Черные начала. Том 6 - Кирико Кири Страница 20

Новый взгляд — это было наиболее точным описанием. Я словно заново взглянул на мир и на себя в частности. Всё вокруг будто заиграло новыми красками. И я не я, а кто-то другой, тоже я, но будто смотрю на себя со стороны.

Будто под наркотой.

Я даже не представляю, как до этого додумались люди. Как они додумались, что надо подниматься по этим ступеням именно так, что надо есть именно эти пилюли именно из этих ингредиентов и вообще, что они правильно всё делают. Однако, как бы то ни было, результат был.

И главным для меня было то, что здесь не нужно было Ци, а надо было как прозреть и осознать всё вокруг лучше. Я хрен знает, что сделал, хрен знает, зачем и как, однако чем сильнее ты подвергался дури, тем сильнее уходил в эту «медитацию», тем быстрее набирал уровень.

Не хочется признаваться, но с первой же ступенью мир словно стал… другим. Совсем немного, но другим, будто в нём что-то незаметно поменялось, и при этом так отчётливо, что бросалось в глаза.

Я не видел ни нитей жизни, ни облаков жизни, ни вообще чего-то такого, хотя мир теперь выглядел по-другому. Мне сложно было объяснить изменившееся восприятие, так как даже люди воспринимались как-то иначе. Как…

— Другие существа, — подсказала Люнь.

— Да, именно так, люди те же, но восприятие другое, будто они…

— Не такие, как ты, — ловко подсказала она ещё раз.

— Именно. Вот хрень…

— Ты сейчас просто воспринимаешь мир немного иначе, — пояснила Люнь. — Ты познаёшь его всё лучше и лучше.

— Но нихрена не изменилось. Я как вижу людей, так и вижу, ничего нового в них не открыл, — нахмурился я. — Ну, то есть познать — это когда ты что-то понял, узнал, а здесь… я просто воспринимаю мир теперь по-другому, как через очки какие-то.

— Но это не обязательно должно быть открытие чего-то, верно? Ты просто чувствуешь их по-другому и тем самым смотришь на мир под другим углом.

— И как это повлияет на меня?

— Как? — Люнь задумалась. — Ну… возможно, ты изменишь отношение к окружающему миру. Кто-то становится более чутким, кто-то начинает видеть в них лишь объект, а кто-то остаётся прежним, пусть теперь и смотрит на всё иначе.

— Иначе — это как?

— Так, как ты сейчас видишь всё. Ты никогда не задумывался, почему некоторые последователи становятся именно теми, кто они есть? Такими, будто люди вокруг — лишь муравьи? А иные наоборот, становятся добродетелями?

— Из-за этого?

— Изменение восприятия. Ты… перестаёшь быть человеком в обычном смысле. И твой характер может поменяться следом за ощущением мира. Далеко не всегда подобное происходит, но такое есть.

— А у тебя он изменился? — задал я логичный вопрос.

— Да, немного изменился.

— Это насколько немного?

— Когда… — Люнь вздохнула. — Когда я взглянула на людей, они мне казались не имеющими ничего общего со мной. Будто… более глупые, словно на ступень ниже меня самой. Это несколько повлияло на моё отношение к окружающим. Да, это озарение позволило мне стать целительницей, так как я видела эти нити жизни и могла ими управлять, но… — она развела руками, — я уже не могла видеть людей в тех, кто был рядом. Я бы сказала, что эта стадия позволяет тебе выйти за пределы собственного сознания в каком-то роде и, как следствие, за пределы собственных возможностей и ограничений.

В тот момент я понял кое-что. В конце концов, когда ты перестаёшь ассоциировать людей с собой, то перестаёшь чувствовать и эмпатию, ведь они другие, будто другой вид, не лучше того же кабанчика в лесу, которого можно съесть.

Так вот, к чему это путешествие к прошлому, в которое я отправился только что, принимая из рук Рун коробку с пилюлями. Просто мне было интересно, насколько сильно изменится всё, когда я преодолею эту стадию? В ней от четырёх до восьми ступеней, а значит, когда я достигну максимума…

Не стану таким же, какой была та же Люнь? Человеком, для которого остальные лишь расходный материал, не вызывающий ничего, кроме скуки? Не, наверное, прикольно считать всех людей кроликами или черепашками (я обожаю черепашек), но как будет выглядеть мир на восьмой ступени?

Я до сих пор не знал, как это должно сделать меня сильнее, но воспринималось всё вокруг немного иначе. И я даже не мог этого объяснить.

Просто если вдруг я начну видеть всех людей чудовищами, то не лучше ли будет остановиться прямо на четвёртой? Сейчас-то нормально, я даже привык, как привыкаешь к необычной одежде или лишнему весу за спиной, однако потом-то хуже не станет?

— Ты какой-то грустный, — слишком радостно встретил меня Гой на улице.

— Грустный?

— Ага. Ну что, купил всё, что нужно?

Я потряс коробочкой, которую мне отдала Рун.

— Отлично! Надеюсь, первая ступень, которую ты с таким трудом взял, хоть как-то тебе поможет. А теперь вперёд за приключениями!

На задницу.

Арена находилась на территории королевского замка, куда мы и направились вместе с остальными участниками, которые стекались туда со всего города.

Что я хочу сказать, мне кажется, в каком бы мире ты ни обнаружил человека, он не будет сильно отличаться от людей на другом континенте, планете или даже мире. Везде они будут примерно схожи: с одними и теми же преимуществами и недостатками, повадками и взглядами.

Это касается и архитектуры.

Вряд ли люди в другом мире придумают что-нибудь своё, сильно отличное от других миров, так как если законы физики действуют и там, и там одинаково, способы постройки тоже будут схожи.

Я это к чему говорю.

Колизей.

Самый настоящий Колизей.

Да, здесь был свой азиатско-обезьяний колорит, но тем не менее он даже не сильно отличался от того же стадиона в секте Небесной скалы, просто больше. Высокие трибуны, колонны, всякие выдолбленные из камня фигуры — это вызывало небольшой трепет перед столь массивным сооружением.

— Гордость города обезьян, — произнёс торжественным голосом Гой. — Одно из величайших строений, которые ты найдёшь на просторах этого большого и необъятного мира.

— Прямо вот одно из величайших? — с лёгким скепсисом спросил я.

— Вот тебе надо было сбить мой настрой, да? — обиженно взглянул он на меня. —