Терентий Гравин - Азарт (СИ) Страница 2

- С его-то силищей? - не поверил Аристарх Александрович. - И не справиться с управлением? Ты ведь видел, как он путы порвал, пусть и в бессознательном аффекте.

- Есть предположение, что сработал блокиратор руля, - подставляя стакан для новой порции рома, продолжил Ланфер. - Хотя эксперты в один голос твердят, что такое невозможно. Да и экспертиза отвергла подобное предположение. Противоугонное устройство в колонке руля находилось в нормальном положении. Но... самое загадочное... - рассказчик сделал паузу и выпил крепкий, сорокапятиградусный напиток, словно воду. Так и не закусив, он продолжил: - ...это утверждения все того же водителя грузовика. Он заявляет, что правой рукой Максим-Адриано от кого-то пытался отбиться... Или отмахнуться...

Главврач не удержался от скепсиса:

- Что за ахинея? Пчелы оказались в машине? Полная ерунда! Еще кто-то с ним ехал? Так ведь куча свидетелей немедленно набежала, и гасили горящую машину всем миром. Или у тебя подозрения совсем иного толка? Предполагаешь что...

- Вот как раз у тебя и хочу спросить, - Ланфер мотнул подбородком в сторону продолжавшего светиться экрана, напоминая, о ком идет речь. - Не мог ли мой сын еще до аварии оказаться э-э-э... немножко не в своем уме?

- Хм! - лоб врача покрыли глубокие морщины. - Если с этой точки рассматривать произошедшее... то, как врач, вынужден подтвердить: мог. Он ведь у тебя два раза на два года сбегал неизвестно куда и воевал неизвестно где. За это время его могли сто раз убить и уж один раз точно наградить сотрясением мозга. А ко мне на обследование ты его ни разу так и не привозил. Так что... скорей всего... могло и случиться нечто этакое... Затемнение в сознании или неожиданное воспоминание о пережитом кошмаре. Порой человеку, особенно прошедшему войну, что только ни примерещится. Но что там случилось на самом деле - один господь бог ведает. Ну и... сам Максим-Адриано, естественно. Если удастся его вылечить - расскажет.

Сергей Вадимович подался вперед, вглядываясь в глаза хозяина кабинета:

- Если удастся? То есть, шансы еще остаются?

- Шансы есть всегда! - заверил Синицын. - Тем более если мозг человека не претерпел убийственную, разрушительную деформацию. А у твоего сына мозг цел, и, к всеобщему удивлению, остается в полном порядке. Давление проломленных костей мы устранили, заживление прошло великолепно, и теперь только остается проверить на пациенте весь сонм известных нам методик. В том числе и новых разработок.

- Будете колоть иными препаратами? Иди есть другие методы? Вопрос в стоимости, или в чем?

- С уколами мы пока повременим, - перешел врач на менторский тон, чувствуя себя в своем праве и на любимом коньке. - Разве что успокоительные препараты продолжим вводить, чтобы не допускать подобных взрывов ничем необъяснимого бешенства. А вот средства понадобятся, и немалые. И вот для чего... - он положил перед визитером папку с документами, чертежами, техническим описанием и заключительными выводами. - Ты почитай на досуге спокойно, но сразу тебе обрисую самое главное. Метод "игрового восстановления" уже зарекомендовал себя воистину великолепно. Я сам провел мониторинг по итогам двух действующих комнат, изучил истории болезней и отыскал много аналогий и совпадений с нашим случаем. Если вкратце - пациента попросту стараются пристрастить к простейшим игровым приставкам. К примеру, тот же "Тетрис". Играл Максим-Адриано в него в детстве?

- Да во что он только не играл!

- Тем лучше. Моторика тела и подспудная память подскажут ему правильные действия во время игры, и постепенно начнется восстановление прежних навыков. Затем игры усложняются, тем самым заставляя мозг развиваться, точнее говоря, самоисцеляться. Пациенты вначале "впадают в детство", а уже оттуда довольно быстро выкарабкиваются в воспоминания взрослой жизни. Наиболее сложным является первый шаг: усадить психически неполноценного человека перед экраном, заставить его правильно держать джойстик и дать почувствовать связь между ним и увиденным изображением. Так что присутствие твое и Анастасии на первом этапе - обязательно.

Заинтересовавшийся Сергей Вадимович, все равно хмурился:

- Так в чем проблемы? И разве игрушка "Тетрис" настолько уж дорога?

- Сама игрушка - нет. А вот вся специальная комната, или палата виртуально-игровой терапии, с мягкой обивкой, особенным коконом, со специальными экранами и уникальными голографическими проекторами - тянет на баснословную сумму. Особенно с учетом излишнего буйства, которое порой одолевает твоего сына. Еще и отдельное помещение рядом необходимо оборудовать для оператора и аналитических приборов. Ты просто не поверишь, когда прочитаешь на последней странице папки смету, и заподозришь невесть что...

