Алескандр Зайцев - Тактика малых групп[СИ] Страница 2

Амфитеатр арены не поражал воображение ни размером ни изысками зодчества, посыпанная песком сцена, размером с цирковую, плюс пара десятков рядов скамей, для зрителей. Снаружи здание казалось намного массивнее и выглядело более внушающим. От деревенского цирка шапито, местный коллизией отличался только двойными воротами выходов на арену, расположившихся друг напротив друга и мощной стальной решеткой, отделяющей зрительские места от сцены. Даже с моего, предпоследнего яруса, было видно, решетка солидная, по первому впечатлению, способна выдержать буйствующего слона, вздумай тот бросаться на её прутья.

Прежде чем сесть на скамью, я разоблачился, сложив доспех на соседнее сиденье и придавив его секирой. Спасибо оружейнику, за науку и нотации, а то наверняка бы запутался в завязочках, крючках и замочках доспеха. Тем временем левые ворота открылись, выпустив на песок арены первое действующее лицо. Это был один из «наших», явно только что из арсенала. У вышедшего был стиль, он не стал ничего изобретать, и оделся почти в стандартное обмундирование монгольских воинов времен Чингисхана. Только кожаный доспех заменил кольчугой. Надо сказать, что подобный выбор очень гармонировал, с его раскосыми глазами, черными как смоль волосами и слегка кривыми ногами поединщика. Лошади ему только не хватало и вперед на картинку, в учебник по истории, в раздел: татаро-монгольское иго. Но лошадей тут нет, не только на острове, а вообще во всем мире, так что данный образ никогда не станет завершенным.

Вторые ворота неспешно отворили створ. Сперва даже не разглядел, противников «монгола», а когда рассмотрел не поверил. Белки! Точно белки, пушистые, хвостатые, только немного больше обычных, полметра в длину, если не мерить хвост. Пять белок на воина в кольчуге, со щитом и с саблей. Меня забавляла данная ситуация, правда не долго. Пока белки всем скопом не накинулись на черноволосого. Зубки и коготки у этих тварей вполне соответствовали их размеру, а ловкость и прыгучесть поражали. Не прошло и полминуты, как воин получил не меньше полудюжины глубоких укусов, в незащищенные доспехом места, а количество порезов от когтей, не поддавалось подсчету. Парня убивали, еще пара минут подобного «боя» и он банально истечет кровью. Как это не кощунственно звучит, но вполне взрослого мужчину убивало пять белок переростков! Расскажи кто-нибудь не поверил бы. Но поединщик родился под счастливой звездой. Две белки уклоняясь от широкого сабельного взмаха столкнулись в прыжке, сбили с лап третью и весь этот шерстяной клубок скатился прямо под ноги воину. А тот принял пожалуй самое правильное решение, он коленом придавил всех трех белок сразу и не обращая внимания на укусы двух оставшихся, откинул саблю. Вытащил из-за голенища нож и перерезал запутавшихся и временно беззащитных зверей. Оставшиеся белки прожили не долго, по очереди их загнали к решетке и перебили. Левые ворота опять открылись и выпустили поединщика с арены.

Я был впечатлён увиденным. Хотелось закурить, последствие стресса, уж очень переживал во время боя. Представил себя на месте «монгола» и понял, с секирой против таких шустрых созданий пришлось бы туго. Надо помимо поддоспешника в арсенале прихватить пару тесаков, даг или кинжалов, на всякий случай.

Перерыв между поединками был не долгим. Высокий светловолосый мужчина, явно скандинавского типа, гордо стоял в центре арены, опираясь на огромный двуручник. Сей персонаж явно пересмотрел фильмов про викингов и прочих героев, доспехов на нем не было, только чисто символически кожаные ремни кое где, выгодно оттеняли впечатляющую мускулатуру. Конан-варвар был явно героем его детства, сам поединщик невзирая на солидный и качкообразный вид, был не старше лет двадцати. Выпятив по геройски нижнюю челюсть, и приняв как он думал вид полного равнодушия, фанат комиксов поглядывал на вторые ворота. Выглядел он смешно, учитывая то, что делать вид у него получалось плохо.

Помучив ожиданием пару минут и доведя нервы «викинга» до четко слышимого, даже на моем ряду, дребезжания, арена распахнула ворота. Противником оказался еще один комок шерсти. Правда в одном экземпляре, но и существенно превосходящий белок размером. Лишь когда это непонятное нечто, вышло на арену и подпрыгнув прокричало: «УГУК», получилось опознать что-то обезьянообразное. Напоминающее длинной рук и манерой движения орангутанга, а размерами приличную гориллу.

