Закон Кремля - Силлов Дмитрий Олегович sillov Страница 2

Наконец пытка закончилась, и в моей ладони оказалась привычная рукоять «Бритвы». Клинок ее сверкал так, что глазам больно: подпиталась от меня знатно и готова к новым подвигам.

– Ну, поехали, – сказал я.

Зажмурился, стараясь очень четко представить себе, куда хочу переместиться…

Странно, но воспоминания оказались как бы размытыми, хотя я был уверен, что прекрасно помню мир Кремля, где неслабо повоевал в свое время. Похоже, Зона стирает из головы все, что не способствует выживанию именно в ней. А может, я сам изменился после перерождения в автоклаве? Кто знает. Тем не менее картинка, которую я силился представить, была довольно плоской, словно нарисованной очень плохим художником…

Что ж, выбирать не приходилось.

– Помоги, – прошептал я, мысленно обращаясь к «Бритве».

При этом я думал о своем ноже не как об оружии, не как о предмете с рукоятью и остро заточенным клинком, отливающим лазурным светом. Я мысленно просил старого друга выручить меня в очередной раз. Этот боевой товарищ грел сейчас мою ладонь вполне живым теплом, и я был уверен, что он слышит мою просьбу. Иначе и быть не могло. Иначе тогда какой смысл в моей миссии – если, конечно, таковая существует? И какой из меня Меченосец – борец с нечистью, если я не смогу выполнить свой долг и спасти тех, кого я самому себе твердо пообещал вернуть к жизни?

Рукоять «Бритвы» уже не грела, а жгла мою ладонь, еще немного – и кожа пойдет волдырями от ожогов. Я открыл глаза – и невольно прищурился, спасая глаза от немыслимо яркого света. Кажется, мой старый друг услышал меня и готов помочь!

Я знал – в таком режиме «Бритва» долго находиться не может, ибо ее аномальная энергия иссякает с каждой секундой. Медлить было нельзя!

Я размахнулся – и нанес своим ножом длинный удар, словно вспарывал сверху донизу огромную картину, растянутую от свинцовых туч Зоны до серой травы под ногами.

И картина поддалась!

Послышался треск, лазурные молнии побежали по разошедшимся в стороны краям разреза. Пространство, рассеченное «Бритвой», дрожало и грозило схлопнуться обратно. Но молнии, то и дело пробегающие по краям разреза, держали его, словно электрические пальцы. А там, в разрезе между мирами, была видна другая трава.

Багрово-красная. То ли мутировавшая под влиянием запредельного фона – не то радиационного, не то аномального, – то ли просто обильно политая кровью.

Но я не стал рассматривать, что же помимо травы цвета перезрелой вишни находится там, за краем междумирья.

Я и без этого точно знал, что ждет меня там, за порогом другой вселенной.

Там была Москва…

Огромный переживший атомную войну город, в центре которого возвышается Кремль – последний оплот человечества, символ возможного возрождения мира, сожженного ядерным апокалипсисом[2].

И я шагнул вперед – с земли, отравленной радиацией, на такую же землю иной вселенной… Возможно, это и был наш мир, только через двести лет после ядерной катастрофы. Впрочем, какая разница. У меня появился призрачный шанс вернуть к жизни моих друзей, и ради этого я был готов на все.

Вероятность и вправду была эфемерной, и не исключаю, что торговец информацией из бара «Янов» мне просто наврал. Однако сказанного им было достаточно, чтобы сопоставить факты.

Судя по его россказням, в бар недавно забрел не кто иной, как нео, разумное гориллоподобное существо из вселенной Кремля. После того как я недалеко от села Новоселки прорубил незакрывающийся портал между нашим миром и соседним, это стало вполне возможным.

И рассказал тот нео о слепом шаме… Псионике, который мог жить только там, откуда приперся нео, ибо в Зоне не было шамов, кроме Фыфа, – до тех пор, пока Фыф не погиб…

То есть жил тот слепой шам в мире Кремля, крепости, ставшей последним оплотом людей после ядерной войны, породившей орды мутантов, биороботов и прочей нечисти, которая в свое время меня изрядно достала.

И вот теперь я снова шел туда, во вселенную, которая, пожалуй, будет пострашнее Чернобыльской Зоны моего мира…

И подтверждение этому я получил немедленно.

