Вольное братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович Страница 2

Ничего себе, утешили! Притащили в какое-то змеиное гнездо, расписали перспективы, а сами в кусты слинять решили. А мне что теперь делать? Я не знаю, как проходят эти пресловутые Советы, что собой представляют, как вести себя на них, разговаривать или молчать — ну ничего же не знаю! Пожав плечами, я зашел внутрь полутемного здания, стараясь запомнить расположение коридоров и комнат.

Дом-крепость был спроектирован с учетом больших посиделок. Первый этаж начинался просторным залом с длинным прямоугольным столом, за которым, надо полагать, и будет проходить заседание фрайманов. Из зала вглубь помещения вели два коридора, то ли в подсобки, то ли на кухню. Запахи жареного мяса и каких-то резких специй усиливали мое предположение. По правую и левую сторону от зала наверх ведут лестницы. Там точно комнаты для хозяев и гостей. По дому мне все равно разгуливать не дадут, чего гадать.

Свейни и в самом деле не повел меня наверх. Мы нырнули в один из коридоров, освещенных крохотными магическими фонарями. Там я и рассмотрел несколько дверей.

— Здесь живут охранники фрайманов, — пояснил помощник, кивая на двери. — Пошли дальше. Жить будешь вместе с Копытом и Корявым. Ты их видел с Эскобето. Парни свое дело знают, расскажут тебе, что нужно делать. Да и сам не теряйся, расспрашивай.

— Что так тихо? — спросил я, входя в комнатушку, которая едва вмещала двух человек, а о третьем вообще речи не шло. Узкий деревянный пенал с двумя двухэтажными шконками, как в тюремной камере. Маленькое оконце под самым потолком, да еще не застекленное, а лишь забранное решеткой. Поскупились на стекла хозяева. Ночью здесь должно быть сыро. Близость моря дает о себе знать. Вон, ржавчина на прутьях проглядывает. — Где все гости?

— Кто-то спит, кому-то интересно по острову побродить. Наверное, на пристани или на кораблях, — пожал плечами Свейни. — Или по бабам пошли.

Я тщательно проверил, нет ли клопов на постели. Шконки застелены соломенными матрацами, с краю лежит свернутое одеяло из овечьей шерсти, а вместо подушки какой-то валик темно-серого цвета. Вроде чисто, грязи не видно. Чувствуется, что Плясун следит за порядком в своей крепости.

— Ладно, осваивайся, а я пошел, — Свейни хлопнул меня по плечу и исчез с небывалой скоростью. Неуютно здесь, понимаю.

Прикинув, что до самого вечера в этой мышеловке можно медленно с ума свихнуться, я решил прогуляться по острову. Когда еще в угодьях одиозного Лихого Плясуна судьба уготовит находиться? Присмотрюсь к людям, поговорю. Конечно, все эти задумки были правильными, но одна тайная мысль так и глодала душу: вдруг удастся встретить девушку, нарисованную на флаге пирата? Хмыкнув от неожиданного желания, я аккуратно закрыл дверь и обратным путем вышел наружу. Через ворота, охраняемые двумя корсарами, меня пропустили беспрепятственно, даже благожелательно кивнули на вежливое приветствие.

Солнечный денек, радовавший с утра, начал портиться. Откуда-то натянуло тучи, подул совсем не теплый ветер. Верхушки деревьев зашумели от возмущения, что их потревожили. Суета в поселке начала стихать. Люди спешили закончить свои дела на улице, чтобы укрыться от надвигающейся непогоды. Лишь перестук кузнечных молотов оглашал окрестности.

Я с любопытством оглянулся. Улиц, как таковых, здесь не было. Вместо них — извилистые узкие дорожки, петляющие между домов. Каждый строился вольно, как ему хотелось. И от этого поселение походило на архитектурные нелепости спятившего зодчего. Вот и приходится выписывать кренделя, чтобы не наткнуться на хлипкий забор, заодно отбиваясь от злобной шавки, норовящей тяпнуть за ногу.

Короче говоря, я окончательно заблудился в деревянном лабиринте хижин, легких построек и добротных домов. Проклиная вслух этот цыганский табор, я наткнулся на старика, сидящего на ошкуренном бревне возле небольшой сараюшки. Он дымил трубкой и увлеченно следил за кольцами дыма, уплывающими в потемневшее небо.

