Сергей Подгорных - Тутанканара – тот, кого остановить невозможно Страница 22

“Все. Я опять жив, ненадолго, но жив”, – подумал я, оглядывая поле боя.

Устало посмотрел на валявшиеся повсюду искалеченные, безжизненные тела гладиаторов. На густо орошенную их кровью арену цирка. Потом медленно перевел взгляд наверх. На всю эту гнусную публику, которая сейчас частью веселилась, радуясь неожиданно выигранным деньгам, частью печалилась, потеряв свои капиталы. До людей же, погибших только что на арене этого мрачного цирка, им не было никакого дела. Ненависть мутной волной внезапно поднялась во мне. Ненависть к этим нравственным уродам, к этим существам, недостойным называться людьми. Ненависть к рабовладельцам. Сами животные, они сделали из меня такое же животное, которое ради их потехи убивает себе подобных. Хотя нет – животных я оскорблял зря, – те никогда не убивают ради забавы.

Кто-то тронул меня за плечо, и я, словно ужаленный, отскочил. Рядом стоял Молот. Он, сняв с израненной левой руки лагу, приветливо произнес:

– Спасибо, Костолом, если бы не ты, мои мозги сейчас украшали бы этот кровавый песок.

– Не за что, – ответил я. – Всегда рад помочь другу. И вот что, Молот, можешь звать меня Джаггер, Леон Джаггер. Или, на худой конец, Тутанканара.

– Спасибо, Тутанканара, – еще раз поблагодарил тарнеец. – Теперь я у тебя в долгу, а долг он, как известно, платежом красен.

Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент громогласные фанфары известили о конце боя. Мы победили.

Фанфары вновь троекратно протрубили, и свет с арены цирка переместился на одну из специальных лож. В сфокусировавшемся пятне света все увидели великого господина Карнава – устроителя праздника. Экс-герцог сиял. Еще бы, его гладиаторы выиграли первый, самый престижный бой у знаменитого цирка Таранта. И он наконец-то смог восстановить убытки, понесенные в прошлом году. Карнава сделал шаг к перилам балкона, и тотчас стоявшие у него за спиной стеротарги шагнули следом за своим хозяином.

– Дамы и господа, владетели и владелицы! – начал он торжественно. – Я рад приветствовать вас в стенах Пандерлийса – родового замка фамилии Карнава. Добро пожаловать на ежегодные гладиаторские бои, посвященные памяти основателя династии великого Мегро фон Карнава. Да пребудет с нами священный Пандерлонос. Да будет вечно жить его Величество Людвиг Сорок Восьмой.

Экс-герцог величественным жестом указал на портрет Императора. По рядам пронесся гул одобрения. Дамы замахали веерами. Офицеры, встав, отдали честь портрету.

Я же тем временем, не слушая хвалебной речи экс-герцога, решил помочь искалеченному мною гладиатору. Первому, с перерубленными ногами. Бой закончился, и он больше не был мне врагом. А был таким же горемыкой, как я. Таким же рабом.

Я направился к брату Шар, который уже успел сбросить ручные лаги и, сидя на песке, пытался остановить кровотечение. Это плохо получалось у желтокожего, от потери крови он слабел с каждой секундой. Двумя неизвестно откуда взявшимися кожаными веревками он безуспешно старался наложить жгуты на свои искалеченные ноги.

Я, быстро освободившись от ручных лаг, подошел к испуганному, решившему, наверное, что я хочу его добить, бедняге и помог ему наложить жгуты. Желтокожий благодарно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

“Все будет нормально, приятель. Приделают тебе новые конечности, и вновь будешь скакать как заяц”, – сказал я, хлопнув брата Шара по плечу.

В этот момент свет с фамильной ложи Карнава переместился на балкон почетных гостей. В свете юпитера появился неимоверно толстый, с лицом, усыпанным большими бородавками, человек. Он был в красной мантии и колпаке, похожем на поварской. Но это был отнюдь не повар. Скорее мясник. Великий господин Тор Квандерлонский, больше известный как Тор Кровопийца, собственной персоной.

– Дамы и господа, – работорговец кивнул в сторону зала. – Уважаемый Лесли фон Карнава! Я рад, что стал свидетелем великолепного зрелищного боя. Зрелища, подобного которому не видел уже давно. И я увидел великолепного бойца. Бойца, который один – стоит многих. И готов прямо сейчас предложить за этого великолепного бойца триста тысяч. Ваше слово, господин Карнава.

Сумма, предложенная за меня богачом миллионером, была столь велика, что весь зал затаил дыхание. Несуразность предложенных денег за одного-единственного раба поражала воображение.

Но, похоже, экс-герцога эта сумма нисколько не поразила. Секунду подумав, он высокопарно ответил:

– Мне льстит ваше внимание, великий Тор Квандерлонский, но этот раб не продается.

