Кредо низвергнутых: Зов долга - Марк Джамано Страница 2

Отчаяние сковало сердце девушки. Неразумные твари, что преследовали ее, давно затихли. Облако бурой пыли, все еще скрывало их уродливые тела, но Лия точно знала, что неспособные противиться воле хозяина существа – уже мертвы. Вот только дитя в ее чреве извивалось обезумевшим зверем. Незримая эмпатическая нить передавала бурю ненависти и страха. Больше никакой любви и заботы.

Лия горько усмехнулась. Какой же глупой она была, что поверила в свою исключительность. Сильная кровь... как же! Хаос поглощает всех и никому не дает права на спасение. Сейчас это ощущалось в крайней степени отчетливо. Либо она умрет в червоточине вместе с грязным семенем внутри себя, либо попадет в лапы изгоев.

Девушка сделала неуверенный шаг к озеру, не отрывая взгляда от жутких и, казалось, заинтригованных существ . Да, как ни странно, но демоны Первого Доминиона не двигались, а лишь с интересом наблюдали за девушкой. Возможно, это всего лишь игры разума, но она заметила, что один из них улыбался, глядя на нее. Он будто в предвкушении молвил ей: «Ну, давай же... прыгай!»

Полная решимости, датарийская принцесса бросилась в объятия мерцающей тьмы, чтобы встретить либо смерть, либо, как говорил мастер Вилиэм – спасение.

Проход сквозь ткань миров показался Лии калейдоскопом мучений. Ее кровь в жилах то закипала, то останавливала свой ход, застывая разрывающей плоть колючей стужей. Казалось, что истязания никогда не закончатся, но вдруг, Лия ощутила, как боль отступает. Теплым покрывалом ее окутала неизвестная сила.

Ощущения все еще были спутанными. Бездна встретила ее пронизывающей до дрожи тишиной и непроглядной тьмой. Нет, пусть тьма и была непроглядна, но это не стало проблемой для дочери ночного народа. Она увидела новый мир, странный, пугающий своей чужеродной красотой. Она слышала шелест листвы и переливы дикого многоголосья леса. Но канал связи с ее ребенком оборвался, словно его и нет больше. Она знала, что так будет, но наивно верила, что опустошенное вместилище Хаоса все-таки примет в себя чистую душу. Верила, но этого, по-видимому, не произошло.

Датарийка упала на колени. Нежные черты лица, скрывающиеся под толщей грязи, исказила гримаса бесконечной боли и отчаяния. Не осознавая себя, девушка вгрызлась руками в черную землю, разрывая пальцами переплетения мелких корней, и залилась беззвучным плачем. А затем пришла боль. Не душевная, нет. Боль пронзающая, отдающаяся эхом в каждой клетке ее организма. Мертвый ребенок в чреве безутешной матери заворочался. Эмпатический канал восстановился, передавая девушке свой испуг и недоумение. Стоило бы радоваться, вот только почему он боится? Новая душа просто не могла бы осознать себя еще до рождения...

****

Сознание возвращалось неспешно. Словно боязливый зверь, ведомый любопытством, таилось к гуще лесного массива. Затем, нет-нет да тянулось показаться из своего убежища, и вновь, украдкой возвращалось назад. От чувствительного слуха датарийской принцессы не скрылись ни звуки битвы, звенящей холодным металлом, ни гортанный хрип умирающих монстров, ни крики неведомых существ, которые отдаленно напоминали привычных людей Срединного мира. Разве что, их кожа была черна как безлунная ночь, а мощь, заключенная в титанических телах поражала даже затуманенный разум Лии. Девушке мерещилось, что ей снится странный сон, в котором полубоги стоят на страже покоя своих покровителей, отражая бесконечные атаки тварей разломов, дерзнувших проникнуть в божественный план.

После, сражение стихло, и пришла невесомость. Лии казалось, что она парит над черными облаками, слегка покачиваясь на мягкой поверхности одного из них. До ее слуха доносилась незнакомая, немного грубоватая речь титанов, которые сопровождали ее на встречу к Богине. Возобновившаяся связь с сыном казалась девушке бредовым наваждением, но, не смотря на это, улыбка сама собой появилась на измученном лице. Несмотря на всю боль, несмотря на смятение и горечь потери, Лия чувствовала спокойствие и защищенность. Впервые за эти четыре долгих года. Пусть тоска все еще сжимала ее сердце стальными тисками, она свято верила, что плывет туда, где ее ждет счастье.

– Улгард, смотри! Этот странный ребенок улыбается! – С легким удивлением проворчал один из охотников, удерживающий в руках вытянутые поручни носилок, предназначенных для транспортировки туш мелких, но ценных животных, которых нельзя было разделать на месте. Сейчас же ему и его товарищу командир группы доверил тащить на себе странную маленькую девушку с округлым животом. Она сильно отличалась от даамонцев. Девушка могла бы посоперничать ростом разве что с юными даамонками, не переступившими порог взросления. Под слоем пыли проявлялась пепельная кожа со странным, бледно-голубым оттенком, а в глазах, которые она порой открывала, блестело потускневшее полотно единственного светила, озаряющего путь охотников в этом неприветливом, жестоком мире – иллюзорного Геллара.

– И как я, по-твоему, должен на нее посмотреть? Глаза на спине пока не отрастил! – Возмутился приятель Горта, – И какой она тебе ребенок? Она же беременна!

Горт недоверчиво хмыкнул, но спорить с другом не торопился. Их перепалки давно уже стали обычным делом, никто в ватаге на них не обращал внимания. Тем более, что, хвала воле Амона, сегодняшний день принес немало ценной добычи, и даже после схватки со стаей измененных псов Хаоса отряд не понес потерь. Так, несколько ранений, пусть и одно серьезное. Командира зацепил вожак псов, когда мужчина встал между монстром и чужеземной девой. Благо, что рана не смертельная, а хаотическую заразу из крови даамонские целители выводят так же легко, как похмелье после бурной ночи.

– Как думаешь, командир позволит нам отметить удачную охоту? – Озвучил свои мысли Горт. Его друг молча скосил взгляд на командира ватаги, который прихрамывал, опираясь на копье. – Нет, ну, правда, дичи набили? Набили. Даже парочку туш для наших алхимиков несем. Чужеземку пузатую, вот, спасли, – продолжал рассуждать охотник, поглядывая на свою драгоценную ношу. Ситуация действительно сложилась удивительная…

Червоточины редко, но все же появляются в этом изолированном осколке мира, а уж в день Кровавого Геллара, то и подавно. Десятки червоточин открываются по остаткам территории некогда великой империи и выпускают на свободу волны стихийных тварей. Их