Кирилл Партыка - Эпицентр Страница 21

С тех пор у Работяг установилась железная дисциплина и неукоснительные порядки при единоначалии Директора и совещательном статусе десятка его заместителей. Мне, при моем прежнем роде занятий, все это должно было бы прийтись по вкусу. Но, во-первых, по инструкции Монгола мне ни к кому примыкать не полагалось, а во-вторых, если честно, я как-то слишком быстро почувствовал себя вольным Ездоком. В Крепости Работяг были самые сносные условия жизни и самые приличные человеческие отношения, но я не остался бы там насовсем, если бы даже мог.

От караульной будки вернулся старшой, широко мне улыбнулся.

— Добро. Проезжай.

Обитые железными листами ворота распахнулись, и я въехал в Крепость. Внутри она выглядела как чудом уцелевший с прежних времен городской пятачок в окружении обычных домов — с клумбами и палисадниками, с мусорными контейнерами и скамейками у подъездов. И даже детская площадка с качелями и прочими нехитрыми аттракционами маячила в отдалении. Все это было залито голубоватым светом фонарей. Под одним из них я остановил джип и вылез из кабины.

Здешние жители все же отличались от прежних горожан. По случаю позднего вечера народу на улице было немного. Но мужчины поголовно носили камуфляж, а женщины брюки (если помоложе и постройней) или строгие юбки и блузы (если постарше или крупнее габаритами).

На скамейке под фонарем у одного из подъездов скучковалась группа молодежи, оттуда доносились взрывы смеха и девичье повизгивание. Откуда-то возник подтянутый мужчина в неизменном камуфляже, что-то отрывисто скомандовал. Молодняк без возражений покинул свой насест и молчком рассосался по сторонам. Дисциплина! Я заметил, что никто не ушел парами.

В обычном подъезде на площадке первого этажа стоял стол дежурного, а проход перегораживала никелированная вертушка. Из-за стола поднялся молодой камуфляжный парень с кобурой на поясе, глянул на меня, расплылся в улыбке и протянул руку:

— Проходите, вас ждут.

Он нажал кнопку под столом, и «вертушка» пропустила меня.

На втором этаже я толкнул дверь и вошел. Квартира была переоборудована в некое подобие офиса. В приемной перед компьютером сгорбилась женщина средних лет с подкрашенными волосами, которые все равно отдавали ранней сединой. При виде меня она тоже улыбнулась довольно устало и кивнула на обитую кожей дверь. Я постучался и вошел.

Это был обычный деловой кабинет руководителя — удобный, но без излишеств. Хозяин, здоровяк лет пятидесяти пяти с седой шевелюрой, располагался в черном кожаном кресле за обширным столом. Позади красовались два полотнища — алое с серпом и молотом и триколор. За приставным столом сидели двое серьезных мужчин в помятых серых костюмах — заместители шефа.

При моем появлении Директор широко улыбнулся.

— Свободны, — бросил он своим замам. Те послушно поднялись и, на ходу пожимая мне руку, покинули кабинет. Директор обошел стол, крепко стиснул мою ладонь. Силы ему было не занимать.

— Здорово, Серега. Все колесишь? Каким ветром занесло? А у нас к тебе важное дело.

— Петр Палыч, — сказал я, — давайте с делом чуть погодим. Я на минуту — предупредить. Сегодня ночью, — я взглянул на часы, — через час или два в городском парке, скорее всего, начнется заварушка.

— Откуда ты знаешь? — насторожился Директор.

Я досадливо сморщился. Он махнул рукой.

— Ну ладно, как всегда, никаких вопросов. И что дальше?

— Возможно, будет большая стрельба. Не исключено, что все это перекинется на городские кварталы.

— Бандюки разборки затевают?

— Вроде того. Так вы отзовите своих людей, кто не в Крепости. До утра пусть никто за ворота не выходит. И будьте начеку. Всякое может случиться. Не исключено, что и к вам могут пожаловать.

— Спасибо, что предупредил. Гостей мы встретим, будь уверен, — пообещал Директор. — А ты-то куда торопишься?

— Дела, — коротко объяснил я.

Директор хмыкнул.

— Знаешь, Серега, хороший ты мужик. Но вот дела у тебя, по-моему, всегда какие-то хреновые. Нет, ты для нас много полезного сделал, не отрицаю. Но чего ты все мотаешься, приключений на задницу ищешь?! Сколько раз говорено? Иди к нам, своим заместителем сделаю.

— От костюмов отвык, — усмехнулся я.

— Ну и ладно! По-военному одевайся. Тебе разрешу.

Я пожал плечами.

— Да как-то мне в джинсе и кожанках удобней.

— Хипарь хренов, — усмехнулся Директор. — И патлы вон отпустил. Вши еще не завелись? Справный мужик, я бы сказал, вояка. А все из себя бродягу корчишь. Плохо это у тебя получается. А тут столько работы. Такие, как ты, позарез нужны.

