Сергей Дмитрюк - Лик зверя Страница 2

Многие экспедиции Трудового Братства, посланные к другим звездам, открывали там миры, населенные различной жизнью, но ни один из этих миров не был так похож на нашу Землю, как мир Терры. Открытая совершенно случайно около тридцати лет назад планетная система Альфы Эридана состояла из трех планет-гигантов, каждая из которых была в несколько раз больше нашего Юпитера. У звездолетчиков не было никакой надежды встретить здесь сколько-нибудь пригодный для жизни мир, но удача неожиданно улыбнулась им. Одна из лун третьей по счету огромной планеты обладала атмосферой, почти полностью идентичной земной атмосфере. Размеры самого спутника тоже соответствовали земным. И, о чудо! Спустившись на поверхность спутника, исследователи обнаружили здесь густые леса, теплые моря, богатый животный мир в лучах ласкового солнца. Люди словно оказались на далекой родной планете, и их первым восторженным криком было: «Земля! Прекрасная Земля!»

Я сладко потянулся, наслаждаясь прелестью утра. Все-таки, что бы там ни говорили, как бы ни была сильна тоска по Земле, а здесь, на Терре, тоже можно жить. Ведь перед тобой еще непознанный, дикий и прекрасный мир, который люди только-только начинают осваивать по-настоящему и надолго; строят здесь новые города, научные поселки, центры отдыха. Природа планеты еще не тронута грандиозными преобразованиями, призванными улучшить (в разумных пределах, конечно) существование здесь людей, и ты чувствуешь себя первопроходцем, жизнь которого полна неожиданных опасностей и неповторимой романтики. Вот уже три года, как я здесь, а чувства эти не притупились со временем, даже наоборот, обострились с еще большей силой, обретя новую окраску.

Поначалу для меня все здесь было необычно и ново. Шутка ли — начальник Биологической защиты Терры! Когда Громов сообщил мне о моем новом назначении, я растерялся и даже огорчился. Трудно было расстаться с работой, которой отдал столько лет; с друзьями, каких, наверное, уже никогда не встречу; с привычной, бурлящей жизнью Трудового Братства, наполненной неустанным творческим трудом, радостями и печалями, каждодневным познанием нового и бесконечным совершенствованием человека на пути к грандиозным свершениям будущего. Трудно было свыкнуться с мыслью о необходимости покинуть Землю и все, что было с ней связано.

Помню, Громов вызвал меня к себе рано утром. Город еще спал, окутанный предрассветной дымкой. Начальник Особого отдела долго молчал, стоя перед окном, а я сидел в кресле напротив его стола и внимательно наблюдал за ним. Уже выходя из дома, я знал, что разговор предстоит серьезный, — Громов на экране визиофона выглядел необычайно хмурым и озабоченным. Он не стал бы из-за пустяков поднимать меня так рано с постели. Скорее всего, хотел поговорить в спокойной обстановке, пока не собрались все сотрудники Отдела и не начался обычный хлопотный рабочий день, ставящий перед всеми нами тысячи проблем и вопросов и не дающий права ошибиться, решая их.

Я уже начал немного волноваться, когда Громов, не отрывая взгляда от окна, наконец заговорил:

— Все-таки, как преобразилась наша жизнь за последние шесть веков, а? Сид? Смотри, как теперь живут люди: в домах, похожих на целые города, где все продумано и сделано для удобства человека; к их услугам новейшие открытия науки и техника, какой человечество не знало никогда прежде. Мы научились управлять магнитным полем Земли и использовать гравитацию для своих нужд. Мы можем достигать звезд в несравненно короткие сроки, которые наши предки могли представить только в самых смелых своих мечтах, и строить там свои города, осваивать все новые и новые звездные колонии. А как теперь работают? Весело, с радостным вдохновением, с полной отдачей всех сил. А отдыхают как?! Это же праздник счастья и молодости! Да, да, именно молодости, потому что понятие «старость», благодаря достижениям нашей медицины, теперь утратило свое прежнее значение.

