Андрей Левицкий - Трое против Зоны Страница 21

От толчка в плечо я резко обернулся, чуть не подпрыгнув.

– Отвлеки его на себя! – крикнул Шнобель, размахивая чем-то, чего я не успел разглядеть.

Отвлечь эти несколько центнеров живого злобного веса на себя?! И как?!

– Ты уверен?!

– Быстрей!!!

Я выскочил на тропу перед кабаном и побежал от него, какое там – помчался стрелой, ощущая между лопатками горячее, зловонное дыхание. Топот кабана паровым молотом гремел в ушах. Если у Шнобеля не получится… я старательно гнал от себя эту мысль.

– Ложись! – заорали сзади.

Еще и лечь? Под копыта этого паровоза?!!

И тут за спиной раздался взрыв. Меня швырнуло вперед, лицом в кабанью тропу. Рюкзак мощно припечатал по спине. По ушам словно великан хлопнул, и все звуки исчезли. Я лежал, не в силах встать, ощущая, как качается земля.

Через несколько минут меня подняли. Лицо горело, все ободранное, в голове вата, земля все еще покачивается. Я провел ладонью по уху – на пальцах осталась кровь. Неужели порвало барабанные перепонки?

Пошатываясь, я сделал несколько шагов. Секача отбросило с тропы, взрывом ему разнесло бок. А кабан еще дергался!

Пригоршня добил мутанта двумя очередями в сердце в упор. Я не слышал выстрелов. Это было неприятно и в то же время даже неплохо – какое-то расслабление наступило. Я сбросил рюкзак, плюхнулся в мох, прислонился к обломанному стволу ольхи и закрыл глаза. В голове плавали какие-то волны – будто неимоверно далеко шумел прибой.

Затем шум стал громче, и сквозь него, как сквозь помехи, пробился голос Никиты:

– …вставай, Химик!

Я открыл глаза. Напарник тряс меня за плечо и говорил, говорил… Я с трудом поднялся. И правда, пора уходить отсюда. Еще немного, и чертово болото нас доконает.

Или я до сих пор сплю, лежа в палатке на холме, и болото даже не начиналось? Ущипнуть себя, что ли?

Шнобель размахивал руками, слишком возбужденный.

– …говорил, долбанный мутант! – донеслось до меня.

И тут вспомнилось самое главное. Кабан пытался что-то сказать! Что за дурацкий кошмар мне снится?!

– А я еще думал о привале, – далеким, чужим голосом сказал я. – Срочно выбираемся отсюда…

Далеко мы не ушли. Метров через пятьсот, не больше, дорогу перегородила «стена» – аномалия, выглядящая как слой плотного зеленого тумана. Ядовитого, как укус королевской кобры. «Стена» тянулась далеко влево и вправо, пропадая между деревьями, перекрывая нам выход с островка.

Но мы даже не успели удивиться – из-за «стены» выскочили крысы.

Столько я никогда не видел.

Они шли ровным потоком, как ручей по сухому руслу, неся перед собой сухие ветки и листья. Увидев, что на нас мчится эта темно-серая лавина, мы развернулись не сговариваясь и побежали. Столько не перестреляешь.

Крысы были крупные, размером с таксу. Шерсть отливала стальным блеском. А глаза – черные, пустые. Как вода в болоте…

«Не ходите! Не ходите!», тявкали крысы.

Пока что мы бежали по островку, но когда твердая земля под ногами закончится, что тогда? Эта крысиная волна запросто может скинуть нас в топь, и тогда очень скоро нам наступит очень верный конец… Нужно куда-то забраться, хоть на дерево…

– Туда! – закричал Пригоршня, бросаясь вправо. Я кинул взгляд – метрах в двухстах в стороне стоял дом. Мы с наемником свернули за Пригоршней.

Крысы – за нами. Еще не догоняли, но, если мы не успеем добежать до строения раньше них, нас просто захлестнет живой волной, мутанты сгрызут нас до костей за три минуты. Кошмарная смерть…

Ворвавшись в покосившуюся избушку с почерневшими от времени, намокшими бревнами, мы закрыли за собой дверь. На разбухшее от влаги дерево ударили первые тела. Пригоршня и Шнобель навалились на дверь, удерживая ее, я бегло осмотрел укрытие. Тут было темно, сквозь маленькие окна проникало мало света, и я не сразу это заметил.

В окнах не было стекол.

На подоконник влезла первая крыса, мордочка зверька быстро двигалась из стороны в сторону, шевелились усы. За ней показалась вторая, а первая уже прыгнула внутрь.

– Никита, чердак!

Мебели в доме тоже не было – пустая черная коробка, бревна покрыты изнутри плесенью и паутиной, в углах росли грибами. Пригоршня, как самый высокий, подбежал к квадратной дыре в потолке. Скинул рюкзак и закинул на чердак, затем, схватившись за края отверстия, он подтянулся.

– Пусто! – крикнул он, исчезая в дыре. Потом там появилось его лицо. Он протянул руку:

– Давайте, быстро!

Крысы перепрыгивали через подоконник. Стрельба в таком маленьком помещении гарантированно приведет к глухоте; быстро перекинув ремень калаша через голову, я перехватил автомат как дубинку и раскидывал мутантов сильными ударами. Шнобель проталкивал в дыру рюкзак с артефактами.

«Не ходите! Не ходите!», пищали крысы. Одна особо настырная тварь укусила меня за лодыжку. Я пнул ее, и она улетела в угол, но сразу несколько накинулось на меня со всех сторон.

– Руку, Химик! – орал Пригоршня сверху. Я подбежал к люку, давя мутантов ногами, протянул обе руки, и Никита вместе со Шнобелем втянули меня на чердак. Крысы внизу плескались, как черная вода, неразборчиво пища и потявкивая.

Я выдохнул. Черт, что тут творится? Это воистину гнилое, безжизненное болото, в котором даже комары не выживают, вдруг оказалось густо населено! Счастье еще, что в аномалию не вляпались, когда бежали от крыс! И каких крыс… да кабан… и ворона… все говорящие. Цирк какой-то. Я точно, однозначно сплю, потому что в реальной жизни такой не объяснимой никакой мистикой ерунды не происходит!

– Химик, подойди сюда, – каким-то странным, не своим голосом позвал Пригоршня. Я даже вздрогнул. Что еще?

Чердак был даже темнее, чем комната внизу. Никита стоял возле круглого слухового окна, проделанного в торце крыши. Я подошел к нему, с другой стороны приблизился и выглянул Шнобель.

Мне показалось, что реальность рвется и трещит по швам, настолько фантастичным было то, что мы увидели. Десятки пауканов, быстро-быстро работая ногами, ползали по окружающим дом деревьям, сплетая паутину. Пока мы закрывались внутри, потом забирались на чердак, они успели опутать окрестности белой стеной и продолжали вырабатывать нить, сплетая купол. Пауканы – это помесь насекомого и зверя, у которого вместо паучьих ног – лапы наподобие кошачьих.

Слуховое окошко тоже было без стекла, но все равно пришлось выставить раму, чтобы прошли широкие Никитины плечи. Следом за ним на крышу выбрались и мы с наемником. Встали на некрутом скате плечом к плечу. Белая пелена почти скрыла от нас небо. Она была плотная, слабо пропускала свет и быстро затвердевала, смоченная каким-то составом. Пауканы сновали по паутине туда-сюда, продолжая наращивать слой за слоем. Вот осталось небольшое круглое отверстие в самом верху – но через секунду исчезло и оно. Вокруг стало сумеречно, как будто солнце уже зашло.