Черноморский призрак (СИ) - Лысак Сергей Васильевич Страница 2

Вот в такой обстановке, когда «ни мира, ни войны», я и решил выйти на «охоту». Поскольку знал, что турецкие работорговцы никуда не делись. И при определенной доле везения можно поймать кого-то с поличным, что не останется незамеченным как в Одессе, так и в Санкт-Петербурге, создав мне и моим людям нужный имидж. Обвинений в пиратстве можно не опасаться, поскольку борьба с работорговлей на Кавказе признана делом богоугодным в российском обществе. И если только какой чинуша что-то вякнет, то его свои же сожрут.

К августу все ремонтные работы были закончены. «Лебедь» приобрел внешний вид, более подобающий пароходу, лишившись развитого рангоута, что резко контрастировало с прочими пароходами этого времени, на которых паруса оставались непременным атрибутом. Бушприт и грот-мачта исчезли вообще, а массивные фок-мачта и бизань-мачта с парусным вооружением были заменены двумя небольшими легкими мачтами, пригодными только для подъема флагов. Разумеется, это не укрылось от широкой публики, и сразу же вызвало пересуды как среди моряков (в том числе и морских офицеров, оказавшихся в Одессе), так и не причастных к морю обывателей. В результате пришли к выводу, что господин Давыдов «дурью мается». Ну и ладно, я не в претензии. Свои верные и толковые люди у меня есть, а на сплетни всех прочих дворянину и кавалеру ордена «Святого Станислава» Юрию Давыдову наплевать.

От размышлений о прекрасном меня отвлекает Ганс.

- Командир, началась погрузка. Стороны пришли к соглашению.

- Понятно. Изменения в количестве «товара» не произошло? Никого не отбраковали?

- Нет. Судя по всему, заберут всех.

- Сообщи, как начнут ставить паруса. После выхода противника в море держись прямо над целью. Высота не менее трехсот метров. Режим мимикрии не отключай. Я буду использовать картечь.

- Принято.

Операция близится к переходу в горячую фазу. То, что турки сдадутся, вероятность мизерная. Поэтому придется стрелять. Четыре казнозарядных нарезных орудия калибром в шесть дюймов на поворотных станках уже установлены на палубе «Лебедя». Конечно, они далеки от совершенства, но по сравнению с сегодняшними гладкоствольными дульнозарядными «дурами» на корабельных лафетах тележечного типа - верх инженерной мысли. Поначалу у портовых чиновников глаза на лоб лезли и они пытались что-то вякать. Но им на более высоком уровне объяснили, что данные орудия — по своей сути не совсем орудия. Это экспериментальные образцы, созданные на заводе господина Давыдова, которые отказались принять на вооружение Морское и Военное ведомство. Поэтому они продолжают оставаться собственностью завода господина Давыдова. Как и его коммерческий пароход «Лебедь», который с момента выгрузки груза переходит в разряд частной яхты, поскольку использовать его в коммерческих целях для получения фрахта господин Давыдов не собирается. И запретить ему держать на борту своей яхты пушки, находящиеся в его собственности, никто не может. Поскольку военные от них отказались. Конечно, аргументы притянуты за уши, но господин Троекуров, посланный мне в помощь Бенкендорфом, свое дело хорошо знал. И очевидно, имел немалый вес в глазах одесских чиновников. Во всяком случае, никаких препонов мне больше чинить не пытались, и даже не пытались содрать «положенную» мзду. В результате «Лебедь» вышел в свой первый боевой поход в Черном море в статусе частной яхты не только в сильно обновленном виде, но и с артиллерией на борту. Помимо пушек были установлены еще и пулеметы Давыдова (увы, мистер Гатлинг, Вы не успели!), но их предполагалось использовать в крайнем случае. Уж очень они были прожорливы в плане расхода боеприпасов, которые в Одессе взять негде. Все высокотехнологичное и не принятое на вооружение приходилось везти на лошадках из Петербурга. Но помощь пришла, откуда не ждали. С помощью дяди Савелия в портовых мастерских удалось наладить выпуск картечных выстрелов. О чем я, каюсь, раньше не подумал. Собирался обойтись одними фугасными снарядами, поскольку в качестве целей для своих орудий первоначально рассматривал только крупные корабли. Да и то, артиллерия на «Лебеде» планировалась как средство самообороны в критической ситуации. Главная роль в деле уничтожения супостатов отводилась паровым катерам с полупогружными торпедами. Но по приходу в Одессу, ознакомившись более детально с окружающей обстановкой, призадумался. Стрелять дефицитными шестидюймовыми фугасами, пусть и начиненными черным порохом, по многочисленным турецким фелюгам... Овчинка выделки не стоит. И что же делать? Позволить этой мелочи шастать у меня под носом, поскольку на такую ораву никаких запасов снарядов не хватит? Подсказку дал Ганс, проанализировав бывшие в истории образцы как артиллерийских систем, так и стрелкового оружия. Причем как боевого, так и охотничьего. Ничего сложного в предложенной им схеме не было. Поскольку орудия имели раздельное заряжание, требовалось лишь заменить дефицитные фугасные снаряды чем-то простым и дешевым, что можно без особого напряга выпускать в больших количествах на местной «производственной базе». Так появился картечный выстрел. Жестяной стакан с диаметром по нарезам ствола с прочным деревянным поддоном, в который укладывалась картечь и запечатывалась с открытого конца. После выстрела стакан разрывался в полете, а картечь шла дальше широким снопом. Конечно, это не шрапнель, которой можно стрелять на несколько километров. Но мне далеко и не надо. Для обстрела палуб и рангоута разной турецкой парусной мелочи с малой дистанции вполне сойдет. Стрельба по мишеням в море после выхода из Одессы прошла успешно. А сейчас опробуем новинку в боевых условиях. Если «одесский горошек» окажется эффективным, то можно будет не только фугасные снаряды для пушек, но и патроны для пулеметов сэкономить.

