Сурен Цормудян - Огненный зверь Страница 20

— Так. Язно. Вот это? — Малон указал на карту.

— Ну да, — утвердительно кивнул Ветров. — Аккурат с дюжину километров на северо-запад от Маево. Вроде у юго-восточного берега нашли.

— А какие ближайшие поселения?

— Так Маево и есть ближайшее. Ближе людей нема. Раньше на западном берегу была небольшая артель рыбацкая. Мельницей звалась, кажется. Или Метелицей, не помню точно. Вот где-то тут. — Егор поводил пальцем по карте. — Но как стало что-то с протокой, так год от году рыбы все меньше и меньше. Там уже лет двадцать нет этой артели. Ушли люди. Наверное, сюда. К Верято или Лосно. Тоже ведь озера. Ну, в общем, не знаю. Знаю, что вокруг Язно места глухие уже давно. Оттого и зверя всякого много. Было, во всяком случае. А в Маево как раз охотники в основном. Ну, еще эти… резчики… Утварь всякую деревянную делают. На продажу, как правило.

— Понял, Малон? — хмыкнул Павел Ходокири. — Так что, ежели тебе сувенирные матрешки нужны, ты знаешь теперь, куда обратиться.

— Да погоди ты, Паша, пусть человек говорит! — одернул товарища Мустафа.

— Ладно, рассказываю дальше. Осенью пожар сильный был. Лето сухое да жаркое выдалось, и тут напасть такая. Что характерно, там же. У озера того. У нас по всему ареалу уже народ собирали просеку рубить, чтоб остановить пожар. Но, к счастью, осенние дожди себя долго ждать не заставили. Спасло. Но тогда пожар не связывали с этим делом… Тогда про этого зверя вообще никто ничего не слышал. И снова группа охотников в те края подалась. Ну, понятно, зверя нет. Просто пошли глянуть, откуда пожар начался и каких делов натворил. Про пожар они понять ничего не смогли, но вот какая штука… Они вертолет там видели…

— Вертолет? — нахмурился Павел и посмотрел на товарищей.

— Он что, упал там и вызвал пожар? — спросил Артем.

— Нет. Они видели, как в небе, вдоль того берега Язно, низко так вертолет летит. Тащит что-то на тросах подвешенное. Контейнер какой или будку большую. Не знаю, сам не видал и с охотниками теми не беседовал. Но вот такие разговоры ходили. И вроде, говорят, вертолет тот большой довольно-таки. Наши еще посмеивались: откуда, мол, вертолету здесь взяться? До ближайшего Оазиса черт знает сколько. Да тут у нас почти полвека ничего не летало, окромя птиц. Потом снова охотники пропали, на сей раз уже двое. Как раз первые снега пошли. Но летом искать — это одно. Снег прячет следы да подсказки всякие… А вот разговоры пошли уже на следующий год, весною поздней. Началось все опять-таки с охотника. Недержигора.

— Чего? — непонимающе взглянул на хозяина дома Тахо.

— Это у него фамилия такая. Микола Недержигора, я его знал. Нет, дружками мы сердечными точно не были. Зуб у него на меня, еще с молодых лет.

— Зуб?

Иноземный гость снова недоумевал. Казалось, что с прошлого года он здорово продвинулся в освоении русского языка, однако рассказ местного жителя изобиловал подводными камнями в виде неочевидных для Малона оборотов речи.

— Ну да. Зуб. А я как сказал?

— Ты это, — приподнял ладонь Ходокири, — слышь, Егор, он у нас того, ни в зуб ногой, ни в ухо рылом. Наш базар для него, аки порево кротовое. Все знают, что плодятся, собаки, но ни одна падла не видела, каким макаром.

— Damned, Павел! Вы это нарочно? — недобро посмотрел на него Тахо.

— А что такого? Неужто ты не понял, что я сейчас сказал? — едва сдерживая смех, проговорил Ходокири.

— Да, Паша, ну хватит уже, э! — снова вознес вверх ладони Мустафа.

— Ладно, ладно, — отмахнулся Ходокири.

— А за что зуб-то? — поинтересовался Артем.

— Да как сказать. — Егор уклончиво пожал плечами и принялся растирать шею. — Ну, девушку я у него увел. На ней и женат до сих пор. И детишек мне она подарила…

— Старая истина. Если есть проблемы, ищи поблизости бабу. От них все беды. Верно, сестрица? — хмыкнул Павел, выгребая из чаши пригоршню лесных орехов и давя скорлупу могучим кулаком.

— Разумеется, — с вызовом взглянула на него девушка.

— Ну так вот, Недержигора этот… Он всегда один охотился. Пьющий да нелюдимый.

— Из-за бабы, — добавил Ходокири, отправляя в рот орех.

— Да, черт возьми, Паша! — теперь вспылил невозмутимый обычно Иван Булава.

— Не знаю я из-за чего, — зло посмотрел на Ходокири хозяин дома. — Это вообще имеет отношение к вашему расследованию?

— Постарайтесь просто не обращать на него внимания, Егор, — улыбнулся Тахо. — Не кормите тролля.

Теперь смысл сказанного не поняли все собеседники Малона. Павел, приготовившись отправить в рот очередной орех, прищурился:

— Орешек возьмешь, дружище?

— Зачем? — спросил иноземец.

