Вадим Попов - Галактический протекторат Страница 21

Глава восьмая

Ушедший лес

Порой время замирает. Или просто кажется таким вот… застывшим… Джафару это нравилось.

Когда со стороны деревни прилетела смерть и ударила его в грудь горячим, Джафар не увидел ни рая, где согласно вере его родителей его ждало соответствующее количество девственниц, ни адского пламени, девятнадцатью стражами которого правит могучий Малик.

Он увидел дорогу. Протоптанный бесконечными тысячами и тысячами ног путь, слегка светящийся в полумраке, лежал перед ним и звал в темноту, петляя тусклой змеей среди теней.

Впрочем, пуститься в путешествие по нему Джафар не спешил. Он пришел в себя сидя возле костра, обычного костра горевшего рядом с началом дороги, уходящей в темноту. Он сидел у костра, подкладывая в огонь наколотые поленья из аккуратной стопки рядом с костром. Джафар предполагал, что когда топливо закончится, он просто поднимется с холодного камня (сидеть на котором, впрочем, было почему-то совсем не холодно) и пойдет по мерцающей дороге… куда-нибудь.

Но это будет потом, а пока он любовался пляской оранжевых языков пламени и вспоминал.

Костер горел медленно. В какой-то момент Джафар вдруг понял, что говорит вслух. И даже больше – разговаривает с кем-то. С кем-то сидящим по ту сторону пламени. С кем-то кто всё понимает и ни за что его не осудит.

– …Отец всегда говорил мне, что чем позже найдешь свой путь к смерти, тем дольше проживешь. Я спрашиваю "Папа, как это?". А он смеется и отвечает "Тот, кто ищет свой путь, может ненароком найти свой путь к смерти. Не ищи узких троп, сынок, ходи широкими проторенными дорогами". Не получилось…

Джафар, не открывая глаз от пламени, покачал головой.

– …Я вот за всю жизнь так и не смог решить, мы выбираем свою дорогу, или наоборот – наша дорога выбирает нас, не позволяя сворачивать на широкие протоптанные пути, где можно сыто и спокойно прожить свой век. Что зависит от нас? Как зависело от меня, что христианская и мусульманская общины обосновались на Ленте-5 почти одновременно? Какой злой дух или добрый ангел заставил меня, когда мне было двадцать и родители уже выбирали мне невесту, поехать с братьями на ярмарку, куда я, в общем-то, и не собирался? И как я мог знать, что встречу там девушку, глаза которой до сих пор иногда мне снятся до самого утра?.. Вопросы для бессонных ночей, вопросы на которые нет ответов…

Темная фигура в широкой бесформенной хламиде по ту сторону костра едва заметно пошевелилась и Джафар, подняв взгляд, увидел, что у его истории появился еще один слушатель. Странный слушатель. Сначала ему показалось, что по ту сторону огня внимательно щурит на пламя странные синие глаза какой-то очень большой зверь, вроде барса или пантеры, но почему-то пепельного оттенка и вдобавок остроухий, таких и на свете-то нет. Впрочем, может это существо с другой планеты, в других мирах чего только не бывает. Но потом Джафар моргнул, и понял, что ему показалось – вместо дикого кота возле костра сидел человек. Правда, человек тоже показался ему странным. Молодой парень в военном комбинезоне со всякими карманами. Но лицо… Это не было лицо солдата, этих за свою жизнь Джафар навидался. А тот был другой. Отрешенное лицо с глазами, которые менялись. Как посмотрит на Джафара весело, словно скажет, мол, говори, старик, дальше, слушать тебя приятно – и тридцати лет ему не дашь, такой молодой. А как отведет взгляд да в костер уставится – тут и видишь другое: старше он, много старше…

Джафару парень кивнул как старому знакомому, а темной фигуры рядом с которой сидел, словно и не замечал. А Джафару было все равно. Он рассказывал.

– …Когда молод по сторонам не смотришь, одни девушки на уме. У нас в деревне не обращали внимания на появившийся на планете орден, ведь места хватит всем, и я не помню, когда впервые люди из ордена начали появляться на деревенских собраниях, нам ведь не жалко и скрывать нечего. Никто и оглянуться не успел, как возникла и принялась расти ввысь и вширь громада Сайнттауна и все больше односельчан смотрели на меня пустыми глазами и говорили словами орденских миссионеров. Говорили о боге, но бога в их словах не было… Ярмарок больше не стало, а для того чтобы что-то продать надо было ехать в Сайнттаун, в свой мусульманский квартал, чтобы не встречаться с христианами. Я удивлялся, что с приходом на планету тех, кто призывал верующих объединяться, всё происходит совсем наоборот… впрочем, в то время о следующем свидании с Джейн я думал больше чем о политике ордена. И настал тот день, когда родители твердо заявили мне, что "жениться надо на своих" и что "сын должен быть покорен воле родителей". – Джафар печально улыбнулся. – Нам с Джейн оставался только Лес. И выбранный путь стал для нас узкой тропой.

