Ученик архимага - Александр Гаврилов Страница 20

и он, охнув, уткнулся стену, после чего его стали обыскивать, развязали потом руки и впихнули в камеру, то со мной у них возникли некоторые сложности, так как у моих конвоиров не хватило сил даже просто сдвинуть меня с места. Они попыхтели пару минут, а потом один из них, самый молодой, попытался толкнуть меня со всей силы в стену. Раз, другой, а на третий я сделал шаг в сторону, не обращая ни малейшего внимания на висевшего на моей руке второго конвоира, и толкатель пролетел мимо меня, впечатавшись в стену. Ко мне тут же подскочил один сопровождающих Тайги и замахнулся на меня своим коротким мечом, на что я насмешливо глянул на него, повернув голову так, чтобы получше был виден ошейник. Сомневаюсь, что хозяин будет рад, если попортят его имущество и оставит это просто так. Похоже, нападавший это прекрасно понял, так как сдержался, лишь что-то буркнув, показав рукой на стену. Ну что же. Раз так вежливо просят, то пойдём на встречу. Я сделал пару шагов и прижался к стене. Рядом кто-то облегчённо выдохнул, после меня быстро ощупали со всех сторон, развязали и хлопнув по плечу показали на открытую дверь.

— Благодарю, вы очень любезны, — процедил я сквозь зубы и вошёл внутрь.

— Вечер в хату! — громко произнёс я, зайдя внутрь. Всегда хотел это сказать, так что надо пользоваться моментом, хоть тут меня и не поймёт никто. Да и любителем тюремной романтики я никогда не был. Так, момент просто подходящий. В камере было человек шесть народу, лишь бросивших на меня мимолётный взгляд. Сейчас они все были очень заняты. Шмонали и грабили моего товарища. Двое держали его за руки, двое обыскивали, и ещё двое сидя за небольшим столом заинтересованно наблюдали за этим процессом. Перед ними уже лежало несколько золотых монет, видимо, из карманов Тайги, и судя по всему, они надеялись на ещё большее пополнение бюджета. Камера представляла собой узкое вытянутое помещение, метров восемь в длину и четыре в ширину, вдоль стен стояли по четыре двухярусные узкие деревянные кровати, в дальнем углу находилось помойное ведро, про небольшой стол у дальней стены я уже упомянул. На потолке тускло светила длинная вытянутая лампа, типа нашей люминесцентной, с которой я уже встречался тут раньше. Как я успел выяснить, это были магические лампы с очень низким расходом маны. Именно поэтому они были очень популярны в местных государственных учреждениях.

Вот интересно, кстати, — невольно задумался, не обращая ни малейшего внимания на то, что один из обыскивающих Тайгу что-то недовольно меня спросил и, не дождавшись ответа, медленно двинулся ко мне, — Обыскать-то нас обыскали, но деньги не забрали. У меня вон тоже две золотые монеты и несколько серебряных, сдача из таверны, в кармане болтаются. Как такое может быть? Или это потому, что раз мы рабы, то забрав у нас деньги, по факту они, получается, украли бы деньги у нашего хозяина? А что, логично! — резюмировал я, на автомате перехватил метнувшуюся к моему животу руку с шилом, заломил её так, что раздался треск костей и дикий крик, машинально забрал шило, и пинком отправил нападавшего в сторону бросившихся ко мне ещё двоих недоумков, отставших от Тайги. Продолжая завывать, мой неудачливый грабитель воткнулся головой в живот одного из них, и они оба упали, а второго я встретил прямым в челюсть, отправив отдохнуть. Нокаут.

Тайга уже оседлал последнего из шмонавших его, и методично вколачивал в пол, я же готовился встречать остальных двух типов, вскочивших из-за стола, и резво двинувшихся ко мне, тоже с шилами в руках. Это были явно птицы более серьёзного полёта, чем предыдущие. Полусогнувшись, они разошлись, беря меня в своеобразные клещи и самый пожилой из них, с длинным шрамом на правой щеке, что-то грозно прошипел мне сквозь зубы.

— Ну не понимаю я вас! — радостно оскалился я ему в лицо, разведя руки в сторону, а потом резко метнул шило в его товарища. Остриём не попал, конечно, ну не метатель я, но в лицо плашмя угодил. Он чуть замешкался, а я метнулся к нему, и еле успел перехватить руку, целившуюся мне в бок. Удар было очень быстрым. Я даже сам не понял, каким образом я успел среагировать, но заломить руку не вышло, так как он вдруг каким-то ужом вывернулся из моего захвата и отпрыгнул назад, а мне уже пришлось встречать старика, который попытался воспользоваться моментом, и воткнуть мне шило в спину. В последний момент я скользнул в сторону, даже не став пытаться перехватить руку, старик не теряя ни секунду нанёс мне молниеносный удар в грудь, я опять ушёл в сторону, но недостаточно быстро и шило всё же зацепило меня сбоку, скользнув по рёбрам. Моя вина. Расслабился. Привык, что я тут быстрее всех, и не ожидал, что в тюрьме встречу столь резвых товарищей, вот и поплатился. Впрочем, на этом успехи нападавших закончились. Я схватил старика за руку, когда он стал вытаскивать шило, резко потянул его на себя, и ударил его с правой крюком в голову. Глаза у него закатились, и он рухнул на землю. Я оглянулся в поисках последнего нападавшего, который почему-то не торопился вернуться в схватку, и увидел, что Тайга обхватил того со спины, не давая вырваться.

Мрачно ухмыльнувшись, я скользнул к нему, и вломил ему мощный удар в живот, согнувший его буквально пополам., от чего его тут же вытошнило прямо мне под ноги. На этом наша эпическая битва закончилась. Мы собрали всё оружие наших новых соседей, решив, что надёжней будет его хранить у себя, и уселись за стол, не обращая на сокамерников больше ни малейшего внимания. Тем более, что вскоре ужин принесли. Довольно неплохой, кстати, ужин для тюрьмы-то. Каша с кусочками мяса, лепёшка и что-то вроде морса. Мы с Тайгой как цивилизованные люди культурно поели за столом, соседи расползлись есть и зализывать раны по своим кроватям, бросая на нас угрюмые взгляды. Я даже не сомневался в том, что так просто это они нам не оставят и попытаются отомстить ночью, когда мы уснём, и готовился провести бессонную ночь, но до этого дело не дошло. Где-то через час за нами с Тайгой пришли, и повели к выходу. Похоже, тюремная романтика отменяется, — радостно решил я, увидев в окне стоявшей во дворе кареты нашего хозяина. Впервые я был искренне рад его видеть. Своих он,