Александр Абердин - Русский бунт - 2030 Страница 21

В скоротечном бою за Саранск погибло семнадцать человек и среди них ни одного спецназовца или бывшего зека. Сказывалось то, что повстанцы имели куда более совершенные средства защиты. Да, и этих смертей можно было избежать, не лезь некоторые офицеры туда, куда их не просили, но слишком уж было велико их желание поквитаться с врагом. К полуночи всё закончилось, но зачистка города продолжилась. Далеко не все чиновники и их преданные нукеры были захвачены в плен. К этому времени Максим получил подтверждение, что вся Мордовия, а вместе с ней Чувашия, Нижегородская и Ульяновская области были захвачены повстанцами почти полностью. Так же успешно восстание проходило и в других регионах. Враг проявил поразительную беспечность и был за это жестоко наказан и пусть от власти чиновников была освобождена не вся Россия, начало этому было положено.

Глава шестая

Ещё одни десять дней, которые потрясли мир

Максим и сам не ожидал, что он так быстро станет для множества людей Максимом Викторовичем. Не ожидал он и того, что всего за каких-то десять дней им удастся сделать так много. Они без малого чуть ли не перерезали Европейскую часть России, взяв власть в свои руки от Мурманска до Вологды и от Нижнего Новгорода до Кургана, покончив с чиновничьим режимом в Приморье, Хабаровском крае, на Сахалине и на Камчатке, а также освободили русские территории Северного Кавказа от Ставропольского края вплоть до Ростова. Татарстан и Башкирию они не трогали специально, как и Северокавказские республики. Разобраться с первыми они собирались через пару месяцев, а в отношении вторых уже были сделаны громкие, чёткие и внятные заявления — новая Россия в ультимативной форме предоставляла им полную свободу, но жестко потребовала немедленно освободить всех русских рабов, иначе с началом зимы горцев ждет такая война, что генерал Ермолов покажется им сущим ангелом, поскольку речь будет идти о тотальном уничтожении врага. Хотя ответная реакция еще не последовала, до войны, похоже, дело не должно было дойти.

Сам Максим за это время с боями дошел до Оренбурга, но это сильно сказано. Местами бои действительно были тяжелыми, но на их стороне был профессионализм и отличная выучка своего собственного спецназа, плюс массовый переход на сторону повстанцев солдат и офицеров. Восстание продолжало расширяться, но по большей части с Запада на Восток и с Дальнего Востока в Сибирь. Двигаться за Волгу, на Запад, было опасно. Центр Европейской части России был хорошо вооружен, но самое главное заключалось в том, что Власиха, столица РВСН России, находилась под контролем Кремля. Поэтому пусть и небольшое, но какое-то количество ракет с ядерными боеголовками у режима имелось и с этим нужно было считаться. Работа по Власихе велась давно, но каких-то особых успехов не было достигнуто. Как и придворная Кантемировская дивизия, ракетчики, можно сказать, были на стороне чиновничьего режима. Подполковник Первенцев не впадал из-за этого в панику, но вместе с тем не торопил событий.

Им удалось сделать едва ли не самое главное — перерезать все нефте и газопроводы, идущие из Сибири на Запад. Пока что это не имело особого значения, ведь хранилища были полны. Когда запасы нефти и газа иссякнут, чиновничий режим пусть и с трудом, но все же сможет какое-то время выкручиваться, покупая нефть и газ за рубежом, но зима быстро наведет в этом деле свой порядок. Поэтому вся дальнейшая борьба с режимом переносилась на позднюю осень и зиму. Имелась у повстанцев, начавших освобождать Россию от внутреннего врага, захватившего власть в стране, еще одна причина, по которой они были вынуждены притормозить, у них просто не хватало боеприпасов. Какой-то острой нехватки они ещё не испытывали, но следующие десять дней точно такой же активности приведут к тому, что бойцам придётся использовать автоматы и снайперские винтовки, как дубины. А ведь они накапливали патроны и снаряды на тайных складах свыше семи лет, но та плотность огня, которую армия повстанцев обрушивала на врага, быстро сделала своё дело и теперь повсюду, где только можно, срочно организовывали выпуск патронов и снарядов.

В три часа пополудни подполковник Первенце возвращался в Оренбург из короткой инспекционной поездки. Одетый в полевой камуфляж, с тактическим шлемом на голове, экран-забрало которого было опущено на глаза, он сидел за рулём старинного армейского джипа «Хаммер» с усиленной бронёй и ехал в сторону центра города на максимальной для этого автомобиля скоростью. Максим никогда прежде не бывал в этом городе, но по словам горожан и своих друзей знал, что за пятнадцать лет Оренбург был отстроен практически заново. Новой власти было плевать на архитектурные памятники. Они сносили их без малейшего сожаления и строили себе такие особняки, что им могли позавидовать богатейшие люди планеты за рубежом. До того момента, пока они не подняли восстание и не стали безжалостно бороться с чиновничьим режимом. Да, безжалостность и жестокость, как это ни печально, были их главным оружием и именно поэтому они смогли так стремительно захватить огромные территории. Как только весть о восстании, поднятом «Комитетом триста сорок», распространилась по всей России и чиновничьей клике стало известно, какие регионы захвачены повстанцами и как те расправляются со вчерашними хозяевами жизни и вершителями судеб, сатрапы, бросив всё, бежали вместе со своими самыми преданными приспешниками в Москву и Центр России, благо там у них имелись как шикарные квартиры, так и роскошные поместья, разбросанные по всему Подмосковью.