Так, кажется, началось. Фелюга возле берега начинает разворачиваться. Одновременно приходит доклад Ганса. «Товар» погружен весь. «Продавцы» быстро собрали манатки и исчезли, а «покупатели» в количестве двенадцати персон собрались идти до дому, до хаты. Фелюга ставит паруса и довольно резво устремляется в море. Мало того, что нужно до рассвета уйти как можно дальше, но и «товар» в трюме «скоропортящийся». Поэтому турки торопятся, выжимая из своей посудины все, на что она способна. Фелюга идет без огней, и обнаружить ее визуально можно только на очень близком расстоянии. Ну что же, эфенди. В аду вас уже заждались. Порадуйтесь напоследок удачной сделке...

Но задерживать работорговцев до рассвета не стоит. Наши комендоры не смогут взять точный прицел в темноте, а поскольку борта фелюги не отличаются большой толщиной, картечь их пробьет и может нанести вред «товару», чего я очень хочу избежать. Да и стрелкам с винтовками на палубе будет проще работать. Поэтому, ждем. О чем извещаю стоящего рядом старпома и вахтенных.

- Турки закончили погрузку «товара» и подняли паруса. Идут на нас. Сейчас уходим в сторону, чтобы они нас не обнаружили, и ждем рассвета.

- А не сбегут. Юрий Александрович? Может сейчас поймаем, раз Вы их хорошо в темноте видите?

- Опасно, господа. Если бы их надо было просто утопить, то так бы и сделали. Но нам надо в первую очередь спасти людей. Это российские подданные. Не знаю, сколько их там, но пустыми назад турецкие работорговцы никогда не ходят. А этой скорлупке много не надо, картечь ее борта навылет пробьет. Можем вместе с турками своих же побить. Поэтому ждем, когда рассветет. Чтобы комендоры брали точный прицел по парусам и по палубе. Да и наши стрелки будут видеть, куда стрелять. Молодецкий абордаж с саблями в духе грабежа испанских галеонов в Новом Свете мне не нужен. Когда отработаем картечью, подходим ближе и бьем врага из винтовок, если там кто останется. Жизни наших людей дороже этих мерзавцев...