Николай Коробов - Время оружейников Страница 2

– Не вопрос, – кивнул Олег, берясь за одну из створок, – блокирующий механизм только на замке не работает, ну да можно ломиком заклинить.

Роман, прикрыв вторую створку, отметил сноровку с которой Дубов вставил ломик, извлеченный из хлама со стеллажей, в пазы ранее использующиеся электронным запором. Для проверки Олег пару раз дернул двери, те едва двигались, и удовлетворившись, по-видимому, достигнутым эффектом обернулся к Тиграшу. Роман кивнул, выражая молчаливое согласие, что лучше и не придумаешь.

– Ну что, обойдем по периметру вверенные угодья?

Роман снова кивнув, подошел к столу, не иначе ранее используемым дежурным караулом, и расстелил на нем извлеченную из нагрудного кармана карту. Дубов удивленно присвистнул.

– Откуда это?

– Что? – переспросил Роман не отрываясь от изучения карты

– ЭТО, – Корявень, подойдя, ткнул пальцем в план бункера.

– Выдали на базе, – Тигренко сдвинул руку сержанта с бумаги, не поднимая головы спросил: – Кстати, сержант, не знаешь, переходы на нижние ярусы целы?

– А чего с ними станется-то… только я бы туда не лез, ну их к лешему.

– Это почему?

– Черт его знает, что там могло за последние-то десять лет завестись… да и зачем тебе туда?

– Задание, – ответил Тиграш подмигнув. – А приказы, как известно не обсуждаются, тем более со штатскими.

– Ты что, серьезно?

– В каком смысле? – Роман недоумевающе посмотрел на Дубова.

– Ну что ты военный? И на задание к тому же?

– Конечно, – Тигренко позволил себе улыбнуться, – а что не так?

Дубов крякнул, и упиревшись руками в столешницу, помотал головой, будто отгоняя наваждение, бормоча:

– Не может быть… нет, не верю…

– Что с тобой? Что не так-то?

– Знаешь я сколько уже по тайге блукаю… долго, очень долго… а оказывается, что еще не все так хреново, как я думал.

– А ведь ты не уходил из армии…

– Точно, – Дубов согласно кивнул. – Я как раз в отпуск ехал, к матери под Саратов, когда грянула вторая волна треклятого Торнадо2… на каком-то полустанке поезд задержали, всех срочным делом эвакуировали. Мне поступило распоряжение срочно возвращаться. Я двинулся назад… многое повидал пока добирался… куда не сунешься везде разруха и паника… кто уцелел, тот словно бы с ума сошел… повсюду стрельба, кровь… к своей части вышел через неделю… а нет ее… кратер огромный на ее месте и все… потом встретил каких-то более-менее вменяемых, узнал что оказывается все – трындец!

– Н-да… – Роман с уважением посмотрел на Корявня, пережить все это и не свихнуться не каждому дано. – Могучий ты мужик, Олег.

Тот лишь, молча, кивнул, но видно уж очень хотел выговориться, так бывает когда долго носишь горечь в себе, потому как уже в следующую секунду продолжил:

– Первую пару лет, прожил с двумя стариками на каком-то хуторе. Третью зиму встретил уже в одиночестве. Похоронил отцов и понял, что нужно двигаться хоть куда-то, а то рехнусь. По весне набрел во время охоты на караван тропошников3, да с ними и остался. Года два за кормежку в охране ходил от деревни к деревне. Пару раз даже с бандитами стрелялись. В последний раз меня и зацепило в ногу, пришлось остаться в ближайшем селении. А как поправился, огляделся и определился на местности, понял, что несказанно мне повезло. Как оказалось места эти мне знакомые: тут с одним лейтенантиком браконьерничал, еще до Торнадо. Он-то мне как-то раз по пьянке обоюдной про эти склады засекреченные и проговорился, да еще рассказал как к ним через болота прошмыгнуть, чтоб не утопнуть. Правда, то ли он не точно все рассказал, то ли я не все вспомнил, но когда первый раз шел, провалился-таки в трясину… насилу выбрался.

Последние лет пять наладился торговать с ближайшими поселениями и проходящими караванами, благо о складе этом больше никто не знал, и не претендовал соответственно. А теперь вот появляешься ты…

Дубов устало замолк, прикрыл рукой глаза. Роман аккуратно сложил карту, спрятал ее в карман и, подойдя к Корявну, похлопал по плечу.

– Давай устроим обход по периметру, а потом и о прошлом поговорим…

– Хорошо. Но потом, расскажешь мне кто ты и откуда, договорились?

– Договорились. Но и ты мне тоже расскажешь, как узнал что я в туннеле…

Шахта лифта, встретившая их за первым же поворотом, представляла собой жалкое зрелище. Покосившиеся створки поржавевших снизу дверей, с потемневшей от сырости краской стали прибежищем красной плесени. Странно, но буйно разросшись на дверях, она абсолютно игнорировала стены. Будто отмечая какую-то невидимую людям границу. Роман покосился на подземную экзотику, но полное спокойствие с каким прошел мимо Корявень, лучше всяких объяснений указывало на значимость этого радиоактивного пиницелина.

– Что это?

– А хрен его, знает, главное руками не трогать, – Дубов усмехнулся, видя как испуганно отдернул руку Тиграш, – ожоги оставляет почище кислоты. Я когда ее первый раз увидел, тоже полез руками мацать. Да… а кожа на ладонях только месяца через два зажила. Так что капитан, смотреть смотри, но руками не тронь.

