Василий Орехов - Железный доктор Страница 2

— Можно я тут постою и посмотрю? — спросила она. — Мы ведь уже подплываем?

— Смотрите, конечно, — сдержанно отозвался Федосеев. — Чего ж.

Впереди прямо из неподвижного зеркала зеленоватой воды постепенно поднимался Тайвань, ощетинившийся пышной сосновой хвоей. По берегам сосны стояли сухие, корявые, словно иссушенные подземным пожаром, а здесь поди ж ты, благоденствовали.

Это заметила и пассажирка.

— Ой, зелёный какой! — сказала она. — Это тот самый остров?

— Да, Тайвань, — степенно отозвался рулевой Коля, который в компании юной девушки подобрался, стараясь выглядеть старше и мужественнее. Хотя с ней ему, разумеется, абсолютно ничего не светило, но Коля действовал неосознанно, на древних мужских рефлексах.

— А мы на него сойдём?

— Нет, сходить на него мы не будем, — терпеливо сказал Федосеев. Этот надоевший разговор туристы заводили с ним уже не один раз. — Во-первых, тут сложно подойти к берегу. А во-вторых… неприятное место. Всякое про него рассказывают, знаете ли.

— Вы про грибы, что ли? А это правда, что они живые и туда-сюда ползают?

— Правда, — неохотно сказал Федосеев, поглядывая на приближающийся остров посреди мёртвого водохранилища.

Толстяк терпеть не мог эту огромную мёртвую лужу, окруженную заброшенными санаториями, безжизненными коттеджными посёлками и наполовину высохшим лесом. Он хорошо помнил, как купался тут в детстве и ловил лещёй с лодки. С тех пор многое изменилось… А вот острова Тайвань Федосеев вообще всегда боялся. Ещё пацанами они с приятелями плавали сюда искать живые грибы, согласно легенде переползавшие с одного берега на другой, и вход в шахты, ведущие к запретным подземельям Академгородка. Входа они так и не обнаружили — или старшие ребята наврали про него, или слишком хорошо он оказался замаскирован, а вот грибы… Они сидели по всему острову, крупные, крепкие. Нет, они никуда не ползли, но вызывали неприятное чувство беспокойства, словно эти мелкие твари смотрели на тебя, стоило повернуться к ним спиной. Федосеев с пацанами удрал тогда с Тайваня очень быстро.

— Страшно как, — сказала девушка, делая очередной крошечный глоток из своего бесконечного бокала. — А то, что мы к Барьеру так близко подойдём — это не очень опасно?

— Мы так подойдём, что опасно не будет. И сразу назад. Зато впечатлений на всю жизнь.

Пронзительный сигнал, заставивший девушку вздрогнуть, известил о том, что автокапитан согласно заложенному в него маршруту собрался поворачивать оглобли. Рулевой Коля поспешно снял с прибора фальшивую пломбу, откинул прозрачную крышку и вырубил автоматику.

Согласно правилам судоходства теплоходу нельзя было приближаться к Барьеру на расстояние менее пяти километров, поэтому ближе умный автомат его попросту не подпускал. Но в том и состояла привлекательность круиза, чтобы проскочить вплотную к жутковатой запретной границе Академзоны, которая в этих местах проходила по воде. Официально маршрут пролегал из Камня-на-Оби с остановками на берегах водохранилища и многочисленных островах — шашлык-машлык, стрельба по белкам, купание в чистых речушках, — но именно величественное зрелище Барьера являлось неофициальной изюминкой круиза. На самом деле сюда отправлялись за адреналином. Чем ближе к Барьеру проскальзывал теплоход, тем лучше платили заказчики. Поэтому в непосредственной близости от острова автоматику команда вырубала, после чего «Толоконскому» предстояло уже на ручном управлении обогнуть Тайвань, находящийся ещё по эту сторону действительности, и постоять минут десять-пятнадцать, позволив пассажирам насладиться зрелищем, сполна ощутить адреналин и досыта нащёлкаться фотомыльницами. Там, за перемешивающимися и переливающимися, словно прозрачное северное сияние, слоями реальности виднелась запретная территория, оккупированная гигантскими механическими монстрами и крошечными, невидимыми, но гораздо более опасными наноорганизмами, печальное пространство давней техногенной катастрофы, уничтожившей Новосибирск. Затаив дыхание, туристы жадно шарили взглядами по мёртвому берегу водохранилища, выискивая нетронутые залежи расколотых человеческих черепов и следы битв огромных механохищников. В принципе, постхолокостный пейзаж, открывавшийся их глазам, давал пищу для любых интерпретаций: при желании и соответствующей фантазии на этом унылом берегу с закопченными руинами, обугленными поваленными деревьями и грудами полуразложившегося мусора можно было разглядеть всё что угодно. Трупов, правда, Федоссев так ни разу и не обнаружил, сколько ни вглядывался. Дав пассажирам как следует проникнуться величием момента, живой капитан включал автоматического снова, и теплоход отправлялся назад. Риск, конечно, приятная штука, если только не слишком рисковать.

