Фрилансер. Сверх (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич Страница 21

Учитывая, что это центр города, и внутри здание Сената… Всё может быть.

— Подадите сигнал с той стороны. Запрос — «Мараньон». Наш ответ — «Икитос». Ваш ответ… Ну, пусть будет «Укаяли».

— Туговато у тебя с фантазией, — усмехнулся он.

— Лишь бы сработало.

— И Хуан, у них есть шпики в вашем штабе, — напрягся он. — Кто-то из доброхотов. Они знают, что у вас происходит, и что вы делаете. Нам точно говорят, собираетесь вы атаковать или нет, с какой стороны заходите, и какие подтянули силы. Не просто количество говорят, но и номера подразделений — это не внешние камеры наблюдений. Нам это доводят, чтобы мы занимали соответствующие позиции, и всё очень жёстко.

— Понял, учту. — Mierda, ещё один головняк на голову. Поотрывать бы бошки этим доброхотам, сливающим данные из штаба. И «двушку» не накажешь — работают как умеют кем умеют. В «двушке» тоже могут быть сочувствующие мятежу. Значит, надо делать так, чтобы никакая информация из штаба не смогла повлиять на ход боёв. Это сложно, но хорошо, что мы пока не начали, надо покумекать с генералами, как поступить теперь. Время есть, мне нужно военное положение для наказания виновных, а значит спешить не стоит. А операцию «Мараньон» держать под личным контролем. Да, придётся лично командовать зачисткой, но что делать — надо.

— Слушай, вопрос. Почему ОНИ не сдаются? На что надеются? — спросил я его, таки приняв для себя начерно план операции.

— Ты у меня спрашиваешь? — Боец усмехнулся. — Чего-то ждут. Руководство нам говорит, что всё будет хорошо, но что именно будет — не говорит. Однако большинство наших, которые ИХ наши, им верит.

— Почему? Вы же проиграли. Они не могут этого не видеть.

— С чего ты решил? — оскалился боец. — Вы разметали диаспоры, это да, парни в курсе. А в остальном там все уверены, что вот ещё чуть-чуть, и провинции поднимутся по зову легитимного Сената, и вас тут расфигачат, надо только продержаться. Вообще, если б не ядерный взрыв, они бы давно победили, а так приходится осторожничать. Так что не знаю, что вы здесь обо всём думаете, Хуан, но там все уверены, что они побеждают, оттого парни и оружие складывать не хотят, и на своих стучат, кто не так говорит, как они готовы слышать.

— А ты что? И кореша твои?

— А я считаю, западло служить тем, кто в городе мразям инопланетным оружие раздал, даже если лично я к шлюхе плохо отношусь. — Он противно скривился. — У меня в городе семья, жена и дочери. И надо добить тварей, пока провинции действительно не поднялись против вас — они чего-то ждут, вот и надо, чтоб не дождались. И не надо заливать, как вы тут побеждаете, мы не слепые и не глухие, и связь с этой половины планеты ловим.

М-да, правильно он сказал, «жесть». Побеждают. Они. Фрейю без пяти минут свергли, остался последний рывок преданных мятежникам сил, и всё, фенита. Сейчас они выстоят, а потом, когда мы выдохнемся в атаке на Сенат, пойдут в контрнаступление, и уже гарантированно захватят дворец. А наши семьсот тысяч ополчения — лёгкая пехота из упырей и криминального быдла, дорвавшегося до оружия, мобилизованные Веласкесами из того, что было, чтобы заткнуть дыры — вздрючить диаспоры. Эти горе-вояки из трущоб хороши в боях с вооружённым мирняком других национальностей, которых можно пограбить, но разбегутся при первых выстрелах настоящих венерианских парней, то есть верных мятежу кадровых войск. Вот так ситуация видится с их стороны, и подано вроде всё правильно, вот только кулаки сами собой сжимаются.

Насколько же велика сила пропаганды! И люди по сути идиоты, стадо. Каждый по отдельности — умный человек, но как собираются вместе… Вот тут пропаганда не просто рулит, но делает их реально животными, думающими строго по указке «руководящей линии» сверху. Мы на самом деле ничуть не лучше, просто я не из таких, кто цепляется за пропаганду и использует её как оружие. Предпочитаю не обманывать людей там, где можно победить и так, без джина из бутылки, а мы можем. Но спецы социальной инженерии на своих постах знают работу, и это страшные люди, и технологии у них страшные.

