Туман. - Мери Ли Страница 21

Неожиданно старуха отпускает мою ногу и прыгает на меня сверху. Бьется ухом о моё лицо, кажется, что она хочет укусить меня, но голова по-прежнему завернута.

С пронзительным криком втыкаю осколок женщине в шею, и сталкиваю её с себя. Отползаю в сторону и забиваюсь в угол. Женщина бьется в конвульсиях, а я не могу отвести от неё взгляда.

Меня трясет, пытаюсь успокоиться, но рыдания вырываются из глубины моей души, которая темнеет на глазах.

Я убила её?

О, Боже! Нет-нет-нет. Я не могла этого сделать.

Старуха перестаёт дергаться и частично остаётся лежать на девушке в красном костюме.

Подползаю к двери, хватаюсь за ручку, поднимаю себя на ноги и тут же оседаю назад.

Поднимаю голову вверх и кричу что есть силы. Мой вопль разносится по округе и даже после того, как я закрываю рот, визг продолжает пульсировать в ушах.

Шорох позади.

Оборачиваюсь именно в тот момент, когда женщина начинает вставать на четвереньки.

Мои рыдания прекращаются как по щелчку пальцев.

Я готова потерять сознание от ужаса. Я желаю этого.

Дверь открывается, и меня практически за шиворот вытаскивают из ада.

– Алекс?

Голос Лари врывается в сознание, и я начинаю рыдать как маленькая девочка. Перед взором захлопывается дверь. Поднимаю голову и вижу маму, а в её руках ружьё. Охотничье.

– Мама.

– Алекс, вставай, – твёрдо говорит она.

Лари поднимает меня на руки, и я утыкаюсь лицом ему в грудь. Сжимаю шею друга так, словно только он способен спасти меня из лап смерти. Лари говорит какие-то успокаивающие слова, но я слышу только бухающие удары о дверь. Женщина продолжает врезаться в единственный доступный выход из комнаты.

Спускаемся по ступеням, и я поднимаю голову. Вижу Минча, он лежит рядом с дверью, в его животе зияет рваная дыра.

– Мама? – спрашиваю я, смотря на ружье в её руках.

– Да, – говорит она и продолжает идти.

Собаки вбегают в дом и начинают раздирать тело Минча, а на пороге стоит Роберт и зовет сестру.

– Роберт, она мертва, – говорю я.

– Нет! – вскрикивает он и бросается в дом.

А мы бежим к машине. Прижимаюсь ещё сильнее к Лари и глотаю горькие слезы.

Забираемся внутрь, Лари садит меня на пассажирское кресло, сам садится за руль, мама захлопывает заднюю дверцу машины.

Автомобиль разворачивается и едет в сторону шоссе.

Глава девятая

Достаточно быстро удаляемся от городка-призрака, ведь там больше нет живых или не зараженных. Роберт побежал наверх, и я уверена, что миссис Минч разделается с ним так же, как и с его сестрой. Жаль, но я с новой силой понимаю – всех не спасти. Нужно выкарабкаться самим.

Что произошло с миром? Мы безвозвратно его потеряли. Даже если правительству, ученым или высшим умам человечества удастся найти выход из ситуации с туманом, то нашему поколению уже нанесен непоправимый вред. Невозможно продолжить существовать и не вспоминать то, что мы увидели и к чему были причастны.

Перед глазами то и дело мелькают кадры последних дней. Всё изменилось.

Мир, люди, правила и законы.

Я изменилась.

Меня всё ещё трясет. Вглядываюсь в окно и жду, что из темноты вот-вот кто-то выскочит. Внутри засел ком страха, который только и делает что разрастается с каждой минутой. Покоя больше нет и быть не может.

Мама и Лекса тихо переговариваются на заднем сиденье машины. Габи снова уснула у сестры на руках. Я удивлена столь тихому и покладистому ребенку. Она не истерит, не плачет без умолку и вообще не приносит никакого беспокойства. Девочка лишь изредка показывает свой характер, но кажется, что даже она понимает, насколько тихо нужно вести себя, ведь вокруг нас монстры.

За всё время Габи ни разу не позвала маму.

Она вообще не проронила ни единого слова, всё, что она хочет, показывает жестами. Лари и Лекса отлично понимают девочку, а вот я стараюсь держаться на расстоянии.

Постоянно поглядываю в зеркало заднего вида и подмечаю, насколько сильно уставшей выглядит моя семья. На себя я стараюсь не смотреть, за последнее время меня не бил только безрукий. Миссис Рипли, Стив, Хами, женщина из дома. А если ещё вспомнить всю беготню, воровство, спасение ребенка от зараженной матери и кратковременный, но ужасный плен Минча, то вообще можно сойти с ума.

Я вся в крови, которая постепенно начинает засыхать и становиться липкой, а потом стягивает кожу. Я чувствую её запах. Металл и грязь, именно так бы я описала аромат, заполонивший салон автомобиля.

Лари молча наблюдает за загородной местностью и пустынной дорогой. Людей здесь нет, но вот несколько брошенных машин и даже один велосипед мы уже проехали. Лари периодически бросает на меня короткие взгляды, но я предпочитаю сделать вид, что не замечаю этого. Он переживает за меня, но, к сожалению, у меня недостаточно сил, чтобы убедить его в том, что я в порядке. Я хочу сказать об этом Лари, но лгать ему не намерена, друг сразу же поймет об обмане.

На плечи давит апатия. Не знаю сколько я могу ещё выдержать и что мы будем делать, если судно не придёт в восемь утра. Я лягу спать. Вот честно, несмотря на весь ужас, прожитый мною за последнее время, единственное, что греет мне душу, это воображаемый сон. Идеально было бы лечь в постель с теплым легким одеялом, мягкой подушкой и прохладными простынями, но и разложенное кресло старой машины тоже подойдет.

– Поверни там, – говорю я Лари и указываю направо.

Друг выкручивает руль на повороте, который указал мне полицейский, но, не доезжая до пристани, я прошу Лари остановиться. Без лишних споров Лари съезжает с дороги и паркуется у высокого дуба. Вот мы и прибыли. Поворачиваюсь назад и встречаюсь взглядом с Лексой. Сестра похожа на призрак, она измучена, а глаза покраснели от нескольких литров пролитых слез. По взгляду серых глаз я вижу, что отношение Лексы ко мне изменилось. Она злится, но не говорит об этом. Естественно, ведь ангелы так не поступают.

– Вскоре мы выйдем из машины и отправимся к месту, куда приплывет судно. Там ты не должна говорить про диабет.

– Почему?

– Потому что на борт они берут только здоровых людей.

Лекса кивает, а я продолжаю.

– Возьми с собой столько лекарства, сколько сможешь спрятать.

– Они что – будут нас обыскивать? – спрашивает Лекса, выпучив глаза.

– Я не знаю, – честно признаюсь я.

Меня страшит сама мысль о том, что нас не возьмут на