Илья Бердников - Проходимец по контракту Страница 22

Пани Вержбицкая была в этот вечер, как и всегда, очаровательна, заботлива и непосредственна, чем немало меня раздражала. Наконец, покопавшись в самом себе, я пришел к выводу, что веду себя глупо.

— Не знаю, почему я в последнее время какой-то напряженный, — пожаловался я Илоне, ковыряя вилкой какой-то кофейно-молочный пудинг. — Вроде все хорошо. Вроде меня отлично принимают…

Илона внимательно смотрела на меня, ожидая продолжения.

— Идиотское какое-то состояние. — Я отодвинул пудинг в сторону.

— Это ранение. Лекарства, перенапряженная нервная система… — Илона откинула непослушную прядь. — Ну и я тебе нравлюсь.

Я проглотил полный рот воздуха.

— С чего ты решила?

— А что, нет? — Илона налила мне и себе в высокие рюмки какого-то рубинового напитка из кувшинчика. — Брось, это же видно. Так нелепо себя ведут обычно парни, влюбленные в девушку.

Нелепо? То-то Вержбицкий так ухмылялся, поглядывая в мою сторону. Да и Крус не без лукавинки смотрел, оставляя нас вдвоем.

— А ты жестокая.

— Нисколько. Я же над тобой не издеваюсь.

— Да еще и самодовольная: привыкла, что мужики от тебя голову теряют…

— Нет, — она приняла важный и задумчивый вид. — Я просто наблюдаю и ставлю диагноз пациенту.

— А не боитесь, доктор, оставаться одной с практически незнакомым вам мужчиной, к тому же, как вы утверждаете, влюбленным в вас?

Илона прищурилась.

— Знаешь, насчет тебя я практически уверена. Ну не полезешь ты ко мне: по глазам видно. Я немного в людях разбираюсь. Да и папа тоже. Иначе оставил бы он меня с тобой, когда все домашние в город подались! К тому же, — она повела плечами, отчего рубашка соблазнительно обтянула грудь. — Я в случае чего и сама с тобой справлюсь.

Наверное, у меня был такой недоуменно-обиженный вид, что Илона расхохоталась и кинула в меня скомканной салфеткой.

— Не дуйся. Папа меня с детства неплохо готовил ко всем возможным случайностям Дороги. Так что и стреляю я неплохо, и в рукопашной за себя постою.

Я с недоверием посмотрел на ее изящные кисти рук. Наверное, слишком пристально: Илона смутилась и спрятала руки под столом.

— Что, маникюр запущен? Некогда было заняться, а мастер аж в городе живет. Слушай, пойдем завтра на охоту?

Несоответствие, разница таких понятий, как «маникюр» и «охота», настолько резали уши, что теперь я рассмеялся, обнаружив, что Илона во многом не отличалась от моей младшей сестренки. Ну, кроме стрельбы и рукопашного боя, конечно.

— До завтра успеешь сделать маникюр?

Девушка делано надула губы.

— А ты невоспитанный молодой человек!

— Назвала бы уже хамом, чтобы смешнее была ситуация.

Илона прыснула.

— Ладно, любитель правды. Так как насчет охоты?

— Можно. И кого из представителей местной фауны мы изберем несчастной жертвой?

— А кто попадется! — Илона явно развеселилась. — За будущую добычу!

Ага, главное, чтобы доковылять до добычи.

Я чокнулся с ней рюмками, осторожно попробовал напиток. Ничего так, напоминает вишневый сок с каким-то терпковатым привкусом. Алкоголя, по крайней мере, я не почувствовал.

— А почему ты на праздник не поехала?

— Ну, — Илона, лукаво поглядывая на меня, загнула палец, — во-первых, я должна присматривать за дорогим гостем…

— Ну я совсем не хотел тебя связывать…

— А во-вторых, — она загнула второй палец, — там сейчас нечего делать: жалкая ярмарка в жалком городишке. Толкучка, крики. Дешевые комики на дешевых сценах. Бесплатные напитки паршивого качества от городского совета. Все напьются как животные, и уставшие жены будут растаскивать полубесчувственных мужей по домам и автофургонам. Кто-то обязательно потеряет голову и начнет выяснять отношения и степень крутости не только кулаками, но и стволом…

— Очень живописно, — заметил я. — Даже захотелось посмотреть на все это. А не ты ли являешься частой причиной выяснения отношений между простыми, честными, разгоряченными дешевыми напитками парнями?

Илона потупилась.

— Есть такой грех, ваше преосвященство. Одолевают настырные поклонники каждый праздник. Не дают честной девушке спокойно на ярмарке погулять!

— Ну-ну, а другая бы гордилась этим, списки влюбленных составляла…

Илона подняла голову, буквально размазала меня уничтожающим взглядом.

