Андрей Уланов - День револьвера Страница 21

— Между прочим, — я двинулся вперед, заставив гоблина пятиться еще дальше. — Я так и не увидел своих денег, Толстяк.

— Каких еще денег?

— Опять?!

— Ах, этих… а они вовсе и не твои были.

— Да неужели.

— Ыгы. Напряги память, эй-парень. Я просто сказал, что знаю, где они зашиты, а ты — не знаешь.

Я огляделся — мы уже выбрались из толпы около виселицы и даже успели отдалиться шагов на пять — и потянулся к кобуре.

— Эй, ты чего?

— У тебя плохо с арифметикой, Толстяк? — участливо спросил я. — Ну да, конечно, ты же всего лишь гобл. Так вот, запомни: три доллара меньше сорока пяти, но больше, намного больше, чем ничего. Впрочем, — на этот раз пришла моя очередь ухмыляться, — можешь и не запоминать.

— А как насчет… — голос Толстяка упал до шепота, — большой кучи денег, эй-парень?

— Если предлагаешь их ты — никак. Игры кончились, гоблин. Твоя игра кончилась.

Ремешок на кобуре расстегивался туго, но сейчас меня это ничуть не волновало — скорее, наоборот, устраивало. Стрелять я не собирался, вот припугнуть чертова нелюдя — дело другое.

Приятно считать, что гоблины — трусы. Возможно, некая доля правды в этих слухах есть, особенно если сравнивать с орками. Там, где орк с ревом бросится в атаку и даже полумертвый, постарается перегрызть глотку-другую или задушить врага собственными кишками, гоблин три раза пересчитает врагов, тихо слиняет и вернется ночью — сыпануть горсть отравы в котелок над костром, повязать спящему часовому элегантный галстук из конского волоса…

Наконец ремешок поддался, и я начал вытаскивать револьвер. Толстяк наблюдал за этим, не выказывая особых признаков страха — только любопытство.

— А знаешь, в Пограничье многие улитки достают оружие быстрее тебя.

— А я не тороплюсь, зеленый. Ты ведь все равно не успеешь убежать.

— Вот еще. Бегать, по такой жарище… зря, что ли, я вытряхивал патроны из твоей пушки.

— В комнате, пока я одевался? — уточнил я.

— Ыгы. И не говори, что заметил.

Улыбнувшись, я хлопнул себя по поясу в дюйме слева от пряжки — там, где обрывался ряд блестящих цилиндриков, еще недавно бывший на пять гнезд полнее.

— Ы-ы-ы-ы… можно я упаду на колени, взвою от ужаса и начну молить о пощаде?

Толстяк по-прежнему не боялся — уж настолько-то я этого гоблина успел узнать. Скорее, он чего-то ждал.

— Так сойдет, зеленый.

— Я так и не показал тебе конюшню.

— Не волнуйся, как-нибудь справлюсь и без тебя. Это же маленький городок.

Гоблин молчал, пока я не взвел курок. На щелчок обернулось человек пять, но увидев и оценив сцену, сразу же потеряли к ней всякий интерес — дымящийся в петле вампир был явно куда более редким зрелищем, чем гоблин под револьверным дулом.

— Ты об этом пожалеешь.

— Назови хоть одну причину, Толстяк. Ну же…

— Она у тебя за спиной.

— Неужели ты думаешь, что я попадусь на такую… — начал я и в этот миг кто-то позади взвизгнул:

— Мистер Ханко!

Гоблину крупно повезло — дернувшись от неожиданности, я едва не выстрелил взаправду, хотя совершенно не собирался этого делать. К счастью для Толстяка, ход спуска у «Громового Кота» оказался на волосок длинней, чем судорожное движение пальца.

— Какого орка… мисс Вей?!

— Прошу простить меня, мистер Ханко. — Китаянка сложила ладони, наклонив голову, словно я был алтарем. — Не знаю, как это получилось, я хотела всего лишь обратиться к вам.

— Ну, вам это удалось.

— Умоляю-вас-простить-меня-я-действительно-не-хотела…

— Да все в порядке, мисс, — смущенно буркнул я, — вовсе незачем так извиняться. На самом деле я всего лишь хотел при… э-э… припугнуть одного… — сбоку мелькнуло что-то зеленое. Обернувшись, я увидел, как Толстяк скрывается за углом соседнего дома.

— …чертова гоблина.

— Это был гоблин? Настоящий?

— Самый что ни на есть, — подтвердил я.

— О, — девушка подняла голову, — вы так храбры, мистер Ханко. Ведь он мог броситься на вас…

— Право, мисс, вы преувеличиваете. — Тут я, наконец, сообразил, что хотя собеседник поменялся, в руке у меня по-прежнему взведенный револьвер, который стоит хотя бы опустить. — Он всего лишь гоблин.

Вей приблизилась еще на полшага, так что я почувствовал исходящий от её волос легкий цветочный запах… и в очередной раз вознес хвалу Маку за его одежную кучу и бадью с горячей водой.

