Пожиратели миров. 4 том - Кирико Кири Страница 20

— Не знаю. Возможно, это связано с тем, что мы сделали. А возможно нет, и это просто совпадение. Вряд ли они контролировали демонов, и те сейчас вышли из-под контроля.

— Странное совпадение.

— Я тоже не верю в совпадения, но тогда слишком сильно повлияла наша операция на остальных, что странно. Я очень сомневаюсь, что это была единственная и важнейшая ячейка у секты, что все сразу с ума посходили. Однако следи за обстановкой.

— Принял.

Сейчас он сразу сказал, что всё сделает, а едва речь заходила о Нэвии, так сразу начинал сомневаться. Хотя я тоже сомневался. Отношения — вещь крайне хрупкая, непостоянная и непредсказуемая.

Невольно я вспомнил о Катэрии, с которой меня связывали тоже очень сложные и хрупкие отношения. Очень надеюсь, что она решила наш вопрос.

* * *

— Господин Ристингаузер, это господин Шалей. Я искреннейше прошу прощения, что тревожу вас, но я по вашему наказу сразу сообщать о любых подвижках в деле Барбинери, — Пилиот Шалей не мог скрыть волнения. Здесь обычный звонок вызывает у него необоснованное волнение, а тут ещё и с плохими новостями.

— Я слушаю вас, господин Шалей, — раздался спокойный и безмятежный голос с другого конца трубки.

— Это по поводу семьи Барбинери, господин Ристингаузер. Они… они подали заявление на отмену статуса погибшего в отношении их младшего сына Калена Барбинери. Заявление пришло буквально пару часов назад, и едва я узнал о нём, сразу позвонил вам.

— Ясно, что-то ещё? — спокойно ответил человек на другом конце провода, словно был совершенно не удивлён подобным.

— Да-да. Барбинери… Марианетта Барбинери подала заявку на регистрацию грузового судна класса «бегемот» и военного корабля поддержки класса «патруль». А ещё на регистрацию оружия, от автоматов до зенитных автопушек и передвижной машины поддержки пехоты в размере трёх штук.

— Передвижная машина поддержки пехоты? — переспросил заинтересованно Ристингаузер.

— Да. Я не знаю, что это и как выглядит, но так указано в заявлении.

— Интересно… очень интересно… — протянул он. — Что ж, и каковы ваши действия?

— Как только заявления дойдут до меня, я сразу дам запрет на предоставление регистрации, — чётко и твёрдо отчеканил Шалей, будто только и ждал этого вопроса. Но затем тихо и трусливо добавил. — Но есть одно «но», господин Ристингаузер.

— И в чём же оно заключается, господин Шалей? — вежливо поинтересовался его собеседник, однако под вежливостью всем своим нутром Шалей прочувствовал всю опасность, что нёс этот человек.

— По поводу… ребёнка. Это проходит не через меня и на такое запрет дать вряд ли удастся. Плюс… я… не могу просто дать запрет на предоставление регистрации. Вернее, могу, но… это может вызвать… вопросы и проблемы, от которых я естественно вас огражу. Но тем не менее… как в прошлый раз… боюсь, что мне потребуется ваше содействие и помощь, — тихо закончил он.

— Что ж, раз такое дело, можете быть уверенными, мы предоставим вам всю необходимую поддержку и содействие. В этом вопросе можете в нас не сомневаться, — великодушно ответил Ристингаузер.

— Большое спасибо, господин Ристингаузер! Можете не беспокоиться ни о чём. Считайте, что этот вопрос уже решён, — тут же с лизоблюдкой радостью ответил Шалей. — Всё будет в лучшем виде.

— Даже не сомневаюсь, господин Шалей. Благодарю за то, что вы оперативно предупредили меня.

— Конечно. Если что ещё будет, я сразу вам сообщу! — произнёс он… и услышал гудки в телефоне.

Лишь после того, как трубка была надёжно положена обратно на рычаги старого телефона, он позволил себе выдохнуть и расслабиться, буквально растекаясь в своём кресле в кабинете. Сердце учащённо билось, пот стекал у него по лбу. Что ж, ради этого его и посадили на это место. Настало время отрабатывать свою должность.

Одновременно с тем, как Шалей радовался тому, что разговор закончился, Ристингаузер уже набирал другой номер по тому же телефону.

— Это я, — спокойным и нечеловечески холодным тоном произнёс он, который не имел ничего общего с тем, который слышали другие. — Как я и говорил, она сделала это. И начала набирать силы, подозреваю, не без помощи своих новых друзей. Нам стоит поторопиться, хотя теперь я уже не уверен в успехе…

* * *

Глава дома Шнейрдентов и вместе с тем отец Нэвии схватился за голову.

И причина была отнюдь не во врагах дома или в каких-либо проблемах в бизнесе. Всё было куда страшнее.

Причина была в его дочери, которая ураганом ворвалась в его кабинет и устроила настоящий переполох своей просьбой, а затем едва ли не ультимативным требованием. И её уже было не остановить.

— Папа! Пожалуйста!

— Уже всё решено, — отрезал он холодно.

От его сурового голоса слуги дрожали от страха. Враги напрягались. Партнёры уступали.

Для Нэвии это был едва ли не звук горна к контратаке.

— Грога не отдам!

— Никто не трогает Грога.

— Его тронет, если ты не поддержишь их! А значит и меня! — и топнула ногой. — Я против!

Было понятно, откуда растут ноги. Барбинери решили побороться за свои права, которые распространялись и на интересы его семьи и дома. И каким-то образом Нэвия узнала об этом, скорее всего, не без злого умысла, и без задней мысли приняла их сторону, посчитав, что интересы семьи Барбинери касаются Грога, а значит касаются и её.

Переубедить дочь в том, что её нагло используют, у него не получалось. Любовь, тут логика не работает. Он сбегает в страхе, оставляя всё на откуп удаче и случаю.

— Не забывайся, девочка, — тихо произнёс он. — Ты не смеешь так со мной разговаривать.

— Просто ты меня не любишь! — и Нэвия воспользовалась самым страшным оружием — слезами. — Не любишь! Тебе всегда было плевать на меня!

— Здесь речь не о тебе, Нэвия… — начал сразу давать заднюю отец. — Это бизнес, и нам это не выгодно. Мы уже почти договорились о покупке той сети магазинов.

— И ради этого ты гробишь моё счастье⁈ — разрыдалась она. — Сама на баррикады с ними пойду!

— Какие баррикады. Там нет никакой речи о войне.

— Тогда сама отстрою и лично прыгну! — пискнула она. — Грудью прыгну!

Было бы чем прыгать, поморщился отец.

— Нэвия, это дело семьи. А ты лишь школьница, которая