Kиpилл Бенедиктов - Антитеррор 2020 Страница 21

Нур вновь потянул за ручку — дверь медленно открылась, внутри загорелся свет. Вдвоем с Никитичем они переступили порог, журналист потянулся следом за нами.

— Стоп! — Нур ладонью остановил его перед проемом. — Извини, Рома, но тебе придется прикрыть нас сзади. Дверь не пропустит — нет допуска.

— А как же ты? — закипятился Шварц. — Да и что значит не пропустит?

— Я — чист. Для искинта меня не существует. А на тебе сработает сигнализация, и автоматика тут же заблокирует нас.

Журналист, ворча что-то себе под нос, с неохотой остался в предбаннике — сел на корточки, привалившись к стене.

Помещение, в которое попали Нур с Никитичем, было мало похоже на бомбоубежище. Большая и очень светлая комната оказалась вся заставлена лабораторными столами (последний раз Нур видел их на школьных уроках химии) и поделена на несколько отсеков перегородками высотой в половину человеческого роста. Шкафы вдоль стен были забиты химическим оборудованием и медицинскими приборами. В углу на подставках-треногах стояло до десятка похожих на большие аквариумы стеклянных кубов, к которым были подведены трубочки и подключены какие-то аппараты. Внутри в мутной жидкости виднелось что-то вроде человеческих уродцев.

«Кунсткамера, что ли?» — Нуру пришло на ум только такое объяснение. В самой кунсткамере он никогда не бывал, но представлял ее именно так.

Он выжидательно посмотрел на Никитича. Тот кивнул на дверь в противоположной от входа стене. Парочка двинулась туда, Нур старался не смотреть в сторону «аквариумов».

Дверь оказалась заперта на обычный замок, причем фиксатор располагался только с этой стороны. Стоило Нуру повернуть «собачку», раздался щелчок — и дверь раскрылась в темноту.

— Выключатель — слева, — почему-то перешел на шепот Никитич.

Не входя в комнату, Нур протянул внутрь руку и зашарил ей по стене. Сердце его замерло, чтобы забиться сильно-сильно через секунду. Щелк — ив мутном свете ночника перед Нуром появилась маленькая комнатка с глухими стенами, несколько детских кроваток, детский манеж с игрушками в углу и стол с кухонной посудой у стены.

«Ничего необычного», — успел подумать Игрок, чтобы в следующее мгновение понять, что на самом деле странными были обитатели этого жилища. Молча они сидели на своих кроватках и во все глаза смотрели на ворвавшегося к ним Нура. И это были одинаковые глаза. И одинаковые лица.

Дети, дети-близнецы, похожие друг на друга как две капли воды, но в то же время почему-то разные. Нуру потребовалось несколько минут, чтобы понять — мальчики были неодинакового возраста — на вид от годика до пяти лет, но одной внешности.

«Кто же из них Эдик?» — мелькнула мысль. Каждый из них был его сыном и одновременно не был им. Словно копии собственного ребенка предстали сейчас перед Игроком.

— Кто это? — Нур попятился обратно, перевел ошарашенный взгляд на Никитича и увидел смену эмоций на его лице. Вначале — удивление по поводу его растерянного вида, потом раздумье и следом — улыбку понимания, перерастающую в смех.

Стальной опустился на пол, сгибаясь в поясе от хохота. Если бы не связанные руки, он наверняка стал бы хлопать ими себя по ногам и бокам.

— Дурак, вот дурак-то. Надо же так попасться! — сквозь смех и слезы выдавил он.

— Что за приступ самокритичности? — нелепое поведение Никитича привело Нура в чувство.

— Так ты ничего не понял!» Дети, где дети?» — передразнил он Игрока. Недоумение Нура словно вернуло Стальному хорошее настроение. Он порозовел, глаза его ожили. — Я-то, кретин, решил, что ты раскрыл нас. А оказывается, был прав все-таки я, ты — простофиля. Какие дети тебя интересовали, а?

— Мой Эдик, — жестко проговорил Нур. Он старательно делал вид, что не заметил изменений, произошедших с внешностью Стального. — И другие, которых вы взяли в заложники, чтобы сделать из них смертников.

— А нет никаких других! Тут все твои! — продолжал веселиться Никитич.

— Что ты несешь? — зло оборвал его Игрок.

— Он прав. Это все клоны твоего сына. Плоть от плоти. Беленькие, чистенькие и в то же время генномодифицированные, — вдруг раздался голос сзади Нура. Странно знакомый голос.

Но Игрок не успел повернуться, чтобы увидеть говорившего, он почувствовал лишь короткую боль и провалился в темноту…

Он пришел в себя, лежа на все том же полу бомбоубежища. Сверху на него смотрел лысоватый крепыш среднего роста — начальник личной охраны ПэПэ по имени Пабло. Нура слегка подташнивало, голова была словно сжата в тисках. «Он ударил меня сверху», — понял Нур и снова вырубился. Но на этот раз не полностью.

