Николай Буянов - Наблюдатель Страница 20

- Спасибо, - проговорил Оуэма, отодвигая пустую чашку. Потом указал пальцем на себя и раздельно сказал:

- Я Оуэма. А ты? - и он перевел палец на женщину.

Она подумала несколько секунд, потом улыбнулась и ответила: - Кумико.

Только утолив голод и жажду, беглецы почувствовали, что засыпают прямо на тех местах, где и сидели. Циновки, набитые травой, притягивали, готовые принять уставшие, изможденные долгим странствием тела.

Глава 14

Маленькая серая пичужка разбудила Оуэму Тэдзиву своим щебетанием рано утром. Оуэма проснулся, но еще некоторое время лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь покоем и собираясь с мыслями. Чико и Онуко Тэрай уже плескались в ручье. Оуэма отметил, что эти двое прекрасно поладили друг с другом. Такаси Нуэми упорно не замечал Тэрая, не в силах примириться с мыслью об аресте отца. Но на всех четверых размеренная жизнь в тайге оказала воздействие. Они оттаивали. Напряжение последних дней спадало, дух успокаивался, да и не могло быть иначе среди этих вековых сосен, ослепительно синих озер и изумрудных сопок.

Кумико неслышно подошла сзади и тронула Оуэму за плечо.

- Что тебе? - спросил он.

- Эму зовут, - улыбнулась она в ответ.

С течением времени языковой барьер между обитателями поляны стал таять сам собой, но Кумико все еще сокращала имя Оуэмы наполовину. Такаси Нуэми пытался о чем-то разговаривать с Оэ, подкрепляя слова энергичными жестами. Взглянув на подошедшего Оуэму, он пояснил:

- Тигр. Помнишь, старик нес на себе убитого тигра?

Такаси указал на шкуру мертвого хищника и спросил:

- Как ты это сделал? Ведь у тебя не было даже ножа!

Оэ понял смысл фразы и, улыбнувшись, показал ребро ладони. Оно было твердым, как камень.

- Что, - не поверили они, - рукой? Просто рукой? Ты обманываешь, это невозможно!

- Рукой, рукой, - мелко закивал Оэ. Его забавляли эти люди. Он поднял с земли увесистое полено и знаком показал: держите! Они с недоумением взяли полено с двух сторон. А дальше произошло немыслимое. Старик сделал неуловимое движение. Его рука молнией вылетела вперед, а из горла вырвался знаменитый крик, в котором сконцентрировалась громадная энергия, заключенная в сгусток смертоносной силы.

- Киа-а!

Оуэма и Такаси непроизвольно отпрянули назад. Полено у них в руках будто взорвалось, разлетевшись в щепки. Старик Оэ стоял и спокойно улыбался.

Некоторое время никто из пришельцев не мог вымолвить ни слова. Потом Такаси, осторожно приблизившись, низко поклонился и, подкрепляя слова жестами, произнес с глубоким почтением:

- Прошу вас, господин, умоляю, научите нас своему искусству!

Оэ рассмеялся. Эти люди действительно были забавны. Они и не представляли себе, на какой путь хотели встать. Жестокие многочасовые тренировки, ежедневно, без перерывов, не недели, не месяцы, а многие, многие годы. Годы каторжного труда, пота, крови, сурового аскетизма и воздержания. Но пришельцы чем-то понравились ему, старому мастеру. Возможно, они напомнили ему его самого, молодого, полного честолюбивых замыслов. Когда-то, очень давно, под тенью раскидистого дерева в далеком монастыре сидел его учитель, маленького роста седобородый китаец, и наблюдал за ним, обессиленным мальчиком, который, плача от усталости, тысячный раз за день повторял одно и то же движение.

- Этот удар должен стать продолжением тебя, - говорил китаец, и его слова странным образом успокаивали, придавали силы, заставляя забыть о своих ноющих мышцах. - Любое движение, которое ты делаешь, должно стать естественным и удобным, словно мягкое ложе. Твое тело надо заставить двигаться без участия разума, и тогда ты будешь быстр и легок, как ветер. Тебя перестанет волновать вопрос: «Как сделать движение?» Перед тобой встанет вопрос «зачем?». Стоит ли причинять вред другому живому существу, пусть даже это твой враг? И может быть, когда-нибудь ты ответишь на него. И сам станешь мастером во славу Амиды Будды.

Господин Симадзу Иэхиса медленно прохаживался взад-вперед в зале официальных приемов и пытался сосредоточиться на скрипе половиц под ногами. Половицы были специально подобраны так, что скрипели, если на них наступали, - никто, ни один враг не мог бесшумно проникнуть ни в одно помещение дворца. В эту минуту в зале и прилегающих комнатах не было ни души, дайме прогнал даже телохранителей, с которыми не расставался.