Военные туристов не трогали, хотя прекрасно знали о несанкционированных зигзагах круизных судов возле Тайваня. У армии хватало своих проблем, куда более серьёзных, чем богатенькие идиоты, жаждущие пощекотать свои истрёпанные нервишки. Вот и сейчас справа над берегом на хорошей высоте прошёл боевой «Ка-85», с которого не могли не наблюдать движущийся к мутно шевелящемуся Барьеру белый теплоход, такой яркий на фоне тёмной неподвижной воды; тем не менее вертолёт спокойно полетел дальше, а Федосеев печально прикинул, что по возвращении в Камень-на-Оби ему придётся давать комендантским на лапу сверх оговоренной суммы, ибо не фиг попадаться на глаза патрулям, с которыми тоже надо делиться. Его предупреждали.

— Спуститесь, пожалуйста, на палубу, — попросил Федосеев пассажирку. В непосредственной близости от Барьера, да ещё и на ручном управлении шкипера ничто не должно отвлекать. А Коля уже чуть из штанов не выпрыгнул, изо всех сил изображая тёртого и бывалого морского волка.

Девушка, пожав плечиками, подчинилась. И тут же заверещали сонары — как ждали, пока посторонний удалится.

— Что ещё за хрень? — вскинулся Федосеев.

— Не знаю, Артурыч, — озабоченно пробормотал рулевой, вглядываясь в монитор. — Что-то словили… Шибко крупное вроде, засветка в половину экрана. Может, старый сруб приплыл?…

— Может, и сруб… Обогни с запасом, — велел капитан.

«Толоконский» послушно двинулся в обход зафиксированного сонарами подводного объекта.

На палубе продолжала греметь музыка, которая внезапно взвизгнула и умолкла.

— Смотрите, смотрите! — восторженно заорал кто-то.

— Что у них там ещё? — буркнул Федосеев. — Пойду проверю…

Пассажиры собрались по левому борту и внимательно вглядывались в мутную воду. Федосеев присоединился к ним, но ничего, кроме дохлого леща, вяло колышущегося в районе кормы, не увидел.

— Что случилось? — спросил капитан.

— Там что-то было! — сказал светловолосый молодой человек из компьютерщиков, дыша на капитана парами хорошего коньяка. — Блеснуло и исчезло.

— Рыба, может? — предположила уже знакомая пассажирка.

— Не рыба. Железное, по-моёму…

— Железное?! — Федосеев насторожился и резво скомандовал: — Так, господа, всем отойти от бортов! Держаться в центре палубы!

Пассажиры хоть и с ворчанием, но послушались, тем более что в середине палубы как раз стояли столы с выпивкой и закуской.

Капитан бегом вернулся на мостик.

— Сонары бесятся, — растерянно сообщил рулевой. — Не нравится мне это, Артурыч…

— Пассажир какую-то железку в воде видел, — поведал капитан, отдуваясь после пробежки. — Давай живо полный задний, потом развернёмся.

— Железяку?! Мать моя женщина! Тут-то откуда?…

Рулевой послушно врубил «полный назад», двигатели взвыли, заглохли на миг, потом взвыли снова. «Виктор Толоконский» сбавил ход, остановился… Мелко дрожа, начал потихоньку пятиться.

— Дай мне. — Федосеев решительно оттёр заметно побледневшего подчиненного в сторону, сменил его за штурвалом. Сейчас во избежание неприятностей на управлении должен быть опытный рулевой. — И вот что… Вызывай-ка военных, Колян!

— Уверен, Артурыч? Сейчас развернёмся, а там уже полным ходом… — начал было рулевой, но капитан рявкнул:

— Вызывай, я сказал! Ситуация один!…

Что-то длинно и омерзительно проскрежетало под днищем, перекрывая его последние слова. Замерев, как сделавший стойку заяц, Федосеев напряженно вслушивался в этот долгий, тоскливый, выворачивающий нервы звук. Наверное, с таким безнадёжным скрипом сама собой открывается в полночь заржавленная дверь старого склепа на заброшенном кладбище.

— Что это? — испуганно прошептал Коля, тоже уловивший мучительный скрежет — не только слухом, но и всем телом, потому что вибрация отдалась на корпус.

— Вроде насквозь не проткнуло, — сосредоточенно пробормотал Артурыч. — Слава богу! Просто скребёт по днищу…

Теплоход резко дёрнулся и внезапно остановился, словно наткнувшись на невидимоё препятствие. По судну прошла мгновенная, выматывающая душу дрожь, и оно ощутимо накренилось на один борт.