– Ясно, – Роман еще раз внимательно оглядел столь опасного представителя флоры. Паутинообразные волоски-щетинки венчались маленькими головками, не более игольного ушка. То и дело по поверхности пробегали еле заметные волны, будто кто-то огромный и невидимый нежно гладил эту поросль.

– Капитан, ты часом не влюбился? – Произнес улыбаясь Дубов и, вдруг, враз изменившимся голосом взревел, – Стоять! Смирно!!!

Тигренко обернулся к уже порядком отдалившемуся Дубову, чертова пульсация затягивала сознание, гипнотизировала. С запоздалым ужасом отметил, желание секунду назад овладевшие им – кинуться в теплоту и ласку красной плесени, едва не осуществилось. Не окрикни его Олег, он бы сейчас корчился в болезненных судорогах на грязном полу заброшенного военного склада. Показав кровожадному гипнотизеру дулю, в два прыжка нагнал спутника. Глянул вопросительно, и Дубов не выдержав смущенно улыбнулся.

– Я тоже в тот раз только полюбоваться хотел, и сам не заметил, как уже начал ее гладить… думаю, не будь я пьян, даже боли не почувствовал бы, пока меня эта дрянь не растворила бы окончательно.

– Пьян?

– Ну да… я тут как раз, набрел на залежи медицинского спирта… ну вот и отмечал столь славное событие, увлекся значит и… потянуло меня на прекрасное, вот и присел полюбоваться… и значит, руки-то в эту гадость запустил, и так мне хорошо стало, так приятно… а тут, организм мой, потребовал вдруг немедленного избавления от излишек алкоголя… сильно потребовал, это и спасло.

Роман в голос захохотал, даже остановился, уперевшись в стену рукой. Дубов тоже, похохатывая, остановился.

– Ай да, сержант… – сквозь смех произнес Тигренко, – ай да сукин сын… ты значит ее аммиаком в ответ траванул…

– Не-не-не… – замотал головой Дубов, – я… на нее… срыгнул…

Роман вновь согнулся в приступе смеха.

Где-то за поворотом звякнул металл, тонкий словно перелив колокольчиков звук, врезался в смеющихся, словно ножом снял шелуху веселости. Тигренко мгновенно присев на колено, вскинул автомат к плечу, рядом, совершив очень похожий маневр, присел Корявень. Не отрывая напряженного взгляда от прохода, Тигренко едва слышно прошептал:

– Что там?

– Служебные кабинеты, были, – почти не разжимая губ ответил Дубов.

Капитан кивнул и медленно, в полуприсяде, двинулся вперед. Дойдя до поворота, замер на несколько секунд, прислушиваясь, затем быстро выглянул. Коридор, стены изрезаны дверными проемами, по пять на каждой стороне. Следующий поворот не освещен, скорее всего, перегорела лампа или же кто-то специально ее разбил. Обернулся к Олегу, тот вопрошающе приподнял бровь, мол: что там? Тиграш пожал плечами в ответ: а хрен его знает. Коротко ругнувшись, Корявнь, не разгибаясь, добежал до застывшего капитана, оттер плечом от края стены, выглянул. По-видимому, потухшая лампа и у него вызвала подозрения.

– В прошлый раз тот поворот ярко освещен был…

– Может лампа перегорела?

– Могла конечно и перегореть. Но что-то не верю я в это.

– В общем-то я тоже… – Тиграш, передернул затвор, – Значит так: твои кабинеты слева, мои справа.

Дважды повторять бывшему сержанту не пришлось, он молниеносно переместился к противоположной стене и замер напротив первой по ходу двери. На секунду выжидающе замер, готовый в любой миг метнуться назад, под прикрытие спасительного угла, но все оставалось спокойно. Рывком распахнув дверь он скрылся в темноте. Секунды отмерили минуту, начали отсчет новой, когда в дверном проеме показалась могучая фигура Дубова. Тиграш кивнул, крадучись вышел из-за угла, замер напротив первой двери со «своей» стороны. Бросил быстрый взгляд за спину, хмурый и собранный сержант задрал тупорылое дуло своего необычного автомата кверху, готовый в любую минуту обеспечить огневую поддержку или прикрытие. Рванул дверь на себя, и стремглав кинулся в густую темноту помещения. Зацепил ногой перевернутый в спешке, кем-то давным-давно, стул и растянулся на грязном полу, глухо клацнув автоматом о бетонное покрытие. Рот заполнила теплая соленость, разбил при падение губы. Сплюнув кровь, тихо матерясь, поднялся, уже абсолютно не страшась, если бы кто и хотел его убить, то нашпиговали бы свинцом что колбасу шпиком, благо, валяясь на полу мишенью был отличной. Подождал, пока глаза немного привыкнут к темноте, осмотрелся. Дубов был прав, обычное служебное помещение, по-армейски строгое, лишенное всяких украшательств – чистый практицизм и эргономичность: стеллаж с канцелярскими принадлежностями, стол в компании пары стульев, в дальнем углу массивный сейф, у противоположной стены ящики картотеки. Если бы не беспорядок и сантиметровый налет пыли, создавалось впечатление о том, что база покинута просто в целях учебной тревоги, и что с минуты на минуту по коридорам потечет волна людей, и в этот кабинет, как и в другие, впрочем, заявиться какой-нибудь лейтенант или прапорщик и вновь примется за текущие дела. Выйдя в коридор хмуро кивнул Дубову, тот позволил себе мимолетную улыбку – разглядел разбитые губы. И двинулись с проверкой дальше.