Вадим Филоненко - Сто рентген за удачу Страница 2

Военврач подвел Подбельского к ближайшему окну и жестом фокусника поднял жалюзи.

– Глядите, капитан. Мы на шестом этаже… Кстати, госпиталь – самое высокое здание в городке, так что вид отсюда открывается чудесный.

Подбельский увидел двух-трехэтажные дома незнакомого поселка городского типа, широкую ленту реки, лес вдалеке и странный высокий шпиль с диском возле вершины, по силуэту напоминающий Останкинскую башню. Кроме шпиля, все выглядело совсем обычным. Но было одно обстоятельство, повергшее Подбельского в шок. Он улетал из Красноярска в самый разгар зимы – с метелью, снегопадами и морозами, а тут стояло начало осени – ни единого клочка снега, хмурое небо, мелкий нудный дождь, пожухлая трава, у некоторых лиственниц порыжевшая хвоя, лужи, грязь…

Военврач с интересом наблюдал за выражением лица Подбельского, но оно оставалось непроницаемым, ничем не выдавая охватившие капитана недоумение и тревогу. Человек в белом халате разочарованно поморщился и указал рукой на реку:

– Знаете, как она называется? – Военврач задал вопрос и тут же сам на него ответил: – Подкаменная Тунгуска. Знакомо, правда? А вон тот высоченный горный пик… да-да, именно пик, он не рукотворен, это причуды природы… Он называется Останкинский шпиль, в честь небезызвестной башни. Похожа, да? Кстати, о причудах природы… Останкинский шпиль виден даже за несколько сотен километров – какой-то оптический эффект. Преломление воздуха или еще что-то в том же духе. Если захотите узнать поточнее, расспросите потом нашу научную братию. Но главное про Останкинский шпиль запомните вот что: перед каждым сиянием возле него возникает Двойник. Это точная копия пика, как бы сотканная из тумана. Или облаков. В общем, как только увидите, сразу поймете, о чем я… Наш Останкинский шпиль – это своеобразный предсказатель неприятностей. Советую чаще поглядывать в его сторону, особенно когда будете на маршруте. Возможно, однажды это спасет вам жизнь… Впрочем, здесь-то, в городке, беспокоиться не о чем – технари заранее оповещают население о приближающихся… хм… проблемах, да и укрытия тут выстроены на совесть.

Военврач посмотрел на Подбельского, ожидая шквала вопросов, но капитан молчал. Смотрел в окно и молчал. Рассматривал здания, реку и лес, а в голове билась лишь одна мысль:

«Осень… Здесь осень, а не зима! Но ведь я был в Красноярске всего несколько часов назад, и там стояла глухая декабрьская зима. А здесь… кстати, где? Если военврач не соврал и река действительно Подкаменная Тунгуска, значит, я по-прежнему в Сибири… Может, даже меня вернули обратно в Ванавару… Хотя там нет никакого Останкинского шпиля. Я ни о чем подобном даже не слыхал. В любом случае, если это Сибирь, здесь должна быть зима. Я что, проспал почти год?!»

– Какое сегодня число? – голос Подбельского почти не дрожал, да и выражение лица осталось невозмутимым.

Врач разочарованно вздохнул:

– С вами неинтересно. Вы как истукан. Манекен в погонах. Ни воплей «Где я?!», ни отвисшей челюсти и вытаращенных глаз. Большинство новичков ведут себя совершенно иначе…

– Какой сегодня день? – повторил капитан. Он не повысил голоса, спросил вроде равнодушно и негромко, но врач вдруг осекся, буркнул:

– Да все тот же день, тот же. Пятнадцатое декабря 2010 года. Только здесь привычный календарь не работает. Зимы вообще не бывает. Впрочем, как и остальных времен года. У нас тут одно сплошное межсезонье – бесконечный сентябрь круглый год. Мы поэтому и месяцы зовем не январь, февраль, март, а по порядковому номеру: первый, второй, третий… Погода весь год отвратная, ни тепло, ни холодно: от пяти до пятнадцати градусов тепла. Небо чаще всего затянуто тучами. Это в лучшем случае.

– А в худшем?

– Дождь, причем с грозой. Да-да, именно с грозой. Только не с той, привычной, летней. Здесь грозы куда яростней. – Врач поежился. – Короче, извращенный, хмурый и неприветливый мир.

– Так что это за место? – спросил Подбельский. – Где конкретно мы находимся?

– На том свете. Я вам уже говорил, – напомнил врач.

Теперь его слова прозвучали обыденно и чуть устало, и Подбельский вдруг поверил, что этот чудаковатый человек говорит правду…

Отдельную бригаду военных егерей возглавлял полковник Нефедов. Из госпиталя Подбельского отправили прямиком к нему.