Последняя страница была тщательно рассмотрена, после чего гость тяжело и шумно выдохнул, признаваясь:

- Не поверил!.. И очень, очень тебя, Аристарх, заподозрил!.. Но... Знаю тебя слишком давно. И уверен, что ты меня тоже знаешь не понаслышке. А потому просто не рискнешь обманывать или наживаться на трагедии моего сына. Мало того! - он поднял руку, прерывая готовые сорваться заверения. - Я прекрасно понимаю, что данная "игровая комната" в любом случае останется в твоей клинике, и ты с ее помощью займешься лечением иных пациентов. Так ведь?

- Естественно! Но покупка останется в твоей собственности. И я почему-то уверен, что оборудование со временем окупится. Если ты сомневаешься в эффективности вложенных капиталов, посади своего бухгалтера или присылай проверяющего... Хотя ты и так знаешь - у меня тут почти не воруют и взяток левых не берут.

- Знаю. Потому и соглашаюсь. И передаю тебе средства с оформлением права владения на клинику. Работай. Мне для сына ничего не жалко. Если Максим-Адриано восстановится и вернется к нам, вся последующая прибыль с комнаты меня совершенно не интересует, будешь распоряжаться ею по своему усмотрению.

- Добро. Все понял. Тогда немедленно делаю заказ и выделяю помещение для новой палаты.

часть 1. ТЮРЬМА

Кажется, я здорово влип. Основательно. И выхода из этой трагической и неприятной ситуации не вижу. Нахожусь в полной темноте, и уже в который раз пытаюсь провести инвентаризацию собственной памяти. Зовут меня Максим-Адриано. Ну да, двойное имя, пусть вас это не смущает. Родители при моём рождении не сошлись во мнениях, вот и одарили имечком. Пусть для кого-то и дико звучит обращение Максим-Адриано Сергеевич, но я привык, и мне нравится.

Так вот, о моей памяти... Считать и писать не разучился. Довольно солидные знания никуда не делись - помню почти каждый момент собственной жизни. Мне сорок два года - в полном расцвете сил. Был, по крайней мере, до недавнего времени. Но и сейчас, как это ни странно звучит, осознаю своё "я" вполне адекватно, правильно, и уж точно за психа себя не считаю.

Только вся беда в том - как я успел к данному времени разобраться - что сознание полностью утратило контроль над телом. Моя бренная тушка живёт собственной жизнью, к которой я никак не могу подобрать рычаги управления. К примеру, мне хочется поднять руку - а дёргается нога. Хочу шагнуть - но падаю на спину. Открываю рот - голова трясётся в нервном тике. Вкус каши во рту гудит в ушах воплем дикого зверя, а голос родной матери меня опрокидывает ударом в солнечное сплетение. С обонянием тоже неразбериха. Даже глаза открываются и закрываются помимо моей воли.

Но самым страшным оказалось недавнее событие. Я спал, как мне казалось, но моё тело в этот момент в безумной ярости крушило все, что имелось в палате. Я очнулся и осознал происходящее лишь в самом конце этого кошмара, когда неподвластные мне руки с вывернутыми от перегрузок суставами, пытались выбить окно. Мне показалось невероятным, что обоняние распознало сонный газ, я четко услышал его шипение и звон стекла и даже смог осознать момент своего падения. У меня и раньше бывали моменты просветления, но это всегда относилось к чему-то в отдельности: либо слух, либо движение, либо обоняние. Поэтому и невероятно - ведь еще ни разу после аварии так много чувств (сразу четыре из девяти!) не становились мне послушны одновременно: обоняние, слух, ноцицепция и проприоцепция.

Ну да, чувств у человека девять. Если не больше. А вы не знали? Обычная косность мышления и навязанные стереотипы. Как повелось рассуждать о пяти чувствах испокон веков после Аристотеля, так и талдычат в большинстве своём одно и то же.

Хотя толку от моих знаний - ноль. Что с того, что мне известно про все девять чувств, если они мне совершенно не подчиняются? Правда, в последние дни мне удавалось как-то управлять слухом. В медитативном состоянии "наполнения праной" я начинаю воспринимать поток звуков вполне правильно и адекватно. Пусть и кажется, что уши набиты ватой, а иногда и повторы странные случаются как у заезженной пластинки, но это уже великий прорыв. Как мне кажется. И тут вдруг сразу четыре чувства мне стали подвластны! Чем не прогресс? Пусть и медленный, но всё-таки...