- Мой сын не может пойти против меня, - нервно произнес князь. - Заговорщики были разгромлены благодаря его уму и смелости.

- И хитрости, мой господин, - тихо сказал советник дайме Иоро Мацусато. - Его светлость наследный принц не просто предположил, что нападение на конвой произойдет по дороге из тюрьмы Сатэ. Он знал это заранее. И я говорю это, хотя рискую навлечь на себя ваш гнев.

- Я казнил многих своих приближенных, - перебил его князь. - Мог бы казнить и тебя, но я ценю в людях преданность и ум, а не лизоблюдство. От твоих слов исходит опасность, но лучше встретить ее лицом к лицу, а не подставлять ей затылок. Однако если ты ошибся, пощады не жди.

На несколько секунд Симадзу-сан задумался, и на его чело словно набежала туча.

- У принца Итиро на руке княжеская татуировка, которую невозможно подделать. Я доподлинно знаю, что после той ночи только один мой сын остался в живых. Другой - самозванец. До сих пор у меня не было сомнений. Но ты заронил их в мою душу. Где шпион, которого ты послал к заговорщикам?

- Он вне досягаемости, мой господин. Вместе с тремя государственными преступниками он ушел на корабле контрабандистов. Они пытались достичь юга Японии, но след их утерян. Если они не погибли, значит, смогли достичь западного материка. В этом деле есть одна странность, мой господин. Кто-то еще следит за одним из главарей заговора, Оуэмой Тэдзивой, и сообщает нам обо всех его передвижениях. Но эти донесения приходят без специальной отметины, по которой мы узнаем послания нашего человека.

- И, кроме того, эти донесения странным образом всегда чуть-чуть опаздывают, ты не находишь? Несколько раз Оуэма Тэдзива уходил буквально у нас из-под носа. Кто же его предупреждает? Этот неизвестный осведомитель? Он словно бросает нам приманку, - злобно проговорил князь. - Мы видим ее, чувствуем ее запах, но дотянуться нам не дают.

…Кулак вылетает вперед, нанося удар по мешку.

- Киа!

Удар!

- Киа!

Удар!

- Киа-а!

Сначала они пытаются считать движения, но скоро сбиваются и забывают о счете. Потом из мозга сами собой исчезают и остальные мысли. Сначала костяшки пальцев, разбитые в кровь, невыносимо болят, но и боль уходит в небытие. Донимает жара и насекомые, дыхание хриплое и тяжелое, но постепенно и оно становится легким и ровным, жара улетучивается, и вот уже не ты сам с остервенением молотишь по макиваре, но твой божественный дух-разум, управляя с небес твоим телом, посылает в пространство стремительный сгусток энергии, способный, как нож сквозь масло, пройти сквозь любое препятствие.

Время не трать даром.Молод ты или стар -Учись смертельным ударомОтвечать на удар.Пусть тверже булатной сталиСтанет твоя рука,И пусть враг не уповаетНа мощь своего клинка!

Тренировки продолжались многие часы, часы складывались в дни, недели, месяцы, годы… Мастер Оэ был рад, что на склоне жизни нашел тех, кто сможет сохранить традиции боевого искусства, и его детище не умрет вместе с ним. Материал, конечно, был сыроват, но пальцы учителя делали свое дело - лепили мастерство на фундаменте молодости, жажды познания, самоотверженности и энергии.

Потрогав иссеченные ударами мешки из шкур, Оэ сказал:

- Завтра начнем отрабатывать удары на сосновых поленьях. Сосна мягкая и податливая, но она тверже шкуры. С более твердым материалом ваши руки не сладят. Вы еще слабы и неумелы. Можно сказать, что вы только начали робко шагать по земле.

- Но мы тренируемся почти три года! - возмущенно крикнул Такаси Нуэми. - Разве мы достигли малого?

- О нет, - спокойно сказал мастер. - Вы прошли через самое трудное - начало пути. Если человек сделал первый шаг, то он может пройти тысячи миль по сотням дорог. Вы способны достичь вершин мастерства, но для этого вы должны отбросить лень и тренироваться в десять, в сто раз больше, чем тренировались до сих пор.

Оэ улыбнулся, подобрал с земли несколько поленьев и сложил их одно на другое. Потом посмотрел на обиженного Такаси.

- Искусство нанесения удара ребром ладони называется «Рука-меч». Ладонь должна стать тверже стали, и тогда она легко снесет голову любому человеку, даже если он наденет шлем. Я дал вам попробовать себя в этом искусстве. Теперь хочу посмотреть, чего вы достигли.