Тор Кровопийца чуть не проглотил язык. Столько он еще никогда и ни за кого не предлагал.

– Пятьсот тысяч, – наконец обретя речь, проговорил миллионер.

Зал снова ахнул. Ставки росли с невероятной быстротой.

– Благодарю вас, дорогой Тор, но нет, – вновь ответил Карнава.

На его красивом, почти женственном лице – лице благородного господина – застыло надменное выражение. Высокомерное выражение лица отпрыска древнейшей дворянской фамилии.

– Миллион, – чуть слышно проронил Кровопийца, и зал замер.

Не знаю, чем закончились бы эти торги. Сломался бы наконец надменный Карнава или же устоял перед искушением.

В самый напряженный момент, в тот момент, когда все присутствующие в зале ждали ответа Карнава, раздалось несколько выстрелов, яркие вспышки осветили полутемную арену, и на песок гладиаторского цирка выбежали бойцы. Бойцы насмерть.

Глава 8

Гладиаторы никак не должны были появиться сейчас на арене цирка. После сигнала колокола, после того как оставшихся в живых после первой схватки выведут на арену, – тогда да. Но никак не сейчас. Я недоуменно посмотрел в сторону высыпавших на песок гладиаторского цирка бойцов и понял, в чем дело. Все эти десять бойцов нашей школы, одетые в боевой наряд гладиаторов, были варнавалийцы. И это не было совпадением. План побега начал реализовываться.

Его успешному началу в немалой степени способствовала заминка, возникшая после первого боя. Ког да Карнава взял слово и когда начался касающийся меня аукцион. Охранники замешкались, не поняв, почему произошла заминка. Варнавалийцы тотчас этим воспользовались и, всем скопом набросившись на надзирателей, быстро перебили их. Захватив энергооружие, вооруженные, кроме этого, остроконечными лагами, они решили с боем пробиваться к посадочной площадке, где сегодня располагалось немало валолетов, на которых прибыли многочисленные гости замка. Пробиваться решили через арену цирка, поскольку двери, ведущие внутрь замка, автоматически захлопнулись, едва начался бунт. Вероятно, беспорядки заметили через камеры наблюдения другие охранники и незамедлительно блокировали все ходы и выходы. Но, было уже поздно. Варнавалийцы, захватившие два автомата Крамера и энергопистолеты, разнеся вдребезги решетку, отделяющую их от арены, ринулись на-. встречу свободе.

Перед боями со всех гладиаторов сняли энергонаручники, даже ошейники сняли, и это было на руку восставшим. Собственно, это был их единственный шанс обрести свободу. Шанс, которого они ждали долгие месяцы. Подгадывая, когда их соберется достаточное для побега количество. Когда снимут с них энергонаручники, с которыми побег был бы невозможен.

Варнавалийцы планировали побег втайне, держа в секрете свои планы от других гладиаторов. Никто не знал, что именно сегодня, в день великого празднества Пандерлийсского, они рассчитывают обрести свободу. Но едва другие бойцы нашей школы поняли, что задумали варнавалийцы, увидели, как те расправляются с охраной, то сразу же дружно, не сговариваясь, поддержали бунтовщиков.

В результате вскоре на гладиаторской арене оказались, кроме варнавалийцев, и все остальные бойцы нашей школы. Всего сорок бойцов. Сорок сильных, готовых на все гладиаторов.

Из противоположного конца арены сквозь решетку послышались приветственные крики наших соперников. Кричали на варнавалийском. Там тоже были варнавалийцы.

Прозвучал сухой одиночный выстрел. Яркая вспышка озарила зал, и в решетке, отделяющей гладиаторов Таранта от арены, появилась огромная дыра. Братья по несчастью, превратившись из врагов в единомышленников, мгновенно примкнули к восстанию.

Да иначе и быть не могло. Гладиаторы – это же не просто рабы, это хорошо подготовленные, сильные бойцы. И если эти бойцы погибали на аренах ради чьей-то прихоти, то уж для обретения собственной свободы они тем более готовы поставить на кон жизнь. К тому же не так много их вернулось бы с этих боев. А тут все-таки был шанс. Шанс вновь стать свободным.

Шанс стать свободным или умереть свободным.

Праздничная публика еще не поняла, что происходит, какая им грозит опасность. Свет юпитеров еще озарял ложи великих господ, а гладиаторы уже бежали в первых рядах зрителей. Подставляя друг другу плечи, втыкая ножные шипы в доски ограждения, цепляясь ручными лагами, они, словно гигантские насекомые, карабкались по отвесным бортам арены. Ничто в этот момент не могло их остановить. Четверо охранников, находившихся в верхних рядах зрительного зала, спохватившись, открыли огонь по взбунтовавшимся гладиаторам. Яркие разрывы энергозарядов всколыхнули полумрак цирка. Трое или четверо гладиаторов, разорванные выстрелами охранников, мгновенно погибли.