Чарльз Стросс - Не вооружен, но мамонтоопасен Страница 2

– Добрый день, сэр. Согласно вашим записям, примерно через двадцать минут к парадному входу прибудет мамонт вашей сестры, сэр. Желает ли сэр прийти в себя ради такого случая? И какой костюм сэр хотел бы надеть?

Четыре «сэра» – рехнуться можно, такого в лежачем состоянии просто не вынести. С трудом, но я выпрямился.

– Буль-буль, – выдавил я из себя. Всё-таки дыхательный шланг для речи не предназначен. Я его выплюнул.

– Гспди! Пр-рстите великодушно, вы кто?

Тень выпрямилась и, переломившись в поясе, чопорно поклонилась.

– Алисон Фенг. Меня прислала контора по найму, сэр. Мне дали понять, что вам нужен, хм, камердинер.

О, какой голос! Это ж сколько денег, сил и волшебства инженеров вбухано, чтобы он так звучал – покровительственно, властно и в то же время мягко и вкрадчиво. Да кем бы ты ни был, хоть самым буйным и избалованным отпрыском самой богатейшей семьи, но и ты не сможешь противиться ему, и вместо того, чтобы сотворить очередную глупость, подчинишься его приказам и послушно отправишься туда, куда он укажет. Ну а в остальном – типичный камердинер, белый верх, чёрный низ, и всё же…

– А, так вы это, мой новый камердинер? – просипел я.

– Хотелось бы верить, – изогнувшаяся бровь явно выражала какие-то сомнения на этот счёт.

– Э-э, чудненько, отпад, железно, – и тут из глубин моего окосевшего подсознания всплыл и замаячил на поверхности вопрос. – Хм, а вы знаете, почему уволился мой прежний камердинер?

– Нет, сэр, – ни один мускул не дрогнул на её лице. – Я считаю, лучший способ найти взаимопонимание с будущим работодателем – полагаться лишь на собственное мнение.

– Это всё чёртов мамонт моей сестрицы, – прохрипел я и зашёлся кашлем.

– Короче, заприте эту лохматую нечисть в гостевой тюремной камере-люкс, в той, что просто отличная, хотя и не самая великолепная. Мы её специально построили для разошедшихся не в меру «железяк». Бестия попытается всё там изничтожить, очень уж она это любит, ну да ничего страшного, ломать там практически нечего, а если она что и сломает, – потом починим.

Я икнул.

– Дверь заклейте, заварите, забейте – один из дружков Фионы научил мамонтообразную тварь открывать замки хоботом. У вас похмелиться есть чем?

– Разумеется, сэр, – щелчок пальцев и – разрази меня гром! – на её ладони в белоснежно-белой перчатке засияла до боли знакомая красная капсула, от одного вида которой бросает в дрожь. «Протрезвин»!

- Ух ты, – я взял таблетку, закинул ее в рот и проглотил, не запивая. Потом снова икнул. – Вероятнее всего, Фионин укротитель оставит зверочудище на крыльце, я же пока поднимусь наверх, вдруг сестрёнка решит заглянуть.

Я опять икнул, кислота начала растворяться в желудке, и у меня началась изжога.

– Уф. И это, что там со списком приглашенных на сегодняшний вечер?

– Не волнуйтесь, я за всем прослежу, – мне показалось, что тон у камердинера стал чуточку покровительственным. – А сейчас, если сэр соблаговолит принять душ, я приготовлю его костюм.

Похоже, меня обложили со всех сторон, пришлось подчиниться. Однако, рассудил я здраво, самое ужасное на сегодня позади, ибо что может быть хуже прибытия карликового мамонта!

Как же я ошибался. Нет, шофериня Фионы таки доставила Джереми к крыльцу, но согласуясь лишь с собственными представлениями о времени. Похоже, пока мы трещали с Фи по телефону, она уже мчалась на всех парах, и как раз в то мгновение, когда мисс Фенг подошла к бассейну, чтобы представиться, открыла воздушный шлюз лимузина и потихоньку выпихнула зловонную животину наружу. Мало того, что она проделала это втихаря, шито-крыто, а затем подло и трусливо бежала, так вдобавок – явно подученная сестрой, не иначе! – взяла и отвязала розовую, отделанную рюшем, удавку, которая одна только и не давала Джереми вырваться на свободу и выместить злобу на всём, что подвернется под хобот. Первым подвернулся бильярдный стол двоюродного дедушки Арнольда. Дедушка отбыл в командировку за пределы Вселенной и оставил стол на моё попечение. Едва я занес ногу на ступеньку лестницы, чтобы подняться к себе, как победоносный рев возвестил о надвигающейся прямо на меня явной угрозе. Спасибо и на том, обычно Джереми, задумавший какую-нибудь пакость, подкрадывается неслышно, словно призрак.

– Помогите! – завопил я, махая рукой в сторону входной двери, откуда доносился звон битого стекла и треск ломающегося дерева, словно в крохотную посудную лавку вломился громадный слон.