Однако, вовсе не массовые казни палачей, карателей и их хозяев ввергли весь мир в состояние шока, а то, что повстанцы без малейших проволочек казнили вице-президента компании «Тяньжи» вместе с тремя десятками других китайцев. По сравнению с этим померкло даже колесование бывшего президента Мордовии Эмиля Царёва и нескольких других преступников, отличавшихся особой жестокостью. За ними ведь не стоял Китай со своей огромной армией. Насколько жестокими и беспощадными были преступники, истязавшие свой народ, настолько же жестоко казнили и их, причём публично, хотя и не в центре города. Трупы казнённых сжигались в ямах, а те засыпались землёй и перепахивались, чтобы родственники не смогли похоронить их на кладбище. Чего-чего, а казней и трупов было много, как и публичных наказаний. Новая власть сразу же объявила, что с самосудом и беспределом она будет бороться жестко и принципиально.

Уже на второй день «Комитет триста сорок» заявил на весь мир, что у новой России есть оружие пострашнее атомных бомб, бойцы с паранормальными способностями и следователи-телепаты, но не от слова телепать языком. Скрывать то, что все члены этого самого «Комитета триста сорок» и очень многие из их детей были так называемыми индиго или псиониками, уже не имело смысла. Интернет, радио и телевидение, а у повстанцев имелись свои собственные спутники связи, быстро разнесли эту весть по всей России. Вместе с тем до сведения людей было доведено, что за самосуд будут расстреливать точно так же, как и за те преступления, которые уже были совершены в стране прежней властью. Людям предлагалось потерпеть и не бросаться с голыми руками на штыки. Зато на всех освобождённых территориях по сию пору полным ходом шла зачистка и одновременно с ней новая власть налаживала жизнь сограждан, оказавшихся в сложной жизненной ситуации.

Линии фронта, как таковой, между старой и новой Россией не было, а потому в освобождённые районы хлынули люди. Множество людей. Первым делом их отправляли в фильтрационный пункты, где с ними беседовали самые опытные телепаты, хотя таких насчитывалось немного. Максим и его друзья боялись засланных агентов и не зря. Их действительно засылали к ним под видом беглецов, но далеко не всех ставили к стенке на самом деле, а лишь имитировали расстрел, хотя они и не были такими уж ангелами. «Комитет триста сорок» стремился доказать на деле, что новая власть действует хотя и жестоко, но справедливо и тщательно отделяет зёрна от плевел.

С такой же жесткостью новая власть боролась за чистоту своих рядов. Беспредел и пьянство были поставлены вне закона, но если за самовольную жестокость и убийство невиновного человека бойца запросто могли поставить к стенке и расстрелять, то пьяниц наказывали по другому, физически, и это происходило довольно часто. У вчерашних зеков частенько сдавали нервы и они, дорвавшись до спиртного, не всегда могли устоять против соблазна надраться в лоскуты. Пороть таких идиотов плетями и тем самым покрывать их спины шрамами, было бы неосмотрительно и накладно, ведь после этого их нужно будет лечить. Поэтому к ним применялись другие виды физического воздействия, весьма похожие на пытку.

Максим, лавируя между армейскими грузовиками, ехал по центральному проспекту города к губернаторскому дворцу. Оренбург был всего три дня, как захвачен повстанцами. Во многих домах окна были заколочены листами пластика и фанеры, а стены покрывали пулевые отметины. Бои за город не были такими уж и тяжелыми, тем более, что большая часть чиновничьей братии во главе с губернатором загодя сбежала в Казахстан. Власти южного соседа подтянули к границе армию и перекрыли её, но после того, как пропустили тех, кто позволял их отребью кормиться в России. Дальше этого дело пока что не шло, но «Комитет триста сорок» уже планировал стремительный бросок на юг, чтобы восстановить статус-кво и вернуть России её законные земли, всегда бывшие русскими, ну, и заодно преподать хороший урок как властям Казахстана и казахам, так и заодно всему миру. В отношении Украины, а точнее Крыма и её восточных районом, они собирались принять точно такие меры, но не летом, а ближе к зиме. Вторжение же в Казахстан было запланировано на начало июля. До этого времени Максим решил никуда не уезжать из Оренбурга.