Ну, а пока я, так и не пересев в конвертоплан, подъезжал к зданию мэрии, где меня сильно заждались.

Естественно, мэр сбежал. Куда — фиг знает, ищут. И глава специальной полиции. И куча замов, министров, глав департаментов, некоторые префекты округов. По округам вообще непонятно — некоторые пока не дееспособны, там или идут боевые действия, или только закончили, и мирную жизнь только предстоит запускать. И главное, очень хочется вызвериться за позицию столичного округа в деле поддержки переворота, но вызверятся не на ком — здесь сейчас соберутся те, кто не замазан. Или замазан не настолько, что могут сменить сторону без санкций для себя свыше.

А вот теперь подключил своих. Да, это лёгкая пехота, но иной пока не требуется. Парни двинулись вперёд, беря под контроль если не всё здание, то хотя бы ту часть, где буду находиться я. Четверть часа ушла на то, чтобы все заняли свои позиции и проверили безопасность подхода. Наконец, Сюзанна дала добро:

— Чисто. Можно идти.

— Тогда пошли.

— Кассандра, девочки, вы — первое кольцо.

Что-то новенькое. Обычно первыми ставит «старых дев», из своих, кого знает. Видимо оценила способности нашей итальянки чувствовать угрозу, как и синхронность Сестрёнок, и меткость Гюльзар. Поняла, что надо тренировать девочек, а не задвигать, показывая им своё превосходство.

Двинулись. Базальтовая лестница, подъём. На дверях парни Сто двадцать первого. Входим. Холл. Всё мелькает — некогда рассматривать красоты, а рассмотреть их стоит — всё-таки дворец, где заседает правление столичным округом, в котором в сезон обитается до пятидесяти миллионов жителей. Лепнина, картины, позолота, красивый камень — тут много интересного. Здание мэрии не подверглось не то, что разорению — на этот купол вообще никто не нападал. Хотя в соседнем стычки были. И мэрия всё это время РАБОТАЛА. В обычном режиме, стараясь поддерживать жизнь, где могла. За неделю с момента начала боёв ни один из сотен городских куполов не был обесточен, не был отключён от жидкого азота (локальные аварии не в счёт), не было ни одной критической разгерметизации (кроме выстрелов разеров с орбиты и атаки «Титанами»). Это всё не только результат колоссальной прочности венерианской инфраструктуры, но и работ специалистов, таки не давших «лечь» ключевым системам жизнеобеспечения, несмотря на войну. Потому нельзя мне сейчас жестить, даже с откровенными либералами и республиканцами, коих среди оставшейся управляющей верхушки выше марсианского Олимпа.

Поднялся по лестнице — не захотел на лифте. Лестница огромная, шикарная — дворец же. В прошлый раз был не здесь, а в департаменте культуры, а это отдельное здание, пусть и в этом же куполе, потому захотелось посмотреть различия. Угу, кадки с растениями, сверху — лампы со смещённым спектром. Ковровая дорожка. Красиво жить не запретишь. Камень похож на мрамор — настоящего мрамора на Венере нет, тут слишком кислая атмосфера для его формирования — но смотрится круто. Вот и второй этаж, недлинный коридор, и, святая святых — зал для совещаний и конференций. Один из, их несколько, имеет название и нумерацию, но мне пофиг.

Длинный стол, за столом около сорока человек. Лица знакомые, досье всех за эти дни пусть и поверхностно, но изучил. А, нет, одного знаю близко — тот самый Марселло из департамента культуры. Бывший любовник королевы, организовывавший нам антифашистский концерт на площади Сервантеса. Так, сука, организовавший, что нас на него не пустили! Если б не крайние меры, на которые я пошёл тогда, он был бы сейчас труп, но раз всё же пустили, рука его наказать не поднялась. Решил, что буду считать, что его боженька любит. Остальных лично не знаю. В кресле силовиков вообще неизвестные парни, бог весть кто такие — разберёмся. И главное, место мэра пусто, и никто не взял на себя смелость туда сесть.

— Сеньор Веласкес… — Девочка-референт из местных. С испуганным видом, опасливо взирающая на охраняющих меня людей и ангелов — они все с оружием, что до сего дня тут как бы было недопустимо.