Павел Корнев - Там, где тепло Страница 22

— Помпу не заклинит зато. — Селин отложил блокнот и хрустнул костяшками пальцев. — Да и патронов в трубчатый магазин под стволом не намного меньше помещается.

— Сколько?

— Восемь туда, один в патронник. И чтобы пулевой патрон на картечь поменять, магазин отщёлкивать не придётся.

— А! Тогда понятно.

— Никак, мальчики, игрушками своими наиграться не можете? — Марина закурила и скинула с головы капюшон. — Вы б ещё пиписьками померились!

— Для кого игрушки, а для кого и орудия труда, — резонно возразил Напалм, сделал паузу и усмехнулся. — Но для меня — да, для меня — игрушка. Хотя зажигательные патроны штука серьёзная…

— Зажигательные патроны — это хорошо, — поддакнул Денис, а я во все глаза уставился на чёрные, как смоль, волосы девушки.

— Оп-па! Марин, ты перекрасилась, что ли?

— Ага, — невозмутимо кивнула девушка и, хитро прищурившись, выпустила длинную струю сигаретного дыма. — Селин сказал, тебе брюнетки больше нравятся.

— Селин нагло соврал.

— Да ничего я не говорил такого! — поспешил откреститься Денис от этого заявления. — Сама себе придумала что-то, теперь на меня валит!

— Да ладно, это у меня натуральный цвет на самом деле, — улыбнулась Марина, — а в рыжую я красилась.

— Вот вам, бабам, делать нечего, — только и покачал головой Напалм и вытер блестевшую потом лысину.

— Завидуешь, бедняжка, что красить нечего? — немедленно уела его девушка.

Тут по ногам потянуло сквознякам, и в торговый зал из служебных помещений прошёл Борис Шахрай. Как обычно смурной и всем своим видом напоминающий ослика Иа.

— Значит, всего четыре тонны берёшь? — не здороваясь, уточнил он.

— Это только начало, — уверенно заявил я. — Если эта партия уйдёт, в течение месяца у тебя остальное выберем.

— Твоими бы устами, — вздохнул торговец и, шаркая ногами, вновь скрылся за перегородкой.

— Совсем его Душман прижал, — тихонько поведал мне Селин и, прихватив с прилавка блокнот, зашагал ко входной двери. — Ладно, сейчас проверю, как там погрузка продвигается и вернусь. Напалм, если что — стреляй.

— Яволь, херр майор! — козырнул пиромант.

— Погоди! — забеспокоившись, вскочил я на ноги. — В Северореченске кто от Душмана дела вести будет?

— Ах ты, совсем забыл! — хлопнул раскрытой ладонью Денис себя по лбу и вырвал из блокнота половинку листа. — Держи. Просто отдай деньги, остальное их проблемы. Ни перед кем не отчитывайся, будут вопросы — сразу ко мне присылай.

Я кивнул и, вернувшись к прилавку, вновь уселся на стул. Разгладил помятый листок и попытался запомнить адрес посредника. Левобережная улица, дом тринадцать, Дубняк Алексей.

Всё, теперь не забуду, даже если записку потеряю.

Селин ушёл; я решил не терять время впустую и, достав из кармана револьвер, откинул барабан и вытряхнул на ладонь три стреляных гильзы. Кинул их в сумку, вставил новые патроны и спрятал оружие обратно.

— Коньяк будет кто-нибудь? — предложила Марина.

— Нет, спасибо, — отказался я.

— И чего ты такой кислый? — оторвался Напалм от щёлочки, прокорябанной в затянувшей окно изморози.

— Ну, ты в Северореченск в командировку едёшь, а я насовсем.

— А это плохо? — хмыкнул пиромант.

— Человек, может, к Форту привязался, — укорила его Марина. — Корни тут пустил, а его с насиженного места срывают.

— Ой, не смешите мои тапочки, — рассмеялся парень. — Как привязался, так и отвяжется. Новое место насидит. На новом месте сидеть можно, это на холодном нельзя. Если на холодном сидеть, запросто простатит заработаешь.

— Иди ты! — ругнулся я.

— Не хочется уезжать? — внимательно поглядела на меня Марина.

— Не хочется.

— Знаешь, что сказал один из самых первых безродных космополитов? — вновь отвернулся пиромант от окна. — Он сказал: «родина — там, где мне хорошо».

— Ну, типа того, — кивнул я. — Ты чего, кстати, наблюдательный пост покинул?

— Селин возвращается, — пояснил Напалм. — А кстати, как там — в Северореченске? Жить можно вообще? Расскажите мне про Сингапур — тьфу-ты! — про Северореченск!

— А чего рассказывать? — поднялась Марина со скамьи. — Там как в Греции всё есть.

