Игорь Черный - Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка Страница 20

…Они сочли за ложь истину, когда та к ним пришла. Придут к ним вести о том, над чем они издевались…

— Ты просто прими это как данность, сынок. Не грузя мозги вопросами, что да как… Есть такое дело, и славно…

— Ну, положим, есть, — в тон ему сказал журналист, хотя по-прежнему не верил ни единому слову. — Допустим, есть здесь воронка во времени, через которую сюда жалуют динозавры и средневековые воины. Мне-то что за дело? Или хотите посоветоваться с предками, как мне быть с бедою этой? Предок, посоветуй!

— Не дерзи! — погрозил пальцем Усто ракс. — Посоветоваться, не посоветоваться… А вот отправить тебя к праотцам — это то, что нужно.

— Спасибо на добром слове! — встал и картинно раскланялся парень. — Рахмат огромный-преогромный! Вот только, думаю, и без вас найдется много охотников отправить меня к предкам. Лучше давайте свяжемся с российским посольством или консульством, чтоб меня отсюда вытащили…

Спитамен-ака вздохнул и постучал себя пальцами по голове.

— И что с тобой делать? Вот такого посылать неведомо куда? Ох, чую, наломаешь ты дров, сынок. — Он словно разговаривал с самим собой. — А что делать? Иного выхода нет. Ничего, это всего на недельку. Отсидится в горах, а там и вернется. Фработак за ним присмотрит. Он малый толковый и рассудительный.

— Кто такой Фработак? — встрял в этот поток сознания Роман.

Имя было знакомым. Что-то из кушанской эпохи.

— Гость мой, — коротко пояснил мастер. — Так, некогда вести долгие разговоры! Поднимайся, одевайся, снаряжайся — и в путь! Дорога дальняя, а недобрые вести могут скоро прилететь. Глядишь, и не успеем…

Фработаком оказался тот самый больной родственник-пастух, которого Бахор пользовала в лазарете.

Надо сказать, что выглядел он гораздо лучше, чем при первой встрече. Исчезла нездоровая желтизна с лица. И передвигался горец довольно резво.

Чем это, интересно, его таким врачевали? Не живой ли водой? А что, со Спитамена-аки станется. Старый сказочник!

Все происходящее Роман воспринимал с изрядной долей иронии. Захотелось учителю на склоне лет ролевыми играми позабавиться? Бога ради! Лишь бы смыться отсюда побыстрее! А в каком прикиде — разве имеет значение?

Потому и не ерепенился, когда Усто ракс приказал ему переодеться в неновый, но достаточно удобный халат и кожаные сандалии с загнутыми носками. Пастух, одетый точно так же, помог новоявленному коллеге по-особому завязать платок вокруг талии и навертеть вокруг головы некое подобие чалмы.

— Якши! — широко улыбнулся Мастер танца, оценив маскарад.

Из всего, что было на Романе до переодевания, ему оставили только серебряную тришулу.

— Пригодится, — хитро прищурился Спитамен-ака. — Оберег сильный.

— А оружие разве не положено для пущей защиты? — в тон ему изрек Градов. — И деньжат бы подбросить не мешало. Мало ли чего.

— Я вот тебе покажу, «чего»! — передразнил ученика узбек.

Но все же смилостивился. Вручил горцу и журналисту по кривому кинжалу в простых кожаных ножнах. Роман тут же вытащил клинок и залюбовался. Надо же! Какая искусная имитация под традиционное хорезмийское оружие.

Кисет, в котором что-то позвякивало, Спитамен-ака отдал Фработаку.

— У него целее будут, — пояснил. — Да и цен ты тамошних все равно не знаешь, как и языка.

— Ладно-ладно, — обиделся выпускник факультета восточной филологии. — Я, между прочим, две курсовых по Кушанскому царству написал. Да и сюда меня прислали как специалиста по Хорезму.

— Хм, специалист, — фыркнул наставник. — Знаем уж, зачем тебя прислали.

— Так-таки и знаете, — усомнился Градов.

— Мне Мирза рассказал о твоих делах с поисками фальшивомонетчиков, разведчик хренов. Оно тебе надо было? Разворошил осиное гнездо.

Повернувшись к пастуху, Усто ракс сказал на знакомом Роману диалекте древнеиранского:

— Пора в дорогу, друг. Нужно успеть до рассвета, пока окно не закрылось.

— Ага, — радостно захихикал Роман, переходя на то же наречие. — Как только петух протрубит утреннюю зарю, сгинет наваждение, ниспосланное коварными дэвами Ангро-Майнью![30]

Фработак осклабился, а учитель воззрился на Градова с какой-то смесью изумления и уважения.

— Так ты и впрямь можешь говорить?

