Александр Сапегин - Столкновение. Часть 1 Страница 20

Тётка Лариса долго наблюдала за тёмным неподвижным силуэтом, застывшем в окне беловского дома, что выходило аккурат на ворота и хорошо просматривалось из её кухни. Замершего в ступоре парня со спины подсвечивало солнечными лучами, которые били в угловое окно. Иногда соседке казалось, что Вадим качается из стороны в сторону, но вскоре она разобралась, что это шевелится тюль, складками которой играет прорывающийся через открытую форточку сквозняк.

Любопытная соседка пыталась разобраться в том, свидетелем чего она стала не так давно. Лариса всегда была наблюдательной, зачастую подмечая то, что упустили другие. Она умела анализировать и давать оценку различным мелким и незаметным фактам. Пусть её способность замечать скрытое и неочевидное была чисто бытовой, но она помогала женщине всегда быть в курсе всех курсирующих по Таёжному слухов и сплетней, и, что немаловажно, выделять из сплетен реальные факты, составляя реальную картину того или иного события.

Лариса видела, что Ширшиха с малолетства привечает беловского внучка, подолгу чем-то занимается с ним в доме или что-то рассказывает мальчишке, сидя на сколоченной им же для древней знахарки лавке. Такое отношение нелюдимой бабки к кому-либо само по себе могло родить не одну сплетню, но Ларисе хватало ума и такта не лезть туда, куда её не просят. Ширшиха могла запросто сглазить или наслать порчу. Старухе было далеко за сто лет, но сил от этого у неё меньше не становилось. Характерным показателем было поведение заезжих цыган, десятой дорогой обходивших дом деревенской знахарки. Чувствовали ромалэ силу, предпочитая не связываться с её источником.

Лариса знала, что подобные Ширшихе просто так не умирают. Ведьмы и колдуны не могут покинуть бренный мир, не передав дар. Не поэтому ли старая карга — Пелагея, привечала мальца? Ведьма растила наследника, а Белов старший никак ей не препятствовал. Или заколдовала его знахарка или хитрый дед сам подтолкнул внука к ведьме. Старики вспоминали, что дед старого хитрована слыл сильным колдуном, не только заговаривая в тайге зверя, но и насылая дождь в засушливые годы. Потом сила у Беловых уснула, проснувшись через четыре колена. Сколько лет прошло? Значить, правду люди говорят, что наследуют через четыре поколения. Ай да Белов, ай да старый хрыч. Всех перехитрил. Женщина нервным жестом поправила выбившиеся из-под платка волосы, вспоминая канувший в лету сентябрь, смерть Ширшихи. Ведьма передала дар и Вадим принял. Сам принял, добровольно. Сила передаётся только с согласия принимающего. Досталась ноша парню и ведь выдержал, вынес на плечах и смерть стариков и овладение даром, не сломался. У Беловых всегда был стальной стержень. Почти всегда… Непутёвая дочь не в счёт, зато сын у неё копией деда получился, обломал мать с наследством, как нашкодившую девчонку, прогнал прочь. Пусть радуется, дура, что от отчего порога не отрекли. Такой может…. Лариса посмотрела на заплывшие грязью следы джипа на дороге и плотнее закуталась в шаль….

Приезжий ей сразу не понравился — высокомерный сноб. Стоило увидеть возвращающегося из сельмага Вадима, как она быстро закруглила вынужденную беседу, поспешив занять место у окна, подспудно гадая, пустит Белов приезжих в дом или откажет в гостеприимстве? Отказал…. Женщина вздрогнула и поёжилась от волны холодных мурашек, пробежавших по спине. Для себя она решила, что накажет родственникам и соседям никогда не задирать молодого знахаря. Не дай Бог столкнуться лицом к лицу с испивающим саму душу холодом, льющимся из глаз парня, в один миг ставшего похожим на ту, что взмахом косы отбирает жизнь. В тот миг Лариса подумала, что Вадим убьет городского здоровяка. Тот уже и хрипеть перестал, завалившись на бок, но Белов сумел обуздать ярость и отпустил приезжего дурака. Женщина машинально перекрестилась, вот Вадимка, и вторая сторона монеты….