Зловеще угукая, обезьян запрыгнул на решетку и не обращая внимания на скандинава принялся её трясти. Молодой воитель минуты полторы стоял в нерешительности, наблюдая за полностью игнорировавшим его противником. Набравшись смелости, и подняв двуручник над головой, «герой» кинулся на врага. Зря…

Непонятно как, но не видя момент замаха и самого удара, обезьян уклонился и тяжеленный меч, забил по прутьям решетки высекая искры. Этому мечу больше не суждено было подняться, для нового удара. Левой лапой «орангутан» перехватил оба запястья рук державших меч, ладонь у него была поистине огромна, а правой нанес удар по лицу воина. Когти зацепились за кожу. Мощный удар сорвал пол лица, этот своеобразный скальп пролетев всю арену, повис на прутьях решетки. Кровоточащий кусок кожи, с прожилками мышц и пустой глазницей. Потом «викинг» закричал, страшно и пронзительно, так кричат один раз, заглядывая в глаза смерти. Комок подкатил к горлу, меня вырвало прямо под ноги, каким-то куском желчи. Когда я поднял глаза всё уже было кончено. Миролюбиво угукая обезьян, вцепился зубами в горло умирающего, одновременно разрывая когтями его живот. А парень еще жил. И тут меня скрутило по серьезному. Рвота накатывала волнами, выворачивая наизнанку. В себя я пришел уже на песке рядом со входом в колизей. Как я выбрался с амфитеатра, причем прихватив доспехи и секиру, не помнил. Сплюнув последнюю желчь, откатился на чистый песок, разлегся раскинув руки. Смотря на небо попробовал успокоится и привести дыхание в порядок. Перед глазами стояла жуткая картина, скальп медленно сползающий по металлическим прутьям.

— Какой смешной. — Повернув голову налево, я увидел смотрителя. Того кто играл в камушки, а сейчас с любопытством поглядывал на меня.

— Бу-у-у-э-э-э. — Только и смог ответить я, в тот момент…

Слайд третий

— Опять к нам? — Знакомый смотритель арены теперь играет в другую игру. Смысла которой я не понимаю.

— Да.

— Пакетик одолжить? — Издевается. Что-то я уж не верю, что он НеПиСь, разве те умеют так глумиться?

— Справлюсь, без него. — Равнодушный вид, о него лучше всего разбиваются чужие подколки.

— А у меня есть. — В доказательство он протягивает мне бумажный пакет, с надписью «АэрФранце». Сука!

— Благодарю. — Как мне удается не сорваться, сам удивляюсь! Забираю пакет и сложив прячу за пояс. — Пригодится.

— Через пять минут? — Его улыбка так и лучится ехидством.

— А ты хочешь сделать ставку, через сколько меня вырвет опять?

— Было бы у кого, непременно! — А он не шут случаем? Хотя… Как вспомню тот взгляд. Нет, не шут, просто издеваться любит.

— Пусти. — Мне надоело, а он загораживает вход.

— Участвовать или смотреть? — Мгновенно становится серьезным его лицо. Он как бы дает понять, что шутки шутками, но работа работой.

— Смотреть.

— Ну тогда на еще пакетик. — «Сволочь!» Ору я в мыслях, но руки спокойно берут пакет и прячут его туда же…

Оставленное мной место пусто и я сажусь на него. И все равно, хоть я и сменил броню, вновь наведавшись к оружейнику, но и в этом более легком доспехе, сидеть было не удобно. Снял и уложил его рядом. Поводил плечами, покрутил бедрами и решил оставить стеганный поддоспешник. Он не мешал сильно, а одевать его так же не просто как и броню.

— Миланский? — Оборачиваюсь на голос. И встречаю знакомое лицо почитателя Джа. Он разглядывает выбранный мной в арсенале доспех.

— Готический — Отрицательно качаю головой. — Разбираешься?

— Не-е. Так, в школе увлекался. Но по мне так чистый миланский.

— Я вот в траве не разбираюсь, хотя в школе и была ботаника. Но к тебе же не лезу!

— Мир браза. — Он разводит руки в стороны. И улыбается открытой и радушной улыбкой.

— Мир. — Только сор мне тут не хватало. Я даже не знаю где это «тут», вообще.

— А в чем отличие то?

— Ты сюда меня донимать пришел или на арену смотреть? — Чувство злости, которое спровоцировал смотритель готово вырваться из меня на этого растамана.

— Так перерыв на арене! — Его изумление на мою злость настолько неподдельно, что из меня выходит вся злость, испаряется как её и не было.

— Отличий много. Но явное и заметное в том, что миланский гладкий. А этот…

А что тут говорить? Легче показать, что я собственно и делаю. Ребра жесткости которых на моей броне великое множество, делают кирасу и прочие части доспеха как бы рельефными.