Журналист наставительно воздел к потолку указательный палец и процитировал Коран, ту же шестую суру, которую недавно вспоминал Мастер танца:

— Среди них есть такие, что прислушиваются к тебе, но Мы положили на сердца их покровы, чтобы они не поняли его, а в уши их — глухоту. Хотя они и видят всякое знамение, но не верят в него. А когда они приходят к тебе препираться, то говорят те, которые не веровали: «Это — только сказки первых!»…

— Уел! — развел руками Спитамен-ака. — Ты как заправский мулла. Однако и правда пора. Нам еще бычка разбудить надо. А он большой соня.

Бычка? Какого такого бычка? Еще одна деталь маскарада? Не слишком ли реалистично, почтеннейшие?

Как и следовало ожидать, бычок был белым. Точная копия того, которого усыпил Роман в пустыне по дороге из Нукуса в Бустон.

Или — не копия?

Впрочем, нет. Тот был покрупнее. Это стало очевидным, когда ошалелое от внезапно поднявшегося вокруг него шума и толчеи животное, наконец, встало на ноги. Тупо уставив морду в пол, бычок тряс головой, пытаясь проснуться. Точь-в-точь как человек, мучимый похмельем.

Пастух поднес к ноздрям четвероногого пучок какой-то остро пахнущей травы. Бычок шумно втянул в себя воздух и вдруг резко дернулся. Густо опушенные ресницами веки часто-часто затрепетали. Еще один кивок головы, и на людей глянули очи, в которых, Роман готов был поклясться чем угодно, светился разум. Как у собаки. Что, в общем, странно для жвачного.

— Коровий нашатырь? — поинтересовался питерец, беря у Фработака траву, чтобы лучше ее рассмотреть.

Что такое «нашатырь», горец, естественно, не понял. Но догадался, что молодой человек спрашивает о чудесных свойствах растения.

— Трава Ахура-Мазды, — пояснил с благоговейным придыханием. — На ноги ставит, сил придает, дурной глаз отгоняет. Бо-ольшая редкость. Один день в год собирать можно.

— Прямо цветок папоротника, — буркнул Градов, возвращая пучок.

Фработак не взял, жестом показав, что парень может оставить траву себе. По его меркам это, наверняка, был царский подарок, и журналист оценил щедрость, с чувством пожав новому напарнику руку.

— Как выбираться-то будем? — с сомнением поглядел на бычка Роман. — Мирза, небось, везде своих нукеров расставил, чтоб птичка не упорхнула.

— А никуда выбираться и не нужно, — молвил Спитамен-ака. — Ход начинается прямо здесь, в хлеву.

Пройдя мимо стойла, в котором, мирно склонив головы, посапывала пара осликов, Усто ракс подошел к стене и нажал на какой-то одному ему ведомый кирпич. В полу, едва ли не под ногами Романа образовалось большое отверстие.

Журналист, присветив себе фонариком, увидел, что вниз ведет пологий спуск.

Фработак похлопал бычка по холке, повязал ему на шею алую ленту с колокольчиком и, взявшись за нее, повел животное вниз. Следом за ними двинулись и учитель с учеником.

— Это что? — оглядываясь по сторонам, дивился Градов.

Находились в просторном тоннеле, стены и потолок которого были отделаны кирпичом. Судя по состоянию кладки, сооружение было очень древним.

— Подземный ход, однако, — расплылся в довольной ухмылке мастер. — Думаешь, зря я это место выбрал? Рядом Топрак-кала, сынок. А вокруг нее таких ходов видимо-невидимо. Часть оборонительных укреплений бывшей столицы Хорезма.

— И что, так-таки никто о них и не знает? — усомнился журналист. — Экспедиция Толстова здесь не один десяток лет работала.

— Зачем не знает? Кому нужно, тот ведает. А археологи раскопали парочку полузасыпанных ходов и тем довольны были. Вот о чем писать надо, а не о каких-то фальшивых бумажках.

— И напишем! — с энтузиазмом согласился питерец.

— Я тебе напишу! — погрозил ему кулаком учитель. — Это не моя тайна, а всего нашего клана. Поищи себе другую сенсацию.

— А далеко еще идти? — осведомился Роман где-то через полчаса.

Ни с того ни с сего ощутил смертельную усталость. Храбрился, храбрился, а напряжение от давешнего турнира таки дало о себе знать. Чувствовал, что еще немного, и он будет не в состоянии сделать хотя бы один шаг.

— Об этом вон у него спроси, — пожал плечами Спитамен-ака и ткнул пальцем в белого бычка. — Он у нас Проводник.

— В смысле?.. — не понял парень.

— Да вот так. Думаешь, блажь в голову пришла старику — быка за собой тащить? Нет, сынок. Он здесь за главного. Когда колокольчик трижды зазвонит, тогда и пришли. Каждый раз иначе бывает. То пару шагов сделаешь — и на месте, а иногда и нескольких километров мало бывает.