*****

Мир менялся, рушился на глазах, то, что раньше казалось незыблемым, оплывало подобно восковой свече. Яркий, трепещущий огонёк на конце фитиля дарил не только свет — он открывал глаза на скрытое в тенях, пляшущее под фривольные изгибы пламени…

В голове было на удивление пусто. Мысли, которые роились в черепушке, попрятались в укромных уголках. Сам хозяин пустой головы бездумно пялился на почерневший снег за окном, не замечания ни сквозняка, ни стылого весеннего холодка, облизывающего углы комнаты и оседавшего лёгкой сыростью на отпотевающих гладких и стеклянных поверхностях. Пробравшись стылыми пальцами под тонкую ткань одежд, холод привёл человека в чувство.

Зябко поёжившись, Вадим отошёл от окна. Уже вечер? Это сколько он изображал из себя статую? Хорошо в доме голубей нет, а то уляпали бы голову помётом, он бы и не заметил. Старые ходики с грузиками-шишечками, натужно скрипнув, отбили семь часов вечера. Сильно его припекло, однако… Вадим посмотрел в окно. Вечереет, тётка Лариса что-то кричит мужу и гневно тычет рукой в бадью с картофельными очистками и запаренным комбикормом… Парень спохватился — на соседку смотрит, а у самого скотина не кормлена! Быстро переодевшись, он развёл с утра запаренный комбикорм тёплой водой из бойлера, разделив смесь по вёдрам. Большое — Зорьке, маленькое — Тёмчику, которого он потихоньку прикармливал, отучая от молока, но телок, нет-нет, да пробирался к мамке, выдудонивая её досуха. Стоило войти в стайку, сразу стало понятно, что парного молока на ужин не будет. Тёмчик умудрился вновь пролезть к мамке и сделать своё черное дело, оставив нерадивого хозяина без пайки. Нечего, родимый, ушами хлопать и изображать из себя статую. Беззлобно выругавшись и загнав наглого бычка на место, Вадим вычистил навоз и подсыпал на пол свежей соломы. После чего накормил мычащих и кудахтающих, разжившись в летках четырьмя свежими яйцами. За неимением лучших вариантов на ужин будет глазунья с помидором и зелёным луком. Последний, как и укроп с петрушкой, парень второй год выращивал в подполье в специальных ящиках с сырыми опилками. В роли солнышка выступали лампочки. Место ящики занимали немного, зато в любой сезон в доме была зелень.

Глядя через открытую заслонку на пляшущие языки пламени, весело пожиравшие трещащие полешки, Вадим погрузился в себя, вспоминая не столь далёкие события, выбившие его из наезженной за зиму колеи.

…Это было неожиданно приятно — держать чужую жизнь в кулаке. Тёплая истома, как сладостная нега после секса, растекалась в тот момент по телу. Это была ВЛАСТЬ над жизнью и смертью, манящая и притягательная. Она дарила силу, а не отбирала её, как при лечении, ложась на язык сладким привкусом, а не приторной горечью человеческой боли. Он едва сдержался, еле-еле устоял на грани, чуть было с головой не нырнув в тёмный омут. Молодой знахарь звериным чутьём смекнул, что омут может не выпустить его обратно. Выпивая чужую жизнь, он был похож на наркомана, испытывающего кайф-приход. Так и подсесть недолго…. Осознав это, он ужаснулся и разжал руку, выпустив энергетический поводок, который сжимал шею городского тёзки. Звонкий окрик девчонки, обозвавшей его Дарт Вейдером, послужил своеобразным толчком. В голове зароились воспоминания и слова Пелагеи Матвеевны, сказанные перед смертью. "Не греши", — проронила она. Без сомнения, Ширшиха намекала о второй стороне дара, доставшегося парню. Палка оказалась о двух концах: первый — лечит, второй — калечит. Спровадив непрошеных гостей, он впервые серьёзно задумался над тем, что ему досталось, и был ли это только дар почившей в бозе знахарки. Только ли? Сколько бы он не бился, не искал ответы, ясно было одно, теперь ему предстоит всю оставшуюся жизнь балансировать между аверсом и реверсом доставшейся в наследство монеты, которую нельзя было причислить ни к золотому дублону, ни к медному грошу, ибо обе стороны требовали в первую очередь ответственности. Да-а, с его даром можно было озолотиться или сгинуть ни за грош, или отвернуться от мира, живя затворником, как сделала Пелагея Ширшова…