Старик был увечным. Правый рукав потрепанной куртки свободно болтался на ветерке, косой шрам, побелевший от времени, пересекал морщинистый лоб, едва прикрываемый жиденькими волосенками.

— Здорово, отец, — вежливо произнес я, остановившись. Помог бы сориентироваться в бедламе. — Помощь нужна.

— В детки набиваешься? — ехидно спросил старик, окутываясь клубами дыма. Мне тоже захотелось курить. — Так, вроде, нет у меня плевков.

— Кого? — не понял я.

— Наследников, хе-хе!

— Не, мне и так хорошо, — решил подыграть я шутливому тону дедка. — Я же с уважением.

— Уважение…, - протянул инвалид. — Поздновато спохватились уважение-то проявлять к Седому Лесли. Присядь, не торопись, потолкуй со старым пиратом.

Этот Лесли мог набивать себе цену несуществующими подвигами, но мне и вправду спешить было некуда, разве что от обеда не отказался бы. В животе предательски посасывало. Хорошо, у Зака плотно перекусил. Черт, еще таверну искать!

— А я тебя не припомню, сынок, — продолжал ерничать старик. — Откель будешь?

— С Инсильвады.

— Ригольди-стервец — твой командор? — проявил осведомленность Лесли.

— Он самый, — решил я схитрить, не развивая тему. За язык не тянут подробности выкладывать.

— На «Ласке», небось, ходишь?

— Нет, не доверяет мне Эскобето, подальше отослал.

Седой Лесли закашлялся, поперхнувшись дымом. Согнувшись пополам, он долго приходил в себя, вдыхая посвежевший воздух в тощую грудь. Я участливо похлопал его по костистой спине, только старик отмахнулся, выбил из трубки табак, и положил ее аккуратно рядом с собой. Вытер губы.

— Насмешил, паренек, давно так не смеялся, — ровным голосом ответил Лесли. Что-то не чувствуется, что ему весело. Даже глаза глядят с ледяным спокойствием. Странный старичок. — Молодец, шутить любишь. Не пропадешь. Только не похож ты на того, кто фраймана телом своим прикроет. Вот у Эскобето есть такой Брадур…. Он все время с ним на сходках появляется. А сейчас не вижу. Изменилось что?

— Умер Брадур, — коротко ответил я. — Заменяю. Командор схватил первого, кто на глаза попался.

— Уг-м, — хмыкнул старик, — первого попавшегося! Ага, сказочки начал морскому волку лепить. Чтобы Эскобето так рисковал своей башкой — это снег на архипелаг упадет.

— А что здесь такого? Сходка — не арена для боев, — пожал я плечами. Играть, так играть. Прикинусь простачком. — Фрайманы собираются не для того, чтобы ножами махать.

— Видно, Ригольди взял тебя исключительно из-за умения резать людей, — проницательно ответил Лесли. — А об остальном умолчал. Хм, ладно. Новичок, значит. Фрайманы — это непростые люди в нашем деле. Они заслужили свое право в море. И доказывать еще что-то для них — ниже собственного достоинства….

Инвалид замолчал, внимательно разглядывая меня. Я сделал морду кирпичом, но уши навострил.

— Вы — мелкая рыбешка возле акулы, мусор, который в любой момент можно отбросить в сторону. Но еще есть рыбешка золотая, которая приносит удачу и солидный куш. Не понимаешь?

— Я понял только то, что никто никого на сходке резать не собирается, — осторожно ответил я. — А за ее пределами может произойти что угодно.

— Правильно, соображаешь, — похвалил Лесли. — Но еще не знаешь, зачем ты вообще нужен Ригольди в этом месте?

— Не представляю.

— Ты по острову не гулял?

— Собирался, да вот сюда забрел. Заблудился.

— Если пойдешь от меня влево не сворачивая, упрешься в кромку леса. Там тропка натоптанная. Не заплутаешь. Пойдешь по ней. Она разветвляется. Левая дорожка уходит на пристань, а правая ведет на большую поляну. Так вот та поляна приносит большие барыши некоторым фрайманам, которые выставят своего лучшего бойца.

Я с досады сплюнул. Вот в чем дело! Оказывается, пиратская знать развлекается гладиаторскими боями. Ясно, почему Брадур был постоянным спутником Эскобето. Командор посчитал, что справившийся с его лучшим бойцом должен занять освободившуюся вакансию. Старик-инвалид с усмешкой смотрел на меня.

— Надеюсь, не до смерти дерутся? — угрюмо спросил я.