Василий Гавриленко - Теплая птица Страница 2

            Я все еще бежал, когда игрок, до этого стоявший на подножке спиной ко мне, обернулся. Это была рыжая самка.

            Она вдруг наклонилась и протянула руку. Я ухватился за эту руку, плохо соображая, что к чему. Собрав остатки сил, в последнюю секунду впрыгнул на подножку.

            -Отпусти.

 Словно очнувшись от сна, я понял, что все еще судорожно сжимаю руку рыжей и, отпустив эту теплую руку, взялся за поручень - холодный и скользкий.

            Почему эта самка спасла меня? Почему протянула руку? Ведь я не просил о помощи. Помощи?!

            Холодная злость начала заполнять душу - надо скинуть ее с Поезда, это Джунгли, я должен так поступить.

            Ну, чего ты смотришь на ее затылок? Схватить за волосы, рывок -  и самка закувыркается в темноте, там, где перестук колес. Сколько раз ты делал подобное.

             Ветер ерошил длинные волосы, рыжие пряди касались моего лица.

            Не могу! Дьявол побери, не могу…

             Я уткнулся головой в деревянную окантовку и прикрыл глаза: будь что будет.

            А на крыше вагона, похоже, что-то назревало. 

            - Ты занял мое место, гнида.

             - Я выдавлю из тебя потроха.

            Зазвякало железо, и с крыши свалились два сцепившихся тела. Место освободилось.

            Превозмогая боль, я полез наверх.

             -Куда, падла! Нам тебя не надо.

            Черная, сплющенная с двух сторон рожа возникла передо мной; неширокий конец длинной палки устремился мне навстречу. Я успел уклониться, и, ухватившись за палку раненой рукой, - от боли в голове взорвалась бомба - дернул.

            Палка осталась у меня.

            Застонав от напряжения, я подтянулся на одной руке и влез на крышу вагона.

            В центре узкой площадки металлическая коротконогая печка выбрасывала в черноту снопы искр; ловя тепло, к ней жались игроки.

            Некоторые жарили крыс, насадив на заточенные прутья.

             -Эй, вы, какого хрена?

 Почему «вы»? Я оглянулся: рыжая стояла за мной, настороженно глядя на  игроков. Прицепился банный лист. Жаль, что я ее не сбросил.

            Парочка наиболее смелых игроков (а, может, тех, кому больше всех надо), поднялась из-за  печки, но я погрозил им палкой:

  -Хотите полетать, суки?

            Они присели и занялись крысами.

            Стараясь не задевать согбенные спины, я пробил путь поближе к печке и, положив перед собой палку, сел на холодное покрытие вагона. Рыжая примостилась рядом, стала смотреть на огонь.

            Я уже понял, что нам… тьфу! мне,- повезло. Игроки здесь собрались хлипкие; удивительно, что им вообще удалось попасть на крышу – наверное, садились в Начале Пути. В глазах у большинства – тусклая мольба: «Не тронь меня».

            Однако, кое за кем нужен глаз да глаз - хотя бы вон за тем остролицым, что до белизны в костяшках пальцев сжимает припрятанную на груди заточку, или за этим одноглазым рослым игроком, что так жадно поглощает крысятину, едва не касаясь мордой огня. Была б рука здорова, я занял бы его место у печки.

            - Подай крысу, – приказал я сидящему за моей спиной хиляку, оттесненному от печки к самому краю крыши. Тот, бросив затравленный взгляд, дотянулся костлявой рукой до широкого деревянного ящика и подал мне еду.

- Ловец тоже давай.

            Игрок послушно протянул деревянный заточенный прут. Я насадил на ловец крысу и полез к огню. Сидящие у печки неохотно расступились, и моя крыса зашкворчала, разбрасывая во все стороны капельки жира. Одноглазый, прищурившись, разглядывал меня с деланным равнодушием, время от времени громко отрыгивая, - обожрался, сволочь. Тем не менее, я заметил, как он задержал взгляд на моей раненой руке. Вот ведь, не обмотал вовремя, дурак.

            Крыса, исходя жиром, зарумянилась, и я поспешил на свое место, не желая с искалеченной  рукой драться за место у печи.

             Отличная жратва. Сытная, без химического запаха. Я жадно откусил, и тут с изумлением увидел глаза рыжей, в которых были не голод и зависть, а отвращение. Да кто ты такая?

            -На, попробуй.

Отстранилась с испугом. Пожав плечами, я занялся едой, стараясь не замечать брезгливых гримас этой самки.

             Ночью звезды горят и на небе, и в лесу. Не повезло тем, кто не попал на Поезд.