Громов помолчал. Затем, медленно повернувшись ко мне, заговорил снова:

— И все нам мало! Перевернули, переделали всю планету по своему вкусу, преобразили ее, сделали такой же молодой, как и мы сами, как и наше общество. И вот, в своем неуемном желании нового познания и перемен, устремляемся в далекий космос, к другим, еще не освоенным мирам, в надежде найти там свои древние истоки… Ты понимаешь, о чем я? Таинства, открывшиеся нам после находок в марсианских пирамидах и пирамидах Древнего Египта, заставляют человечество по-новому взглянуть на свою историю. Многое еще не раскрыто и не исследовано, но это лишь вопрос времени. Не от того ли наше извечное стремление к таинственным и манящим звездам? А все для чего? Для того, чтобы преобразить эти еще дикие миры, устроить их по-своему — красиво и удобно для жизни, творчества и работы человека! Наши звездные колонии — это кусочки светлого мира Земли в глубинах Вселенной.

Громов стал медленно прохаживаться вдоль массивного стола, изготовленного из искусственного черного дерева и занимавшего почти весь простенок между громадными хрустально-прозрачными окнами, сквозь которые могучим потоком лился солнечный свет. Отсюда, с высоты двенадцатого этажа, было видно, как колышутся на утреннем ветру пушистые ветви серебристых южноафриканских лейкодендронов[2], ровными аллеями окаймлявших площадь Совета; как уходят к солнечному горизонту широкие стрелы проспектов — Тополиного и Серебряных Рос, вдоль которых, среди густой зелени громадных деревьев, волнами космического прибоя вздымались белоснежные дома, пылавшие арками окон и застекленных галерей, протянувшихся на невероятной высоте.

— Человечество никогда не перестанет существовать, Сид, — Громов посмотрел на меня, — потому что оно устремлено в космос, а значит в будущее. Я знаю, что один из очень важных психологических устоев творческой жизни — сознание бесконечности пространства с его непостижимыми границами и неисчислимыми, еще не открытыми человеком, мирами. Бездонные пучины космоса существуют даже вне знания Земли и в самых неожиданных комбинациях законов материального мира. Но я уверен, что когда-нибудь мы достигнем и их и переделаем существующие там миры по-своему, не затронув сути, но сделав их лучше, такими, как наша Земля…

Я внимательно слушал Громова, стараясь понять, почему вдруг он заговорил об этом. Проблема была слишком грандиозной, чтобы обсуждать ее нам, по сути, не специалистам в этой области. Неужели дают о себе знать прожитые годы? Ведь Громову должно быть не меньше ста шестидесяти лет, хотя после «восстановления» выглядел он не больше, чем на пятьдесят. И все же груз прожитого, накопленные знания невозможно стереть никакими усилиями хирурга или биохимика. Но подобная слабость была никак не свойственна Громову.

— Трудовое Братство, Сид, — тем временем продолжал он, — вкладывает огромные средства в программу освоения новых миров, не жалея ни труда, ни усилий на этом пути. В добровольцах, желающих осваивать новые планеты, недостатка нет. Совет Экономики буквально завален просьбами и коллективными заявками. Люди целыми семьями хотят переселиться на необжитые планеты! Но наши возможности в массовой заброске колонистов пока ограничены плохо изученными свойствами материи на границе нуль-пространства, таящего в себе огромную опасность для всего живого. На новые миры отправляются пока что небольшие исследовательские экспедиции, состоящие в основном из ученых и звездолетчиков экипажей космических кораблей. Они изучают ближайшие к нам окрестности Вселенной, отыскивая планеты, более-менее подходящие для жизни человека. Такие исследования сопряжены с большим риском и очень трудоемкие. Поэтому Совет Экономики разработал детальную программу освоения уже открытых планет земного типа. Для этой цели специально отбираются группы специалистов в определенных областях науки, из которых формируются исследовательские партии и отправляются на новые миры для их освоения и обживания. И только потом, постепенно, эти колонии будут пополняться за счет вновь прибывающих переселенцев…

Громов немного помолчал, словно желая дать мне время проникнуться важностью сказанного им. Затем заговорил снова:

— Пожалуй, единственной планетой, которой сейчас придается особое значение, является Терра… Да ты и сам об этом знаешь. Терра и находится ближе других изученных планет, и освоена лучше. К тому же, условия жизни на Терре почти идентичны земным, несмотря на то, что она представляет собой всего лишь спутник планеты-гиганта. Это действительно уникальный случай: островок земной жизни за миллиарды километров от нас, в пучинах холода и мертвой материи, случайно открытый исследователями, скитавшимися среди звезд.

Громов снова замолчал, подходя к окну. Передвинув крохотный рычажок в стене, он опустил оптические шторы, и стекла окон заволокло полупрозрачным сиреневым туманом, сквозь который солнечный свет казался перламутровым зыбким сиянием, заполнявшим кабинет наподобие таинственной вязкой жидкости.