Лес, расположенный в труднодоступном захолустье западной части материка был уделом тех, кто хотел вольной жизни. Рассказывали про это место всякое, и большую часть этих историй Джафар справедливо считал бабьими баснями.

А правда была проста. Среди чащи, в заросшей высокими соснами и пронизанной ручьями широкой долине бил родник с вкусной водой, дававший начало одному из притоков текущей неподалеку реки. Там и появились первые хижины поселения, которое так без затей и называли – Лес. В Лесу помимо беглых влюбленных селились и беглецы от правосудия, и безбожники, не желавшие посещать храм, и сбежавшие от кабальных контрактов корабельные экипажи крупных корпораций, словом все, кто не захотел примкнуть ни к христианской, ни к мусульманской общине.

Лес принимал всех.

Ничего нового в подобном поселении пестрой кучи изгоев на слабоосвоенной сельскохозяйственной планете не было. Однако Лес не стал бандитской деревней, молодцы из которой всегда готовы опрокинуть на лесной дороге фермерский флаер с помощью пневмотарана или обычной веревки. И в самом Лесу беззакония не было. Его жители, по словам забредавших в это захолустье торговцев, были удивительно благополучны в повседневной жизни и неизменно вежливы с чужаками, снимали со скромных полей на расчищенных делянках удивительно щедрый урожай, охотились, строили запруды, ловили рыбу, заводили пасеки, делали из диких ягод особое "лесное вино с травами"… Вскоре в Лес нащупали маршрут корабли Союза вольных торговцев и о самозваном селении, которое процветало, не отгораживаясь забором от подступающих вплотную к домам деревьев, узнали все на Ленте-5.

Подобную счастливую жизнь не спрячешь даже в самой густой чаще.

Сначала лесных отшельников рискнули попробовать на зуб одна за другой две орудовавших в этих краях банды – одна местная, вторая состоявшая из высадившихся на планете беглых заключенных. Их намерение "потрясти "лесовиков" было последним, что об этих бандах слышали. Жители Леса были хорошими охотниками, но столь успешное противостояние профессиональным уголовникам неизбежно было бы сопряжено с жертвами среди защитников. Однако никаких следов столкновения жителей селения с бандитами никто никогда не обнаружил. Было полное ощущение, что почти сотня взрослых вооруженных мужчин просто растворилась в воздухе. "Лесовики" на вопросы приезжих торговцев только недоуменно пожимали плечами и с улыбкой повторяли, что не знают ни о каких бандитах. Но обязательно добавляли "Лес нас защищает".

Джафар был среди тех, кто только посмеивался подобным объяснениям и согласно кивал: мол, всё понимаем, места там глухие, а охотнички лесные прыткие, похоже не ведало ночное ворье, с кем связывается.

Однако были и другие, те, кто кивал на странные обычаи "лесовиков". Говорили, что на заре они солнцу кланяются, а перед тем как свалить дерево или убить зверя прощения у них просят. Сильнее всего наводили на размышления безуспешные старания попасть в Лес христианских и мусульманских миссионеров. Торговцы и той, и другой конфессии, всегда готовые просветить собеседника об истинной вере, ни разу не смогли найти путь в затерянное в чаще селение, плутали и неизменно выводились на торную дорогу доброжелательными охотниками-"лесовиками".

Впрочем, нечто похожее произошло и с орденскими проповедниками, прилетевшими в Лес на корабле Союза вольных торговцев. Им просто не дали сойти по трапу. Полные мужчины в чалмах и рясах гневались и требовали встречи с мэром. В конце концов, на корабль-торговец явился сухонький насмешливый старичок с дочерна загорелым лицом, облаченный в потертый рабочий комбинезон с вытянутыми коленками и штопаную клетчатую рубаху. Мэр выслушал все аргументы визитеров, вежливо покивал, после чего попросил больше никого из "их братии" (именно так возмутительный старичок поименовал представителей ордена) Лес не посещать. На возмущенно-недоуменные вопросы миссионеров старичок пожал плечами и с улыбкой произнес только одну фразу:

– Вы научите наших детей спорить о боге.

Затем мэр удалился.