Раб и меч - Сэм Альфсен Страница 21

Поэтому он просто не хотел быть.

Однако даже маленькая надежда на то, что его жизнь может измениться, подарила Нуске смелость. Даже если у него не получится, он ничего не потеряет. Ведь у него и так ничего нет. Лёжа на дне, нельзя упасть ниже. Хоть и можно легко оказаться в самой земле…

И Нуска заговорил:

– Да, я хотел бы оспорить мнение всех присутствующих.

– Спустите его, – с улыбкой отозвался Октавий. Его взгляд становился всё более томным, подёрнутым пьяной негой. Король был доволен собой, а все окружающие плясали под его дудку. Представление шло согласно его сценарию.

Несколько рабов подошли к колоннам и ослабили цепи. Нуске не дали испортить празднество, упав прямо на стол, ведь это было бы неприемлемо для глаз короля. Поэтому другие рабы перехватили Нуску и аккуратно опустили на пол.

Патриции со смехом и гоготом уставились на диковинку короля. Для них он был забавным домашним зверьком. Да и сам Нуска не ощущал себя ничем большим. Сейчас, чувствуя на себе пожирающие взгляды знатных господ, он почувствовал дрожь. Но решил идти до конца.

– Господин Традий, позвольте. Если бы завтра вас взяли в плен скиданские сурии, то вы бы сразу переметнулись на сторону новых господ, стали бы преданы новой стране?

Традий в ответ рассмеялся, закусил, выпил. Однако Нуска увидел взволнованный блеск в его глазах – видимо, вопрос сбил его с толку. Продолжая тянуть время, патриций обратился к королю:

– Октавий, вашему рабу позволено так говорить с патрициями?

– Это мой пир. И на нём я могу давать слово кому захочу, – со смехом ответил Октавий, сбив спесь с Традия. – Может, вы всё же ответите моему рабу?

Традий прокашлялся, но наконец ответил:

– Нет, я бы покончил с собой, если бы оказался в плену. И не стал бы служить другой стране и уж тем более не стал бы рабом. Для патриция лучшей участью будет умереть. Рабом рождаются, а не становятся. Патриций никогда не согласится на такую участь и не станет служить врагам.

Нуска улыбнулся уголками губ, а затем обошёл стол и подошёл к софам с другой стороны, где возлежал Ливий с патрициями.

– Господин Ливий, вы бы тоже покончили с собой?

– Конечно, как же иначе? Я был рождён в Сонии, это моя родина. Если меня захватят в плен, то я никогда не склоню голову перед иноземцем.

– Тогда я тоже должен покончить с собой и выступить против вас? – сложив руки замочком перед собой, с интересом и наивной улыбкой переспросил Нуска.

Патриции опешили и перевели ошеломлённые взгляды на Октавия. Улыбка короля потускнела, но он продолжил держать лицо. Взмахнув чашей с вином, он спросил:

– Мой раб хочет выставить меня в плохом свете и поскорее отправиться в тартар?[9]

– Ваш раб просто участвует в дискуссии, – с той же милой улыбкой покачал головой Нуска.

– Тогда мой раб готов прямо сейчас упасть на колени и вновь поклясться в верности своему королю?

Нуска сглотнул. Было рано предпринимать какие-то действия, надо было лишь перевести диалог в нужное русло, поэтому… лекарь со вздохом подошёл и упал на колени перед Октавием. Король, и секунды не думая, забросил щиколотки на плечо и голову своего раба, будто бы тот был пуфиком для ног. Нуску передёрнуло, но он стерпел.

И тогда дискуссия возобновилась с новым жаром.

– Однако заявление раба Октавия поднимает очень важную проблему. Мы говорим о преданности, но разве военнопленные рабы могут быть преданы от всего сердца? Что об этом думает раб Октавия?

– Возможно, что нет. Ведь переметнувшийся на сторону врага один раз может так же легко переметнуться снова. Предавший однажды может предать и в будущем, – ровным тоном отозвался Нуска.

Один из аристократов, сидевших на самых дальних от короля местах, вдруг подал голос. Он не был в милости, и, видимо, сам не был ярым поклонником самовлюблённого и юного правителя. Поэтому его слова звучали даже чересчур насмешливо:

– Тогда, выходит, что все военнопленные рабы – предатели, пока не докажут обратное. Раб Октавия намекает, что и он не так уж предан нашей стране. Подобный звёздам, неужели вы спустите подобное ему с рук?

Патриции переглянулись и даже перестали есть. Атмосфера накалялась.

– Спокойно, Сарий. Я как раз хотел обратиться к своему рабу с очень интересной просьбой.

– Какой же, поделитесь? Это докажет то, что бывший подданный Скидана вдруг стал подданным Сонии?

– Конечно, ведь мой раб способен дать нашей стране то, что не могут дать коренные сонийские рабы. Он может создать подробное картографическое изображение владений Скидана, – вздёрнув подбородок, со всё более и более широкой улыбкой говорил Октавий, а затем перевёл взгляд с оппонента на Нуску. Король никогда не сомневался ни в себе, ни в выучке своих рабов.

Вот теперь настал момент пойти в наступление.

Во-первых, все взгляды были прикованы к Нуске и королю. Во-вторых, один из патрициев высказался против короля, подорвав его авторитет. В-третьих, король наконец во всеуслышанье заявил о своих планах, которые…

– Король Октавий, подобный звёздам, но позвольте. Я ведь подданный Сонии, а не подданный Дарвеля. Так почему я должен исполнять приказы, отданные императором Дарвеля?

В этот момент Октавия перекосило. Его красивое лицо сморщилось до неузнаваемости, а глаза превратились в две щёлки. Король попытался пнуть Нуску, однако лекарь быстро поднялся на ноги, отряхнулся и развернулся к гостям, возлежащим вокруг стола, чтобы начать:

– Я считаю, что вторжение в Скидан не в интересах Сонии. Сония богата и долгие годы поддерживала хорошие торговые отношения со Скиданом и Дарвелем, поставляла им овощи, фрукты, зерно, масла. Сония богата и может безбедно существовать, не вторгаясь на территорию такого опасного противника, как Скидан. Это просто невыгодно.

– Октавий, прошу вас, заткните своего раба, пока он не наговорил лишнего… – после минутной тишины устало проворчал один из старых патрициев.

– Нет, позвольте, я жду ответа, – с улыбкой возразил Нуска.

– Скиданский раб, ты неглуп. Ты должен прекрасно понимать, в каком положении сейчас находится Сония…

– Но почему Сония в таком положении? – не унимался Нуска. Он видел, как Октавий жестами подзывает стражу, поэтому нужно было спешить.

– Так… сложилось? Как ты и сказал, не в интересах Сонии вступать в войну. Что с Дарвелем, что со Скиданом. Но если не остаётся выбора, не лучше ли примкнуть к сильнейшему, а не подставляться под удар? – прокашлял в ответ старик.

– Хотите сказать, сонийские легионеры не участвуют в военных действиях?

– Участвуют, но…

– Хотите сказать, что золото из казны не уходит на бесполезную войну, которая ведётся под знаменем Дарвеля?

– Прикусил бы