— Я не другая. Я такая, как есть. И свое поведение и привычки… — Тут ее взгляд смягчился. — Извини. Я, наверное, привыкла давать отпор мужскому полу, — она встала из-за стола. — Давай спать. Ты гиверу свою кормил?

Я тоже поднялся.

— Я тебя не обидел?

— Нет, дорогой гость. Тебе еще что-то нужно?

— Ну, телик посмотреть. Какие тут у вас информационные системы имеются?

— Практически никаких. Это же аграрный мирок. Так, несколько каналов радио. Смотреть нечего.

Смотреть радио? Наверное, новый язык, поселившийся в моем сознании, все-таки не совсем адекватно передает мне информацию. Хотя почему нет? Почему радио не может нести видеосигнала. Просто у нас это называется телевидением.

Я с трудом вытащил слово из своей памяти. Оно показалось мне необычно-непривычным, неудобным в использовании, излишне громоздким.

— Пожалуй, я все-таки пойду спать. У меня парочка непросмотренных фильмов имеется. Только бы напряжение в сети подошло к адаптеру ноутбука…

Кажется, при словах «непросмотренных фильмов» Илона встрепенулась.

— Там на стенах универсальные разъемы питания. Выставишь значение на нужное тебе. Разберешься, я думаю. Смотри, завтра вставать рано, если хочешь поохотиться.

— Учту, спокойной ночи.

Я, прихватив со стола какое-то вяленое в специях мясо, отправился в свою комнату. Мне, собственно, не очень-то и хотелось это делать, совсем наоборот: посидеть вместе с красивой хозяйкой было намного заманчивее вечера с очередной поделкой Голливуда, но, как мне подсказывало чувство меры, не стоило злоупотреблять ее вниманием.

Когда я выходил из обеденной залы, я обернулся. Илона стояла возле стола и смотрела мне вслед. Кажется, что-то в ее взгляде говорило мне, что чувство меры и ложная скромность в данный момент неуместны и могут, скорее, навредить. Но я мог ошибаться, и человеческая нерешительность одолела. На лестнице на второй этаж я вспомнил вдруг, что не мешало бы помочь Илоне с посудой, и даже сделал было пару шагов вниз, но голос кухарки, донесшийся снизу, остановил меня. По-видимому, кухарка не уехала на праздник, чтобы гость и хозяйка не остались без заботы.

Лучше бы уехала.

При всей своей ненависти к процессу мытья посуды, я готов был перемыть ее горы, лишь бы делать это в присутствии Илоны. Когда я осознал этот факт, я испугался: по-видимому, я крепко влип с этой девушкой. Красивой — да, умной, необычной…

— И еще она может уложить меня в рукопашной, — объяснял я ситуацию чавкающей гивере, сидя рядом с клеткой в своей комнате. — И стреляет, наверное, лучше, чем я… И как мне поступать в такой ситуации? Может, лучше вести себя тихо и скромно, дождаться Данилыча с Саньком и уехать подобру-поздорову от греха подальше?

Гивера облизнулась, давая понять, что самым разумным с моей стороны будет дать ей еще этого самого вяленого мяса. И специи можно даже не счищать.

Она явно шла на поправку.

— Я никак не могу понять ее отношение ко мне, — продолжал я жаловаться зверьку, жуя с ним на пару мясо. — То ли это просто интерес как к необычному существу… ну, как к тебе, например. То ли…

Гивера зевнула, показывая свое презрение к моим жалким метаниям и заодно несколько рядов острых голубых зубов в неожиданно широко открывшейся пасти. Жутковатое зрелище, надо признаться.

— Ага, милый акуленыш, — оторопело пробормотал я, — вот почему мне так не советовали открывать твою клетку, пиранья ты моя шерстистая…

Гивере были, судя по всему, абсолютно по барабану все новые прозвища, которыми я ее наделил. Всем своим видом она выразила желание добраться до остатков мяса в моих руках.

— Как же тебя назвать, зубастик?

Гивера проглотила мясо и прижалась к клетке боком, словно для того, чтобы я ее погладил.

— Ну нет, милая. Почему-то я не склонен доверять твоим зубкам. — Я потер нос, прикидывая: — Если бы ты была кошкой, я назвал бы тебя Муркой или Машкой, в зависимости от мурчания, конечно.

Гивера издала мяукающий звук.

— Ага, значит, Маней и назову. Давай спать, Маня, завтра охота. Может, чего-то вкусного тебе добуду…

Так и не разобравшись с «универсальным гнездом питания», я улегся на кровать без просмотра фильмов. Маня посопела в клетке, словно обдумывая свое новое имя, и затихла. Наверное, ей снилась принесенная мной с охоты добыча.

Но в этот раз она ее не дождалась.

Снилась мне какая-то ерунда. То Илона, увозимая Жаном на алой божьей коровке, то Вержбицкий, ищущий меня, чтобы заставить убирать в гараже… я прячусь от него, но он неумолимо и неотвратимо снова оказывается рядом…