— Мистер Ханко… вы помните наш утренний разговор?

— Каждое его слово, — соврал я.

— Есть один вариант… — Китаянка сделала паузу, словно проверяя, не отвергну ли я этот вариант с порога. — Я нашла человека, который согласен заплатить за то, что нужно мне.

— За розыск вашего брата?

— Не совсем, но в том числе.

— Не совсем, но… — удивленно пробормотал я и вдруг меня осенило: — За розыск пропавших гномов?!

— Да, мистер Ханко. Этот человек готов платить за любую информацию о них. Я говорила с ним, и он подтвердил, что мой брат тоже будет «такая информация».

— Кажется, я даже знаю имя этого человека… — вздохнул я.

— Вы уже знаете про мистера Бернса из «Камней и Камней»?

— Э-э… — Я запоздало сообразил, что Нарви Эйхайма, при всей его нетипичности, даже китаянке сложно принять за человека, — нет.

— Тогда как…

— Не важно, — поспешно буркнул я. — Мистер Бернс, вы сказали? Где я смогу его найти?

— Я отведу вас к нему, — девушка словно ждала моего вопроса. Я и глазом не успел моргнуть, как она оказалась сбоку от меня и затянутая в длинную перчатку ручка обвилась вокруг моего локтя. — Прямо сейчас.

— Сигару? Кофе? Спиртного? — негр-слуга выглядел так, словно хозяин дома купил его на Юге лет за 20 до войны и с тех пор хранил где-то в хрустальном гробу, на вершине горы, посреди зачарованного леса, ну и так далее. — Есть «Старый Дед», «Четыре розы», «Дикая Индейка»…

Черт, у меня что, на лбу написано, что я из Кентукки?!

— Кофе, — выдавил я вслух. — Черный.

— Минуту, са-ар. А для вас, мисс, — негр полуобернулся к девушке, — тот же чай, что и в прошлый раз.

— Да, если можно.

— Сейчас все будет.

Я не знал, какая из компаний — «Юго-Западная» или «Камни» — обосновалась в городке первой, но было похоже на то, что вторая руководствовалась девизом: сделаем все наоборот. Если лавочка Эйхайма занимала здоровущее здание на главной улице, о чем извещала всех надписью на полфасада, то «Камни» расположились за домами, под самой стеной, в строении, которое и домом-то назвать язык не поворачивался. Так, флигелек, с непонятной позеленевшей вывеской, состоящий из большой комнаты-магазина — полтора ярда стеклянного прилавка, пыльные окна и сонный приказчик — комнаты поменьше для гостей, в которой не без труда уместились три кресла, столик и винтовая лестница, и кухни, на которую удалился вышеупомянутый негр. Судя по тому, что я успел разглядеть, кухня была примерно с конуру нашего пса Дональда, только повыше.

Когда наверху проскрипели петли люка и по лестнице не торопясь начал спускаться человек лет сорока — невысокий, с седыми бакенбардами, бородкой и отчетливым «пивным» брюшком, эдакий добрый дядюшка всех детишек на свете — я окончательно утвердился в мысли, что «Юго-Западную» и «Камни» основали два брата-близнеца, люто ненавидевших друг друга.

— Сидите-сидите… — пресек «дядюшка» мою попытку выбраться из кресла. — Я, право, не мексиканский император, чтобы вскакивать при моем появлении.

— Мистер Бернс, — китаянка все же успела вскочить, встав в уже знакомую мне молитвенную позу, — я привела человека, о котором говорила. Это мистер Ханко, мой компаньон.

— Компаньон? — удивленно пробормотал я.

— Ваш кофе, са-ар.

Как негр с подносом умудрился попасть ко мне за спину, я не понял — дверь на кухоньку находилась прямо передо мной и она по-прежнему была закрыта.

— Чай для мисс. Ваша трубка, са-ар, — последняя фраза, как и упомянутый предмет, предназначались Бернсу.

— Спасибо, Джеймс.

Осторожно — белый фарфор был по толщине весьма похож на скорлупу — взявшись за чашку, я обнаружил, что кофе остыл ровно настолько, чтобы его уже можно было пить. Идеальная кофейная температура, которую я, кажется, так никогда не научусь угадывать — хотя то и дело обжигаю язык в очередной попытке «поймать». Горячо-горячо-горячо-горячо-а-а-а, и н-у-у-уже остыло, каждый раз одно и то же.

— Чай превосходен, Джеймс.

— Да, и кофе… — Я сообразил, что уже больше минуты сижу с чашкой в руке, сделав один-единственный крохотный глоток, — тоже отличный.

— Не перехвалите его, — Бернс чиркнул спичкой, затянулся… — хотя, конечно, перехвалить его трудно. Можешь идти, Джеймс. Если понадобится что-то еще, я позвоню.

— Да, са-ар, — негр коротко поклонился и, пятясь, удалился на кухню.