Капитан по всей форме доложил о прибытии.

– Вас уже ввели в курс дела? – поинтересовался Нефедов.

– Никак нет. На предварительной беседе с неким Ивановым прозвучало лишь название ОБВЕ. – Про мутноватые россказни врача о «том свете», «двойнике» и «сиянии» Подбельский решил не упоминать.

– Тогда так: сейчас отправляйтесь в группу технической поддержки. Там и узнаете все необходимые подробности предстоящей службы.

Заместитель руководителя группы технической поддержки капитан Скворцов оказался, несмотря на звание, человеком абсолютно не военным. Впрочем, и на типичного ученого он тоже походил мало. Скворцов встретил Подбельского словно давнего приятеля, моментально перешел на «ты», стал называть по имени – Андрюхой и предложил хлопнуть по сто грамм «холодненькой» за знакомство.

– Нет уж, – отказался Подбельский, моментально вспомнив кофе с коньяком Иванова. «Может, у них тут традиция такая – подливать новичкам в питье всякую дрянь».

– Ты чего, Андрюха, совсем не пьешь? – удивился Скворцов. – Зря. Тут без ста грамм нельзя. Или спятишь, или коньки отбросишь.

– Почему? Что это за место?

– Я на все твои вопросы отвечу, но сначала небольшой киносеанс. – Скворцов пощелкал мышкой и развернул монитор к Подбельскому. – Это ознакомительный фильм специально для новичков. Смотри, а потом поговорим.

Вечером того же дня Подбельский курил у открытого окна в предназначенной ему комнате в общежитии и пытался свести все сведения воедино.

Чокнутый доктор не соврал – капитан действительно оказался «на том свете», хотя где данное место находится на самом деле, ученые до сих пор так и не смогли точно установить. И это несмотря на более чем семидесятилетние исследования. Существовали лишь предположения, худо-бедно объясняющие происходящее.

По одной из гипотез, все началось в далеком 1908 году, когда произошла всемирно-известная Тунгусская катастрофа. Она явилась следствием столкновения двух миров – нашего и параллельного. В результате образовалось нечто вроде «кармана» – прослойка между мирами, территория, на которой причудливым образом перемешались оба мира.

Попасть в «карман» можно через некое ущелье, которое на местном жаргоне зовется УЭП – Ущелье экстремального перехода, а в официальных документах числится скромно – контрольно-пропускной пункт номер три. В нашем мире УЭП, он же КПП-3, находится в безлюдной местности, точные координаты которой составляют государственную тайну.

Ученые не сразу обнаружили Ущелье. Произошло это незадолго до Второй мировой войны – в тридцатых годах прошлого века. Находку моментально засекретили, ущелье закрыли искусственным каменным сводом, окружили забором с колючей проволокой и часовыми на вышках, а на таинственную территорию отправили первую комплексную научно-исследовательскую экспедицию, которая пропала без вести. Вернулся лишь один ученый – геолог. Ослепший, с помутившимся сознанием, он умер спустя сутки от лучевой болезни, предупредив напоследок: «Берегитесь северного сияния!» Его слова посчитали бредом. Поначалу… Но последующие экспедиции очень быстро убедились, что предупреждение имеет под собой весьма реальную основу…

– На первый взгляд, сияние как сияние, – рассказывал Подбельскому Скворцов. – Весьма распространенное атмосферное явление в северных широтах. Да ты сам видел в ознакомительном фильме, как оно начинается – обычные цветные сполохи на небе. Да, начало самое обычное. Но постепенно свечение усиливается настолько, что у людей, которые смотрят на него, сгорает глазная сетчатка. Появляется низкочастотный звук, от которого происходят нарушения психики. Да и радиационный фон зашкаливает. Этого в фильме уже нет – разгар явления ни разу не удалось заснять. Аппаратура не выдерживает, перегорает. Во время сияния вообще выходит из строя большинство приборов – предположительно из-за сильнейшего электромагнитного возмущения. Так что пришлось приспосабливаться – экранировать, придумывать защиту. К счастью, сияния происходят не часто и не внезапно – первые признаки можно распознать примерно за сутки до начала явления. Так что хватает времени спрятаться в укрытия.

– Весело тут у вас, – покачал головой Подбельский.

– Это еще не веселье, а так… прелюдия, – хмыкнул Скворцов. – Сияние что? От него уберечься несложно. А как тебе огненные гейзеры? Или невидимые поля барического взрыва? Если в такой попадешь, разорвет в один миг. Словно в неисправной барокамере побывал. От человека остаются кровавые ошметки, даже хоронить нечего. Короче, аномалий всяких у нас тут хватает. Недаром место так и назвали – АТРИ – Аномальная Территория Радиоактивного Излучения.