Дмитрий Старицкий - Лишние Земли лишних Страница 20

Даст ист фантастиш!

В отделении Банка Ордена мои девки оперативно провернули обмен имеющихся у них на руках рублей, долларов и евро в местные экю.

Потом нам очень быстро перекатали договоренные суммы со счета Базы на наши, открытые еще в Иммиграционном отделе счета в Банке Ордена. Все без проволочек, очень оперативно, вежливо и предупредительно.

Потом стали выпускать на улицу в объятия Оксаны, но только после подписания бумаги, что никаких претензий к администрации Базы по приему переселенцев и грузов «Россия и Восточная Европа» и лично к мисс Майлз мы не имеем. Конечно же не имеем, за такие-то бабки! Но об этом особо не распространяемся. С паршивой овцы хоть шерсти клок, а нынешняя овечка оказалась поистине с золотым руном. Я и десятой части этих денег выбить с них не рассчитывал, если уж совсем по-честному.

Кстати, наши хохлушки всю причитающуюся им сумму взяли наличными, громко заявив, что банкам не доверяют. И для этой цели заранее запаслись большими полиэтиленовыми пакетами с ручками. И пошли с ними, как из супермаркета с картошкой. От, дуры. Кассирша в банке на них обиделась и выдала им наличные купюрами по пять и десять экю. Все двенадцать тысяч.

Я уходил последним, обменяв на экю еще полмиллиона рублей от Ругина в разной валюте. На мой счет упало дополнительно около пяти с половиной тысяч экю. И какую-то мелочь с собственного кошелька — долларов на пятьсот где-то, тоже была обменяна на эти смешные пластиковые деньги с голограммами.

Все, прощай Родина! Здравствуй, Новый Мир.

«Визу» и «Мастеркард» — спустить в унитаз и даже не вспоминать, сколько на них было бабла. Хватит на сегодня расстройств.

Да, еще у Арама лежат мои девятьсот экю, обменянные на золото. Итого, у меня на руках почти семьдесят восемь с половиной тысяч экю. Не богатый Буратино, но уже чувствую себя вполне уверенно, так как не нужно будет, задрав хвост, уже завтра носиться в поисках куска хлеба. А этого-то я и боялся больше всего. Но теперь в наличии неторопливый выбор с полной свободой перемещения и рассматривания этого мира на предмет, где в нем хорошо можно устроиться. Фермером на фронтире я себя не видел. Просто не представлял.

Потом нас всем автобусом Оксана отвела в битком забитый разными орудиями убийства оружейный склад, где выложила на длинный деревянный стол четырнадцать вороненых наганов,[141] в качестве «комплимента» от Майлз. Ехидно добавив, что остальное, все что захотим, можем купить здесь же, но уже за свои кровные.

— Оксана, — обратился я к обслуживающей нас девушке. — Мы имеем право выбора из этих револьверов?

— Да хоть все переберите, мне по барабану, — усмехнулась она.

— Тогда выкладывайте на стол все, что есть.

— В этом случае вы мне потребуетесь как мужчина, — игриво подмигнула она мне, колыхнув своим четвертым размером бюста.

— Мячик, что ли, из мужского туалета выкатить? — принял я ее игру.

— Нет, ящик с револьверами из-под прилавка достать, — улыбается, — он тяжелый.

Ящик, который мы вытащили на белый свет, был не слишком тяжелым, но полсотни револьверов в нем было.

Меня сразу привлек своим блеском никелированный револьвер, но только я к нему потянулся, как Оксана быстро выхватила его у меня из рук, взвизгнув:

— Этот в подарок не входит. Он вдвое дороже.

— Сколько? — спросил ее.

— Двадцать экю, — ответила она.

Я ухмыльнулся:

— Всего-то. Давайте его сюда. Я за него заплачу.

Отложив никелированный (или хромированный — не знаю, как точно) наган в сторонку, стал перебирать остальные револьверы. Сразу обратно в ящик отлетело пяток их — сильно потертых, явно юзаных, и, судя по дате, как бы еще не с Гражданской войны. Потом отбраковал все изделия времен обеих Отечественных войн. (Если кто не в курсе, то напомню, что до прихода к власти большевиков Первая мировая война называлась у нас второй Отечественной, так как первой Отечественной была война с Наполеоном.) Оставил только продукцию мирного времени от Императорского Тульского оружейного завода с начала века до тринадцатого года (с которым большевики все любили себя сравнивать) и советскую фабрикацию, того же ТОЗа, тридцатых и конца сороковых годов. Таковых была почти половина.