            Я смотрел между ветвями деревьев, проносящимися над головой. В такие ночи - темные и холодные, со звездопадом и луной - странные мысли роятся в голове. Неужели, и вправду существует либо когда-нибудь существовала сила, более могучая, чем Джунгли? Какая это сила и где она? Там, где светят звезды? Но почему тогда не дает знать о себе?  Почему, как самый сильный из игроков, не подчинит жизнь или не уничтожит ее? Вот и эта рыжая… Что в ней - сила или слабость? Почему она не побоялась удара в спину? Откуда в ней это спокойствие, если она слаба?

             - Поляна! Готовьте дубины!

            Я схватил палку, вскочил. Вместе с другими отбойщиками ринулся к краю крыши. Поезд замедлил ход. Вот и Поляна. Два игрока ожидали свой последний шанс. Один из них прыгнул сразу, и, получив удары от оравы отбойщиков первого вагона, угодил под колеса. Второй выжидал, похоже, нацеливаясь на последний вагон. Поезд преодолел поворот и ускорил ход. Я посмотрел назад - на Поляне уже никого не было, а к лежащему на железнодорожном  полотне телу метнулись из лесу плотные тени. Законная добыча тварей...

            Отбойщики, довольные скоротечностью битвы, побросали палки и полезли  к печке. И все же где второй игрок? Нагнувшись, я увидел темный комок  спины. Отступив на полшага, приготовился как можно резче ткнуть палкой, чтобы попасть игроку между лопаток. Игрок слегка пошевелился, поднял голову.     

            Я увидел расширенные от ужаса глаза и вдруг, не в силах удержаться, полетел в эти глаза и окунулся в них всего лишь на мгновение, но боль – неудержимая, лютая - пронзила меня. Не подчиняясь себе, я опустил палку.

            Игрок, хрипя, вскарабкался на крышу и полез в сторону тепла. Ему, похоже, крепко досталось в лесу, сквозь изодранную одежду выглядывало красное. До утра едва ли доживет.

            Я медленно опустился на свое место, медленно положил палку. Несколько пар глаз неистово сверлили меня. Лязгнув зубами, как тварь, я демонстративно дотронулся до ножен.

            Но вправду, что же со мной приключилось? Искоса - на рыжую. Она смотрела на меня, улыбаясь. Крупные мокрые зубы блестели под луной. Как жаль, что я ее не сбросил!

            Поезд ревел, разрывая ночь в клочья. Полян больше не попадалось, вернее, они попадались, но пустые. Люди, и те, кто считал себя людьми, укрылись, где смогли. Молятся теперь, чтобы пережить эту ночь. Едва ли молитвы им помогут. Единственный союзник в Джунглях – закон выживания. Каждый сам за себя… За последние сутки я нарушил его несколько раз.

            Рыжая спала, уронив голову на плечо. Ну, какой кретин станет спать на крыше Последнего Поезда? Хуже только уснуть в Джунглях…

            Неужели надеется, что ее пощадят и не спихнут с Поезда? А, может быть, она рассчитывает на меня? Что я буду караулить? О, дьявол.

            Какое странное лицо у этой самки… Бледное и чистое, не обветренное, не изрезанное шрамами, не обожженное дождем.  Она совсем не похожа на игрока.

            Рыжая повела плечом. Засопела. Я отвернулся. Не хватало еще, заметит, что смотрю на нее.… В Джунглях это не принято.

            Но самка не проснулась, а вот у печки началось движение. Длинная тень шмыгнула к спящей. Ага, приметили.

             - Не трожь,- бросил я.

            Тень колыхнулась. Я достал заточку – луна блеснула на кончике лезвия.

            -Ты чего, подлюга? – глухой, словно из-под земли донесшийся голос.

 -Не трожь.

            Игрок, вполне законно собиравшийся столкнуть уснувшего пассажира с Поезда, отодвинулся, вполголоса матерясь. И было от чего материться. Тот, кто, казалось бы, олицетворяет закон Джунглей, вдруг нарушает его. Ведь я игрок, игрок до мозга костей. У меня срезан кусок кожи с головы, морда окаменела от радиоактивной воды, на теле не счесть шрамы от зубов и заточек. Я умею убивать за мгновение, я могу убить сотню, если понадобится. Я первый, я самый сильный игрок в Джунглях! Я – закон!

            «Ты - закон? Почему же ты не врезал палкой по горбу тому хиляку?»

            Зябкий ветер всколыхнул мои волосы, я поежился. К черту. Не рассуждать. Поезд летит, я сел на него…

             Предрассветный холод заставил игроков жаться к печи. Не обошлось без стычки, и Поезд покинула еще пара пассажиров. Между тем я с радостью отметил: пальцы на раненой руке начали шевелиться –  хороший знак. Вот если бы к печке – тепло излечило бы меня.…  Но там правят одноглазый и остролицый…