Вальдор: Рождение Империума - Крис Райт Страница 2

Севую наблюдал за тем, как приближающееся с западной стороны воздушное судно, позади которого темнело небо, низко пролетает над ущельями восточной Анатолии. Иссохшей ладонью мужчина прикрыл глаза, щурясь от яркого света солнца, медленно заходящего за горизонт. Перед ним распростерся раскаленный каменистый пейзаж с тлеющим дымом, всё еще едким и горячим.

За летательным аппаратом тянулись две полоски грязного дыма. И, как только он приблизился, окунаясь в жару, Севую заметил потрескавшуюся красную обшивку и гондолы турбин старого образца. Большое судно, скорее всего двадцатиместное, но уже выходящее из строя.

Севую улыбнулся. В этом вся она — найти старую развалюху, такую, которую любой неудачливый торговец мог бы вытащить со склада утильсырья. Он не мог вспомнить, когда последний раз видел её на борту средства передвижения из Дворца. Вся эта роскошь была ей не к лицу.

Пыль клубилась вокруг одежды, пока мужчина неподвижно ждал. Пилот выпустил шасси и развернул воздушное судно в сторону земли. Оно опускалось под визг двигателей, разметав сухой грунт по всей посадочной площадке.

Мужчина начал движение, осторожно ступая по усыпанному камнями полю. Сетчатым шарфом он прикрывал рот от песка. Первыми двумя людьми, покинувшими борт, оказались её закованные в кольчуги охранники в защитных масках. В руках они держали огнестрельное оружие. Севую никогда не интересовало, из какого полка или подразделения были её телохранители — даже сейчас было трудно уследить за всеми действующими и полудействующими, легальными и нелегальными военными отрядами на планете, для которых единственной реальной задачей на протяжении нескольких поколений смертных было убийство.

А за ними вышла и она. Женщина в сером одеянии спускалась вниз по трапу, громко топая тяжелыми сапогами. Её глаза скрывали толстые солнцезащитные очки, волосы были собраны в пучок, а лицо обмотано красным шарфом, открывающим лишь отдельные участки её темной и грубой кожи.

Севую подошел к ней, протянув руки в приветствии. Она крепко схватилась за них и сжала.

— Севую, — произнесла она.

— Госпожа Высший Лорд, — ответил он.

— Ты готов мне всё показать?

— Абсолютно всё.

В этом путешествии две вещи снова застали его врасплох, словно в первый раз, несмотря на то, что он часто совершал один и тот же полет и видел одно и то же.

Первая — бескрайние просторы этого места. Вскоре после того, как воздушное судно поднялось с посадочной площадки, мужчина внутри, прижимаясь к иллюминатору, увидел потрескавшуюся почву, уходящую к линии горизонта, огромное количество глубоких расселин и бледно-оранжевых плоских холмов. На западе небо всё еще было бледно-голубым, оно темнело у вершины купола атмосферы, а длинные тени бежали на восток.

У этих земель, обезлюдевших в течение сотен лет, не было устоявшегося названия — просто еще одна жертва хим-загрязняющих боевых действий и экологического коллапса. Большая часть земного шара была точно такой же. Человечество цеплялось за земли в годы междоусобиц, теснясь в железных ракушках огромных прибрежных городов, которые теперь выглядывали из осушенного морского дна, но это было не везде. На сотни и даже на тысячи километров вокруг не осталось ничего, кроме тиканья детекторов ядов и счетчиков радиации, беготни шестиглавых грызунов и укоряющего шороха ветра.

Как ему сказали, когда–то это место звалось Урарту. Здесь жили короли, как и везде в ту пору — техно-военачальники с жестокими подданными, что едва ли заслуживали тех титулов, которыми были награждены. Вроде бы, ничего особенного. То же самое можно было сказать и о диких степях Азии, и о кишащей оружейными заводами Европе, и о мегаполисах Пан-Пацифики. Все они вцепились друг другу в глотки, охваченные ужасом и экстазом убийства.

Но было в этом месте что–то особенное. Нечто первобытное.

И это уже было второй вещью. Старые скалы. Слишком старые. Старые развалины. Старые каналы. Можно было даже почувствовать запах времени, окутывающий всё вокруг, едва уловимо разивший из–под поверхности разлитого коктейля военных химикатов.

Севую не был историком. Истинные историки работали на Терре совсем короткий срок, с того момента, как Он вернул их на службу, а посему прошлое для него, как и почти для всех, состояло из скопления мифов и догадок. Но ты же сам смотрел на эти скалы. Сам проводил по ним пальцами, чувствовал, где стучали дождевые капли и сохранились отпечатки копыт вымерших животных, и ты знал. Знал, что история началась здесь так давно, что ее первые слова и не вспомнить вовсе, но эта история всё еще имела значение только потому, что еще не закончилась.

Севую взглянул на Высшего Лорда Ювому Кандавир, которая не смотрела на пейзаж в иллюминаторе. Она сидела в своем маленьком и неудобном кресле. Её руки вцепились в подлокотники. Женщина сняла темные очки, и теперь по её лицу было видно, что она обеспокоена.

— Вы проделали долгий путь, — произнес Севую.

Кандавир взглянула на него, очнувшись от собственных мыслей, и криво улыбнулась.

— Ты мог бы подумать, — начала она, — что после всего, что мы сделали и через что прошли, мы бы могли уже создать атмосферный летательный аппарат, который не вызывал бы у меня рвоты.

Севую кивнул. Конечно же, Высший Лорд ошибалась. Существовало огромное количество воздушного транспорта, который бы ей подошел — скользящие по воздуху без малейшей вибрации, с кондиционерами, почти беззвучные, но они выглядели броско и дорого, и они бы были замечены в ходе любой импровизированной разведывательной операции, проводимой как вне, так и внутри Дворцовой системы. И теперь она — хозяйка «Лекс Пасифика», командующая тысячами чиновников, чувствует приступ рвоты на дребезжащем куске плохо склепанного железа. Восхитительная преданность своему делу.

— Уже совсем недалеко, — произнес Севую.

Кандавир откинулась назад, с силой вдавив плечи в шелушащуюся синтетическую обивку, пытаясь перетерпеть тряску.

— Я прочитала твой отчет, — сказала она. — Есть что добавить до того, как мы прибудем?

Севую покачал головой.

— Не совсем. Я не могу решить, это они были неаккуратными или мы — внимательными.

— Ты был очень внимательным. Именно поэтому я тебя и выбрала.

— Или же они считали, не без основания, что никто ничего и не будет искать.