Первые мои шаги по земле иного мира сопровождались противным чавканьем, ибо мне приходилось с некоторым усилием выдирать подошвы берцев из раскисшей земли – сырой от крови, еще не успевшей ни свернуться, ни впитаться в почву.

Я шел по месту битвы…

Нет.

Бойни…

Повсюду были разбросаны человеческие останки – обрывки кишок, обглоданные кости, разбитые черепа, из которых победители выжрали мозги. И не приходилось долго раздумывать, чтобы понять, кто это сделал.

Нео.

Человекообразные гориллоподобные твари, отличающиеся недюжинной силой и практически человеческим умом, что делало их серьезными соперниками для людей, живущих в этом мире. Например, сейчас моим собратьям по разуму крупно не повезло.

По хорошо сохранившимся следам я словно в раскрытой книге читал, что произошло. Обоз ехал. Большой, с охраной. Тащился себе не спеша мимо рощи, с виду совершенно безобидной – редколесье, насквозь меж деревьями все видать, фиг в таком отряд спрячешь.

Но нео решили по-другому, грамотно оборудовав засаду. Сняли дерн с обеих сторон дороги, вырыли ямы, спрятались в них, соплеменники их сверху тем же дерном замаскировали и следы замели за собой. В метре мимо схрона пройдешь – не заметишь.

А когда отряд поравнялся с засадой, обезьяноподобные мутанты ударили с двух сторон. Охрана даже охнуть не успела, как была перебита. Обозники, кстати, может, и успели, но тут охай, не охай, а конец все равно один.

Жрали нео тут же, одновременно грузя добычу на туров – быков, мутировавших до своего далекого предка и используемых людьми в качестве тягловой силы. Причем двое или трое нео готовили еду, отрывая куски мяса от трупов, разбивая черепа и кости для того, чтобы извлечь мозг, – и раздавали соплеменникам, при этом не забывая и себя. А остальные работали. После чего, окончив перекус и погрузку, свалили с добычей.

Я почесал в затылке. По ходу, нео нехило продвинулись в военном искусстве и заметно поумнели. Далеко не все люди так слаженно и оперативно смогли бы организовать засаду и добыть кучу хабара. Да уж, похоже, многое изменилось в мире Кремля за то время, пока меня тут не было. Интересно, с какими еще сюрпризами я столкнусь, прежде чем отыщу слепого шама?

И один из этих сюрпризов не замедлил появиться.

Нео гребли все, что было более-менее ценного, но одну телегу бросили – у нее ось сломалась. Скорее всего, какой-то лохматый воин на нее запрыгнул, вот колеса и встали «домиком», а задняя часть просела чуть не до земли. И я услышал, как под той телегой вроде кто-то хрипит…

Не в моих правилах оставлять в беде живое существо. Понимаю, что правила эти дурацкие, так как нет в Розе Миров места, где добро было бы не наказуемо, – но уж какие есть.

Подошел я к той телеге, присел, взялся за задник, поднатужился…

Была б она полная, не поднял бы. Но нео сгребли с телеги весь груз, посему получилось. С треском отвалилось одно колесо, и хрип сзади стал явственнее.

– Вылезай, нах, хорош там тусоваться, – сдавленным голосом проговорил я, понимая, что еще полминуты держать смогу, а дальше – извините. Телега была сделана из тяжеленных досок, которые получаются из деревьев-мутантов – а они, как известно, весят, словно железные.

Хрипы сменились кряхтением – из-под телеги кто-то лез. Тут мне пришла запоздалая мысль: сейчас этот кто-то выползет – и ка-ак вцепится мне в ляжку, пока я к нему спиной стою! И это совершенно нормально будет: за добро карма прилетает обычно незамедлительно. Потому, когда кряхтение прекратилось, я телегу немедленно бросил и, схватившись за «Вал», отпрыгнул в сторону, готовясь стрелять в того, кого спас, если тот решит мною позавтракать.

Правда, оружие тут же опустил, потому что возле телеги, тяжело дыша, стоял пацан лет четырнадцати-пятнадцати в камуфляже, заляпанном кровавой грязью. На ногах берцы, на голове капюшон, оружия нет, трясется от страха и холода. Понятное дело, то еще удовольствие на стылой земле валяться, прижатым тяжеленной телегой.