Попалась в этой куче парочка револьверов для скрытого ношения с укороченным стволом и рукояткой. Делался такой специально для советских спецслужб и официально назывался «Наган командирский» или «Наган НКВД». Так и есть, на щечке гравированная надпись в пять строк:

«Н.К.В.Д.»,

«С.С.С.Р.»,

«перв. оруж. завод»,

«в Туле».

В самом низу дата «1928». У второго разница была только в дате — «1932». А так на вид вроде даже нецелованные. И кажется, из них ни разу так и не выстрелили. Повезло так повезло. Их, как мне рассказывали любители всякого стреляющего железа, всего несколько тысяч и сделали. Раритет. Если так и дальше пойдет, наверное, смогу тут нехилую коллекцию собрать. Всегда мечтал.

Так, а это что на стволе? Никак крепление под глушитель?

— Оксана, а «Брамита»[142] для нагана у вас случайно нет? — спросил продавца.

Девушка возмущенно фыркнула.

— Орден не поощряет торговлю глушителями и прочими прибамбасами для бесшумной и беспламенной стрельбы, — отбарабанила как по писаному. — Считается, что честному человеку не от кого скрываться, даже если он стреляет.

— Все понятно и логично, — почесал я репу. — Они вообще запрещены?

— Нет, запрещения официального никакого нет, — ответила Оксана, — но это морально не поощряется. По крайней мере, на орденских территориях вы ничего такого не найдете. Да и на других территориях как минимум косо посмотрят.

Отвлекся от продавца, оглядел своих девчат и спросил всех громко:

— Так, у кого тут самые маленькие ручки? — И тут же сам себе ответил: — Таня Бисянка, подойди ко мне.

Я взял в руку узкую девичью ладошку и приложил к ней револьвер. Укороченная рукоять для нее была как родная, как по ее руке сделанная.

Потом потребовал взять револьвер нормально, как для стрельбы. Нажать на спуск. И она довольно уверенно щелкнула самовзводом, а он у нагана тугой, под четыре килограмма усилия.

— Нравится? — спрашиваю.

Она кивнула, улыбнувшись эльфийскими глазами.

— Владей!

Таня улыбнулась:

— Спасибо, Жора. Я пойду, посмотрю тут еще?

— Нет проблем, Танечка.

Отпустил ее и повернулся к остальным «пионеркам».

— Выбирайте. Все новье. Ни разу не стреляное. На год изготовления не смотрите, раньше эти игрушки делали лучше, чем сейчас. Плохие года я уже отбраковал.

Второй нагановский укорот я решил оставить себе. В качестве так называемого оружия «последнего шанса». Первым я уже выкупил никелированный револьвер. Он был очень красив, на нем только наградной серебряной таблички на рукоятке не хватало с подписью «комбриг М. Н. Колун».[143]

— Оксана, а патроны к наганам нам разве не положены? — снова я обратился к нашему менеджеру по продажам вооружения.

— Да не крохоборничайте уже совсем, — затараторила та по малороссийской привычке. — Вон там, в углу, ящики. По пятьдесят экю за тысячу. Ровно ящик. Майлз говорила только про стволы в подарок. По одному в руки. А все остальное — за наличные.

— А другие стволы вместо наганов можно выбрать?

— Ой, я вас умоляю. — Оксана всплеснула руками. — Дешевле нагана только даром. Они все по десятке идут. А самый дешевый пестик тут вам в сто двадцать экю обойдется. Майлз по зловредности решила вам неликвид втюхать. Их тут давно никто не берет.

Мой прокол. Надо было на переговорах обстоятельней быть. Хотя стволы я стребовал уже просто в угаре, типа прокатит еще и такая шара или нет. Но все равно обидно, что поимели за лоха на ровном месте.

— Так, девочки, — сбил я снова свою стайку, — каждая в обязательном порядке покупает по ящику нагановских патронов, потому как чуйка моя шепчет, что больше мы ими вряд ли где разживемся. Оксана, сколько у вас всего таких патронов?

— Двадцать ящиков, — тут же откликнулась она.

— Давайте их все сюда. Каждая девушка купит по ящику, остальные семь куплю я. Оксана, один мой вскройте, чтобы девочки могли свои револьверы зарядить.

В это время из глубин арсенала к столу снова подошла Таня Бисянка со снайперским карабином СКТ-38[144] в руках и робко спросила:

— А этот можно купить?

— Да ради бога, — покровительственно произнесла Оксана. — Двести экю все удовольствие. Прицел отдельно. Что там у тебя стоит?

Бисянка приподняла и развернула карабин, чтобы Оксана могла увидеть оптический прицел.

— ПУ-4?[145] — констатировала она. — Это еще пятьдесят экю. Патроны к нему по пятьдесят центов, но они хорошие — из-за ленточки, и не пулеметные, а для СВД,[146] даже бронебойные есть.