Как сквозь сон, до Нура доносился голос директора «Анти-Т»:

— Это все следствие твоей жадности, Андре. Зачем нужно было взрывать мероприятие, которое сам и охраняешь? Сколько тебе заплатили, скажи честно?

— Стольник. Баксов. — Голос Никитича был тих.

— И за какие-то сто штук ты стал «крысой»?! — горько отозвался ПэПэ. — Эх, Стальной, Стальной. Ты перестал соответствовать своему прозвищу. Ты предал друзей. Сопливый мальчишка-аналитик расколол тебя, как пацана. Ты не стальной, Андре, ты ржавый…

— Прости, ПэПэ. — Тон стал совсем жалобный.

— Зачем ты мне нужен такой? Да лучше я возьму в долю этого, — ПэПэ явно имел в виду Нура.

— А что будет со мной?

— Ничего. Засунешь себе в задницу свой стольник. Это хорошие деньги. Для живого. Но мертвому они ни к чему…

ПэПэ замолчал, затем раздался короткий вскрик и несколько хлопков. И глухой стук — словно мешок с картошкой упал на пол. «ПэПэ уволил своего зама, причем навсегда», — понял Нур. Эта мысль почему-то совсем не тронула его. Странное равнодушие охватило экс-стяговца. «Я должен встать, мне нужно искать сына», — думал Нур, но никак не мог заставить себя даже приподняться.

— Подними его! — раздался голос ПэПэ. В бок Нура словно вонзился раскаленный прут. «Пабло всегда умел бить ногами, — вспомнил Игрок, — он даже специально заливал свинец в свои остроносые ботинки».

— Не надо! — раздался чей-то голос, в котором Нур с удивлением узнал свой. — Я встаю.

Опершись рукой о пол, он действительно смог привстать. Никитич лежал в нескольких шагах от него. Но с его телом уже произошли некоторые необратимые изменения, две дырки — в голове и груди.

Зато все остальные были живы: директор с пистолетом в руке, Пабло — возле Нура и даже сжавшийся в комок журналист в углу.

— Не ожидал от вас такого, — четко проговаривая слоги, укоризненно выговорил Нур директору. — Думал, это самодеятельность Никитича.

— Так и есть, — холодно кивнул ПэПэ. — Лаборатория клонирования — наша, а вот взрыв «Глобуса» — инициатива Никитича. Фраер. Левака решил срубить.

— Вы использовали генный материал моего сына для подпольного клонирования? — Нур сам не понимал, утверждает ли он это или спрашивает.

Ему казалось, что он должен говорить, иначе мозг лопнет от мыслей и догадок.

— Именно так, — наклонил голову директор. — У нас первоклассная техника. Мы не только клонируем детей, но и выращиваем их прямо здесь, в искусственных матках. Корейские ученые творят чудеса, знаешь ли…

«Зародыши человека!» — Только теперь Нур понял, что за «уродцы» плавали в стеклянных банках на столах. А вслух произнес:

— Дети…

— Да, дети, — подхватил Петр Петрович. — Дети — это святое. А на святом легче всего делать деньги. — Он довольно хмыкнул.

Нур прикрыл глаза. Слабость накатывала волнами. «Надо держаться», — приказал он сам себе. Голос директора доносился словно издалека.

— Дети — идеальные убийцы. Их нельзя заподозрить. Они чисты и невинны, в отличие от взрослых. Искусственные дети — еще лучше. Их не определить сканерами, ведь у них нет идентификаторов, поскольку они не стоят на учете. Официально они не родились, у них нет родителей, которые искали бы их. Это даже не люди, это гомункулусы. А генная инженерия творит и вовсе чудеса. Несколько новых штрихов, и в генном коде человека поселяется тринитротолуол. Маленькая инъекция детонатора перед акцией, и через десять минут маленький гомункулус разнесет на куски большое здание.

Информация из Петра Петровича лилась бурным потоком. Словно профессор, что на несколько лет был лишен возможности читать лекции студентам, сейчас он захлебывался словами. «Нечасто ему достаются собеседники, которым он мог бы так откровенно рассказать о своих делах», — подумал Игрок.

— Но почему мой Эдик? — не выдержал Нур.

— Не повезло с генотипом. «Расово чистые» дети — просто клад в качестве камикадзе, — усмехнулся директор. — Белокожие блондинчики с голубыми глазами, конечно, не дефицит, но зачем искать лучшее, если имеешь хорошее. Эксперимент с генетическим материалом твоего ребенка удался, вот и понаделали из него близнецов. Если бы не этот кретин, — ПэПэ ударил ногой тело Никитича, — то никто и никогда не опознал бы твоего сыночка. Но ты оказался в неурочное время в ненужном месте.