее, чем воля любого другого человека. Макс, человек-открывалка. А, может, вес дело в природной агрессивности…

Некогда существовала дурацкая теория, что от группы крови зависит характер человека, его психическая сила.

Так вот, первая группа — это хищники. Агрессивные, усваивают лучше всего мясо. Люди с первой группой крови появились на земле раньше остальных. Они более первобытные. Таких даже вирус или грязная вода хрен свалит.

Вторая группа уже может быть собирателями. Корешки, грибы, травка. И так далее. Самая незащищенная — четвертая группа. Чисто городские жители. Зато через одного гении и интеллектуалы. Но обладатели первой группы крови легко могут ими управлять — за счет агрессии и уверенности в себе.

Особенно в условиях, когда приходится выживать на подножном корме…

Макс помотал головой.

Потом вспомнил лицо того придурка, что толкнул его в сортире. И вдруг почувствовал в ладонях знакомый зуд. Сердце билось быстро, дыхание учащенное. Бух, бух, бух. От адреналина горели щеки.

Наверное, у меня тоже первая группа крови, решил Макс.

«А еще я бы мог свалить Хунту.

Вдвоем с Убером мы бы его точно сделали».

— Вот блин, — чей-то голос.

Макс заморгал. И снова оказался в бетонной душной коробке палаты. Двухъярусные железные кровати. Трудновоспитуемые, толкаясь и потея, заправляли койки, натягивали одеяла до скрипа (не дай бог Хунта найдет складочку) и приводили себя в порядок. Кстати…