Камердинер тотчас вытащила бола[1], и я посмотрел на неё с нескрываемым уважением.

– Надеюсь, подойдет? – спросила она.

– Подойдет, хотя чуть-чуть коротковата для мамонта…

Поздно. Шары засвистели в воздухе и неминуемо достигли бы цели, если бы рост Джереми равнялся росту обычного мамонта. А так, увы и ах, шары пролетели через всю комнату и запутались в люстре. Разъяренное хоботное гневно затрубило, потрясая бивнями.

– Господи, Боже мой, – выдохнула мисс Фенг.

Я нервно моргнул и отступил, правда, довольно вяло и неуклюже, так как до конца еще не протрезвел, и остаточные пары алкоголя продолжали дурманить разум. Джереми развернулся в мою сторону, угрожающе повёл бивням, прозрачно намекая на то, что предпочитает оставить привилегию дальнейшего продолжения рода за Фионой, а не за мной, и бросился вперед. Я попытался увернуться, прикрыв руками самую драгоценную часть тела, но тут мой новый камердинер наклонилась и, распоров старинную тюлевую занавеску одним изящным мановением руки, оторвала от нее кусок и накинула на злобствующую нечисть.

Следующие несколько минут прошли, как в дурном сне. Каким-то образом мы скрутили Джереми, который отчаянно пинался, брыкался, голосил, как резанный, и, уж простите за такие подробности, обильно потел, распространяя вокруг себя удушающий смрад, и затолкали его в гостевую тюремную камеру-люкс (в ту, что просто отличная, хотя и не самая великолепная). Мисс Фенг навалилась на крепкую дубовую дверь, а я сломя голову помчался в гостиную за Скрепляющим-Намертво-Дерево-и-Железо-Супер-клеем, которым мы затем тщательно промазали дверной проём. И тут, видимо, посчитав смесь «протрезвина» и адреналина возмутительным надругательством, мой желудок взбунтовался и повел себя не лучшим образом. Мисс Фенг отреагировала на это в высшей степени деликатно, отправила меня в ванную освежиться и пообещала незамедлительно заняться крыльцом, мамонтом и костюмом в порядке убывания приоритета.

Я привел себя в порядок и вышел из ванной. На туалетном столике меня ждал новенький с иголочки костюм, заботливо приготовленный мисс Фенг.

– Я взяла на себя смелость заказать лимузин, сэр, – проговорила она извиняющимся тоном. – Пора ехать в клуб, уже почти шесть часов вечера. Стоит поторопиться.

– Шесть часов? Чёрт, какая неприятность!

– Именно, сэр, – она изучающе поглядела на меня. – Так как насчет бюро…

Я легкомысленно махнул рукой.

– Если вы с Джереми справились, то и с дедушкой Арнольдом без проблем найдёте общий язык, когда он вернется со своей Проксимы Тау Герпес или куда его там занесло. Да и с Грозными Тетушками, не к ночи будь они помянуты, Господи, благослови их, тоже поладите. Так что если предположить, что вам нужна работа…

Мисс Фенг поклонилась.

– Предположим, кто-то готов принять на себя роль камердинер на испытательный срок.

Затем она произнесла тихо-тихо, я едва расслышал:

– А будущее покажет, пойдет ли нам это на пользу и захотим ли мы продолжить сотрудничество…

– Ну и отлично, я рад, что всё разъяснилось, – хмыкнул я. – Ну, я поскакал. Не затруднит ли вас отдать в починку бильярдный стол и занавеску, пока буду я клубе? Хэй-хо?

– Разумеется, сэр, – она кивнула и, похоже, хотела добавить что-то ещё, но передумала и распахнула дверь. – Хорошо повеселиться, сэр.

Клуб «Рисковый прыжок»

Пока я блуждал по клубу «Рисковый прыжок», в голове моей роились тёмные мысли, одна мрачнее другой, а воображение рисовало страшные картины завтрашнего соревнования – катастрофы, столкновения, падения и прочие ужасы. Естественно, такое поведение иначе, как глупостью, и назвать нельзя (а ну, как привлечешь внимание Грозных Тетушек, чей интеллект настолько же высок и безграничен, насколько безжалостно сердце!), но что поделать, уход Лауры, появление нового камердинера и присутствие в моём доме безобразной четвероногой скотины настолько вывели меня из равновесия, что – хоть режьте меня! – я был попросту ни на что не годен, и единственное, что мне оставалось, – медленно умирать от нервного истощения.

Тут я увидел Бориса Каминского. Как всегда, он сорил деньгами, покупая выпивку всем желающим (то есть своим соперникам), и хвастал, как завтра разделает всех под орех и выиграет гонку. Что ж, его право. Как заметили древние, победитель получает всё и неважно, каким образом. Так что потакание слабостям других не самый худший вариант. Да и почему бы заодно не осушить клубный погреб, благо средствами к этому Борис более чем располагает.