Он говорил что думал, ни малейшего двоедушия. Он даже по-своему любил меня. Я напоминаю ему сына, погибшего во время Чумы. Он все время мысленно сравнивал нас, находил меня достойным, но заблудшим, и хотел исправить, обласкать… и обогреться сам. Мое новое чувство не позволяло мне читать чужие мысли. Но состояние я улавливал отчетливо. Мне стало его жаль.

— Может, как-нибудь, Петр Палыч.

— Только обещаниями кормишь, — сказал Директор. И вдруг как-то по-особому добавил: — Беспокоюсь я за тебя. Пропадешь со своими приключениями. Вот стрельба эта, про которую ты говорил. Откуда-то ведь про нее знаешь. А стрельба, она не всегда мимо.

— Я увертливый, — заверил я.

— Может и рикошетом зацепить. Давай коньячку тяпнем, поговорим. — И повторил: — Дело есть очень серьезное.

— Спасибо, — сказал я. — К утру вернусь — и к вашим услугам.

Директор недовольно потряс головой:

— Знаю, порядки тебе наши не нравятся. Авторитарность, как ты изволил выражаться. Но мы где живем? И как? Ты разве не видишь, что единственное место, где порядок, это у нас. Здесь все по правилам, никакой анархии и бесчеловечности. Здесь, можно сказать, островок нормальной жизни — последний сохранившийся. Да, нету у нас демократии и всякой распущенности, а есть военная почти дисциплина. И так оно и будет. Потому что я за всех этих людей отвечаю. Я должен все сделать, чтоб они живы остались и дождались, когда эта вакханалия кончится.

— А она кончится? — спросил я.

Он вернулся в свое кресло.

— Не знаю. Может быть. Тут очень необычные обстоятельства. Впрочем, ладно, удерживать тебя все равно без толку. Но возвращайся обязательно. Дело того стоит.

— Знаете, Петр Палыч, — сказал я. — Вы очень хороший человек. А на демократию мне нагадить с караульной вышки. Не нужно мне никакой демократии. Мне нужна свобода. И она у меня есть. Я сам себе хозяин. Строем ходить разучился. А у вас все строем. Вы уж не сердитесь. А к утру я вернусь.

Он только махнул рукой мне вслед.

ГЛАВА 11

До городского парка я добрался пешком, оставив джип в укромном закоулке. Неслышно крался вдоль стен домов, хоть это и была излишняя предосторожность — ночь стояла безлунная, хоть глаз коли. Вряд ли бы меня кто-то заметил.

Железная изгородь парка местами повалилась, в ней зияли широкие проломы. Деревья, которые никто не подстригал, разрослись, в вышине под легким ветром густо вздыхали их могучие кроны. За ними угадывалась близкая и совершенно темная громада храма. Даже золоченые купола сейчас казались черными.

Я нырнул в один из проломов и стал пробираться через заросли. Ни один сучок не хрустнул у меня под ногой, ни одна ветка не скрипнула. В парке были люди. И немало. Я остановился, закрыл глаза и расслабился. И сразу почувствовал Пастора. С ним было человек десять, все вооруженные, но испуганные, предельно на взводе. Бригада Пастора расположилась под прикрытием полуразрушенного двухэтажного павильона. Там, на верхнем этаже, засела пара снайперов. Впрочем «снайперы» — сильно сказано. Просто испуганные мужики с винтовками. Испуганные и, кажется, здорово под кайфом. От них исходило какое-то виртуальное зловоние. Впрочем, виртуальное зловоние я улавливал от каждого, кто сейчас набился в парк. От Генерала, например, меня вообще чуть не стошнило. С ним было тоже с десяток стрелков. И, кажется, он тоже устроил засаду-прикрытие. Но я никак не мог разобрать, в каком месте и сколько там человек.

Комод был тут же, но где-то поодаль. Я с трудом сканировал его отряд. Впрочем, особого разнообразия там не предполагалось: обычные «жеки» с «калашами». Но что-то меня насторожило. Я напрягся изо всех сил. (Трудно сказать, что именно я в себе напряг, потому что не знал, где находится мой «сканер» и как он действует.) Однако внутри у меня будто слегка рассвело. С Комодом были чужие. В смысле, не посторонние для него, а совсем чужие. Я бы мог поклясться, что они вообще не отсюда, что явились из каких-то иных мест. Они не только не были горожанами, их почти не коснулся отпечаток Зоны. Походило на то, что они явились… с той стороны периметра, с Большой земли. Это меня очень озадачило.

Я подобрался поближе. Сквозь ветки кустов стал виден вымощенный плиткой пятак перед павильоном. По сторонам угрюмо маячили «группы поддержки». А посередине торчали две темные фигуры — Генерал и Пастор. Они вели вполне мирную беседу.