Окопник - Владимир Геннадьевич Поселягин Страница 21

- Угрожаешь, боец? – с весёлой злостью, уточнил тот.

- Нет, стараюсь пророком быть. Поверьте, в момент выстрела полсотни свидетелей подтвердят, что я в другом месте был.

- Романов, Романов. Подполковник Романов тебе кем будет?

- Никем. Я имел звания подполковника пока судом не лишили.

- Я и думаю лицо знакомое, в газетах фото было, на фоне тяжёлого танка. За что сняли всё?

- За гибель полка. Комдив прибыл и приказал атаковать высоту, я отказался выполнять преступный приказ, не в моих силах он. Он меня арестовал, сам принял командование, погубив полк. Ему ничего, а меня под суд за гибель полка и в лагерь под Архангельском. Десять лет дали, два месяца отсидел. Потом отменили, но чин и награды не вернули, вот и отправили к вам с маршевым пополнением.

- Даже так? Что ж, учтём. Давай бланк, на тебя напишу.

- Я на идиота похож? Веры вам нет и не будет.

- Свободен, - буркнул тот, я явно угодил в цель.

- А часы.

- Трофейные. В нашей армии трофеи не берут.

Вот так собрав ворох своих вещей, покинул полуземлянку, и снаружи оделся. А мороз кожу так и пощипывал. Бойцы комендантского взвода на меня поглядывали, переговариваясь. Так бы подошли и пообщались, но узнав, что я сам командир в прошлом, и довольно известен, заробели, впрочем, винтовку мою вернули и я, посетив туалет, говорю же позывы были, снегом руки помыл, в полуземлянку, где освободил место на нарах, растолкав новобранцев. Там и сам вскоре уснул. Винтовку пока в хранилище, места там немного, но для неё хватило. Ничего, полкан за мои часы ещё ответит, дарить их ему я и не подумаю. Я не жлоб, сам не мало таких часов бойцам выдал в качестве наград, на обратной стороне ремонтный дрон лазером наградную надпись вырезал. Тут дело принципа, грабить себя вот так я не позволю. Ну псих на меня напал, этот полковник действительно взбесил, по-настоящему.

А поспать нам не дали, уже через час подняли. Отдохнули и ладно. Да какой сон? Немец наступает, наши пятятся, снаряды рвутся вокруг штаба дивизии, да что это, пули уже свистят, бой рядом звучит, а тут три сотни харь ведите ли отдыхают. Подумаешь двое суток на ногах.

Нас стали распределять, повзводно куда-то в разные стороны отправляли, вот и мою группу в три десятка штыков повёл немолодой боец-посыльный. Что интересно, я даже не знаю в каком полку служу, не доводили до нас, кроме того, что в штат личного состава дивизии ввели. Разведчик в небе, я уже посмотрел, что там и как. Дело плохо, жмёт немчура. Также отметил что штаб дивизии эвакуируется, спешно грузят в шесть саней оснащение штаба. Комдив там мелькал, появился откуда-то. Оказывается, у нас комдив генерал Панфилов. Я вот не знал. Точно не помню, но он где-то в это время погиб. Пока живой. Часто пригибаясь, пули свистели, местность открытая, мы гурьбой бежали до низины, но один боец был ранен в бок пулей на излёте, его двое потащили обратно, в медсанчасть, та тоже эвакуировалась, но вроде что-то на месте. Наконец добежали до оврага, снегом заметённый, пурга хорошо тут всё снегом скрыла, и дальше по утоптанной тропинке по одному по нему пошли. Около километра таким темпом, длинный овраг, пока не пришли к позициям нашего полка. Я только от сопровождающего бойца, тот ротным старшиной оказался, и узнал, что нас включили в Тысяча Семьдесят Седьмой стрелковый полк. Ускоглазых много, как я посмотрю. Узбеки, наверное. Подошли мы к позициям с тыла, тут подняться на склон и там окопы, что занимали бойцы. Недавно тут артудар был, некоторые воронки ещё дымились.

Встретил нас явно оглушённый старший лейтенант, громко говорил и взгляд плавал, причём артиллерист, петлицы чёрные и эмблемы с пушками. Тот и распределил по десять бойцов в разные роты батальона, коим, как оказалось, тот командовал, я на всякий случай запомнил фамилию. Меркулов тот. Спросят, знаю кто комбат. Мы выскочили наверх и добежал до окопов. Надо же, сплошные, а не стрелковые ячейки. Судя по следам, взрывчаткой рвали. Позиция хорошая, из оврага её не сделаешь, там верх склона ниже, а высовываться по грудь чтобы немца увидеть, это бред. Тут и познакомился со своим командиром, младший сержант Васюта. Тот исполнял обязанности командира взвода. Тот на нас не без интереса взглянул, на мою жёлтую телогрейку, но ничего не сказал. Двое вон в чёрных городских пальто. Как они дорогу-то в них выдержали? Кремень люди. В роте едва три десятка бойцов, с нами до четырёх десятков довели, вот так Васюта расставил по местам, указав стрелковые позиции для каждого, у меня плохо оборудовано было, я хранилищем снял часть земли, стало лучше. Что плохо, туалета не было, бегали куда придётся. Я не испачкался, но парочка новичков вмазалась и сейчас ругались, пытаясь оттереть с колен отходы жизнедеятельности. Винтовка не пристреляна, я в ней не уверен, но будет бой, пристреляю, а пока прикрывая планшет, поглядывал за обстановкой вокруг. Тучи низкие, высоко разведчик не поднимешь, а высота километр, для него опасна, но я пока держал его. Немцы прорвались, в трёх километрах южнее, похоже вот-вот приказ на отход будет, выравнивать линию обороны. Однако, наш приказ запоздал.

Это да, вдруг заработали миномёты, накрывая нас, и вдали на поле показались коробки немецких танков. Видать решили силу показать и согнать нас. Пехоты мало, рота, да и танков всего семь. Причём, один из них, наша «тридцатьчетвёрка», с большими крестами. А мины кучно кладут, пара штук рванули и в окопе, дальше, меня не достали. Батальонные «подносы» работают, я даже нашёл овражек в километре от нас, где три орудия стояли, офицер с биноклем корректировал. Быстро выложив из хранилища шесть цинков с патронами, убрал в хранилище кусок земли, метр на метр и полтора вглубь, наискосок внизу стенки моей стрелковой позиций. Землю выкинул наружу, за бруствер, цинки прибрал и с винтовкой быстро спустился в эту лисью нору. Ну вот, другое дало, сжался там, теперь только прямое попадание страшно, не более. Другие метались в панике, особенно новички что со мной пришли. Один вдруг упал рядом, сунув ко мне ноги и начал спускаться. Это из тех что в чёрном пальто были.

- Куда?! - заорал я. - Иди себе сам рой. Тут на одного.

Выкинуть не поучалось, тот меня зажал в норе, да уцепился в стенки. От него ещё