Инженер-лейтенант 4 - Юрий Корнеев Страница 21

политинформацию. О том, какие козлы эти аграфы. Людям тоже досталось, но их всё-таки старался больше хвалить. Разговаривали долго. Договорились до того, что люди в Содружестве такие же, что и на Земле. И правила совместного проживания тоже не очень отличаются. Не законы, а именно правила. Законы-то везде вполне нормальные, что на Земле, что здесь, в Содружестве. Только никто и нигде их исполнять не хочет. Те, кто посильнее, трактуют их всегда в свою пользу, а те, у кого силёнок не хватает, но терпеть невмоготу, просто плюют и на законы и на всяческие правила и стараются изо всех сил их обойти или, в крайнем случае, спрятаться. На Земле, в каких-нибудь джунглях или горах, здесь — во фронтире. И создают собственные правила. Что, кстати, не очень-то и хорошо — жить нужно всё-таки по закону, а не по правилам.

Мы сейчас тоже живём больше по правилам. Земные и атланские законы перемешались в головах и получилась не всегда понятная смесь. Мне проще, я уже привык жить по законам Содружества, а атланские законы не очень от них отличаются. Политкорректность, толерантность и другая муть в них даже не рассматривается, да и не знает никто о таких глупостях. Мне из своих сограждан, вернее, подданных, эти глупости тоже придется как-то выбивать. А то грохнули нескольких аграфов и размякли. Рожи кислые, из глаз вот-вот слёзы польются. Утрирую, конечно, но настроение у них близко к этому. А это не правильно. Придётся прогнать их ещё через несколько боёв, тогда, наверняка, в себя придут. А это я устроить смогу. Побезобразничать мне здесь как следует придётся. Поможет это освобождению капитана и Гэла не знаю, но хоть душу отведу.

Слегка их нагрузил и ушёл в рубку. Пусть сами посидят, подумают. Люди все взрослые, даже очень взрослые, хоть и с молодыми лицами. Но и у них вся жизнь прошла в мирное время, повоевать, практически, никто не успел. И перестроиться на военное мировоззрение им трудно. Мне проще, я сразу столкнулся со сволочизмом аграфов и уже тогда понял, что они мои злейшие враги. И уничтожал их потом без всякого душевного трясения. Как там у нас на Земле во время последней войны писали: встретил немца — убей! И на плакатах и в листовках. Так и у меня: встретил аграфа — убей! И ведь правильный лозунг. Вот пожалел одну заразу и теперь огребаю. А если б шлёпнул её тогда, и ведь было за что, теперь бы было всё нормально. Сидели бы сейчас с капитаном и Гэлом и винцом земным баловались.

Пришёл в рубку, Ингу менять. Кини, естественно, со мной. Не захотела людей смущать своим присутствием.

— Что собираешься дальше делать? Так и будем аграфские корабли жечь? Думаешь они испугаются и вернут дядю?

— Жечь, по возможности, будем. А вот то, что они испугаются — это вряд ли. Эти сволочи не из пугливых. Вернёмся в столичную систему. Искин секретариата главы Дома подчиняется нам, вот через него и послушаем, что они собираются делать. Может и в самом деле удастся захватить какую важную шишку. Это единственный шанс освободить Дэра. Ну, и ещё я немного рассчитываю на долгожительство аграфов.

— Это то тут причём?

— Понимаешь, Берта ведь всё о нас им рассказала. Всё, что знала. А знала она не мало, мы ведь и не скрывали от неё ничего. Они знают, что нас не много и никакой опасности для них мы сейчас не представляем. Но ещё они знают, что у нас есть планета донор, даже две, откуда мы сможем завозить переселенцев. И через некоторое время мы можем создать пусть не большое, но крепкое и очень опасное государство. Все возможности для этого у нас есть. С технологическим отрывом от них на порядок. Мало того, государство псионов, очень сильных псионов. Сколько нам понадобится времени? 50 лет? 100? А потом мы придём и разнесём их империю вдребезги. И это будет ещё при их жизни, они же долгоживущие. И ничего поделать с этим они не могут. Добраться до нас они не могут — далеко, да и через архов не пробиться. Попробуют, конечно, но они и сами понимают, что ни черта у них не получится. И уничтожить нас, пока мы слабы, они не смогут. Вот представь себе: они будут жить и постоянно ждать, что вот завтра, или через год, или через 10, придут злющие на них атланты и уничтожат всё, что им дорого. Их империю, их детей, внуков, их самих в конце концов. Они умные сволочи и прекрасно это всё понимают. И понимают, что им кровь из носа, надо с нами как-то отношения налаживать. Потом можно и обмануть, и подставить, и нож в спину воткнуть, но сейчас нужно мириться. А тут такой конфуз с какими-то арварскими наёмниками. Захватили их как раз за то нападение на корабль Берты. Они ведь для них и в самом деле пираты. То, что аграфы первые открыли огонь и уничтожили один из наших кораблей, ничего не значит. Мы должны были не рыпаться, а уносить ноги. А мы ответили. А раз ответили, значит пираты. Потому как отвечать аграфам никто не имеет права, просто потому, что они аграфы, элита, наследники древних. И они в этом сами убеждены. Ну, а почему Дэра с командой сразу не казнили, не знаю. Может и в самом деле рассчитывают использовать при встрече со мной? И не потому, что мы друзья. В дружбу императора и простых наёмников они никогда не поверят. И они правы. Просто я неправильный император, но они этого, слава богу, не знают. Они обо мне судят, как и об остальных императорах, королях, князьях, диктаторах Содружества. Вот попала мне шлея под хвост и захотелось мне погулеванить со своими старыми соратниками — это они понимают. Сами такие — если вдруг чего-то захочется, то вынь и положь. И это можно как-то использовать при контактах со мной. На это и рассчитывали по-видимому, запихивая Дэра с экипажем в криокапсулы. Если это так, то вытащить их у нас и может получиться.

— Значит жечь их корабли пока не будем?

— Обязательно будем!

— Ничего не понимаю.

— Да что тут не понятного? Они же считают меня отморозком с полностью больной головой. А разве может такой кадр прекратить такое увлекательное развлечение? Вот и пусть считают меня придурком, которому запудрить мозги, с их то опытом интриг, совсем не трудно.