— Ну, мало ли, вдруг подавишься — тогда мой день не зря прожит…

— Так! Все! — Химера поднялась со стула и похлопала Павла по плечу. — Пошли, здоровяк, воздухом подышим?

— Убивать меня будешь? — тихо засмеялся Павел.

— Боишься?

— Тебя, что ли, личинка? Ну, пошли. — Он тоже поднялся.

— Эй! В чем дело тут?! — напрягся Полукров на своем стуле.

Павел, смеясь, успокоил его:

— Не кипешуй, братишка. Мы просто поболтаем. Мы же одна команда, в натуре.

— Вот именно, — кивнула Химера. — Заодно орешками своими угостишь.

Они двинулись к выходу. Артем еще какое-то время напряженно смотрел им вслед. Фраза про орешки ему точно не понравилась.

— Ладно, Егор, продолжайте, — махнул рукой Тахо.

Павел сделал глубокий вдох, взирая на опустевший поселок. Если бы не дома, зимний пейзаж являл бы собой картину полного умиротворения. Но заколоченные ставни и двери переводили раздумья о внешнем благолепии природы совсем в другое русло. Многое говорило о беде, запустении и необъятном страхе покидавших село людей. Как же это, наверное, непросто — построив дома, наладив быт, дав жизнь новому поколению, вдруг взять и уйти. Нет, не уйти — бежать. Бежать в никуда без оглядки. Что же за чертовщина творится в этом резервате?

Химера, молчавшая некоторое время, тоже осматривала пейзаж и, возможно, оценивала его по-своему.

— Почему ты так себя ведешь, Павел? — спросила наконец она.

Он протянул ей огромную ладонь, на которой лежали орехи. Девушка выбрала пару со скорлупой, достаточно раздавленной, чтобы можно было извлечь без труда ядрышко, и поблагодарила кивком.

— Просто потому, что я такой, — угрюмо произнес он.

— Это не ответ. Ты так показываешь свое раздражение?

— Возможно, — пожал он плечами, продолжая смотреть на вымершие дома.

— И что является источником твоего раздражения?

— Хочешь знать? — усмехнулся Ходокири. — Ну ладно. Будь по-твоему. Мне не нравится твой братец. Не нравятся авантюры, в которые он нас втравливает. Прошлый раз я не остался в восторге там, в Острогожске. И дело не в ранении. У твоего братца какие-то свои игры, а люди — всего лишь инструменты. Вот и сейчас. Мутит что-то. Недоговаривает…

— Он платит вам! — повысила голос Химера. — Не этим ли вы живете?!

— Конечно этим, — невозмутимо кивнул Ходокири, поедая очередной орех. — Только позволь спросить: откуда у него столько золота? Если он с такой же частотой будет нанимать исключительно нас на работу, то мы вполне можем стать самыми богатыми людьми от псковских земель до Уральской гряды за пару лет. Если живы останемся, конечно. Только, знаешь ли, не очень это вдохновляет. Уютные изолированные Оазисы выносят грызню за свои пределы. Так удобнее и дешевле. И у них окна целее будут. Твой брат — игрок Оазиса. Уж не знаю какого, и мне, если честно, побоку. Для меня любой Оазис — кусок того дерьма, который весь наш мир сделал таким. Незакопанный кусок. Любой Оазис.

— В Оазисах тоже живут люди…

— Срать мне на них с высокой колокольни, крошка, — перебил Павел. — Эти люди травят жителей резерватов, в которых есть нужные Оазисам ресурсы. Эти люди покупают похищенных бандами пустошей детей, чтобы разбирать их на органы или трахать перед кинокамерами. Сомневаюсь, что кому-то в Оазисе не насрать на то, как мы тут подыхаем, например, из-за дороговизны пенициллина. Этим людям плевать, что их самолет с ядерным реактором окуривает нас своими выхлопами. Мы для них все равно что вот эти орешки. Могут всю жизнь не замечать нас, а захотят — сожрут. Знаешь, если мне доведется увидеть с высокого холма, как на Оазис нападут орды дикарей из пустошей и начнут резать тамошнюю сволочь да насиловать всех подряд, я просто буду стоять, любоваться и ковырять в носу.

— Так мой брат и вы вместе с ним как раз и боретесь с тем, что Оазисы творят у вас и в других ареалах.

— И делает он это ради нас? Ха, да не смеши. У него свой интерес. Или же интерес другого Оазиса. Но это еще не все, крошка. Мне не нравишься ты.

— Вот как? — усмехнулась Химера. — Ну-ка, поподробней с этого места.

— В ареалах живут разные люди. Но есть среди них люди долга и чести. Рейтары — из таких. Но если, скажем, кого-то интересуют только деньги, а честь они как покупают, так и продают, то мы поступаем иначе. Да, мы по-прежнему живем в мире, где человеку необходимы для жизни две вещи: воздух, чтобы дышать, и деньги, чтобы получать все остальное. Но мы не беремся за любую работу. Потому что в наши ценности входят долг и честь. Мы не бесчинствуем… как правило. — Он ухмыльнулся. — Мы стараемся удержать людей от хаоса. И храним свою землю. Помогаем тем, кто этого достоин и кому эта помощь нужна. Так вот, люди, которые никогда не продадут свой долг и честь за монету, могут забыть о своих принципах только по одной причине.