— Это плюс. — Пиромант закинул на плечо ремень ружья и вздохнул. — Но подозреваю, что это самое «всё» есть далеко не у всех, и это минус.

— Ещё там, оказывается, уников не любят, — натянув балаклаву и ушанку, я взял свою сумку и задумчиво глянул на баул Марины. Тащить самому или пироманта напрячь? Вопрос.

— Это тоже минус, — кивнул Напалм и спросил у заскочившего с улицы Дениса. — Ну как?

— Давайте выходить уже, — распорядился Селин и снял перчатки растереть покрасневшие щёки, но я немедленно сунул ему в руки баул Марины.

— Ну-ка, помогай.

— Это с какой стати? — возмутился Денис.

— Не надорвёшься.

И прежде чем он нашёлся с ответом, я поспешил выскользнуть на улицу. Следом выскочили Напалм и не сумевшая удержаться от смеха Марина. Селин, уже без всякой спешки, покинул торговый павильон последним и укоризненно покачал головой:

— Вот от кого-кого, а от тебя, Евгений Максимович, такой подставы не ожидал!

— Да ладно ты! Куда нам теперь?

— На холодные склады.

— Как вообще можно что-то за стенами Форта хранить? — удивилась Марина.

— Увидишь, — буркнул Денис и зашагал меж ларьков Торгового пятачка.

В прикрывшей лицо маске находиться на улице стало куда комфортней, и я с жалостью поглядел на то и дело поправлявшую капюшон шубы Марину. Впрочем, вскоре мне стало не до девушки: дыхание сбилось, а под левой лопаткой с каждым шагом вспыхивала, затухая лишь через несколько мгновений, острая боль.

Нет, пешком я больше не ходок. Пока толком не оклемаюсь, по крайней мере.

Да уж, крепко меня вчера приложило, если даже Салават толком на ноги поставить не сумел. И ведь повезло ещё, поди…

В темноте замаячили какие-то выраставшие из снега бетонные развалины, и на всякий случай я потянулся к ним ясновиденьем. Уловил лишь холод и пустоту, поморщился от лёгкой дурноты и с чувством выполненного долга зашагал дальше.

Выходит, если особо не увлекаться, вполне можно предвиденьем пользоваться. Главное на того гада, что меня так лихо провёл, не нарваться.

— Долго ещё? — не выдержала, наконец, Марина.

— Вон уже, — указал Селин на торчащую из сугроба вентиляционную трубу, с которой срывались лёгкие облачка моментально растворявшегося в морозном воздухе пара.

Немного погодя послышались конское ржание, металлический лязг и обрывистые крики людей, а потом в темноте замаячила длинная серая лента бетонного забора.

Перестроенный то ли из бывшего бомбоубежища, то ли заброшенного цокольного этажа недостроенного цеха склад разместили за городскими стенами вовсе неспроста. Расчёт делался на торговцев, ехавших из Города в Северореченск или обратно, которые не собирались продавать свои товары в Форте. Чем стоять очередь на воротах и тратить время на декларацию груза, многим было проще заплатить за пару суток хранения, а потом, разобравшись с делами, спокойно отправиться дальше.

На ночь подземный склад не просто наглухо задраивался, но и защищался всевозможными охранными чарами, поэтому ни исчадиям Стужи, ни залётным бандитам там ничего не светило. Да и прикормленные гарнизонные чины всегда были готовы кинуть на зачистку территории пару взводов вооружённых до зубов солдат.

В показавшемся бесконечным заборе наконец обнаружилась прореха, и мы прошли в боковые ворота, ржавые створки которых уже не первый год замерли в открытом настежь положении. Селин повертел головой по сторонам и зашагал к выстроившейся у входа в бункер веренице саней. Мужики в тулупах, меховых шапках и валенках до сих пор загружали в них мешки с удобрениями, а подсвечивавший себе фонариком паренёк внимательно пересчитывал пакеты и делал карандашом в тетради соответствующие пометки.

Торговцы из Города тоже были тут: Михаил Григорьевич ни на шаг не отступал от кладовщика и, заглядывая ему через плечо, изучал гроссбух; Кирилл Ефимович ходил вдоль саней и матом мотивировал работников быстрее шевелить ногами, а Сергей беседовал с высоким худощавым мужиком, в облике которого проглядывало нечто волчье. Свет уличного фонаря высветил изуродованную многочисленными шрамами левую щёку, и я сразу вспомнил, где видел этого типа раньше.

Да, точно — в Соколовском пересекались. Похоже, он за охрану обоза отвечает. А вон и четверо парней с винтовками и дробовиками поблизости с ноги на ногу переминаются. Взёмрзли, бедолаги.

— Ты же говорил, что погрузка закончена! — возмутилась Марина.

— Заканчивают уже, — невозмутимо пожал плечами Денис. — А что?

— Я замёрзла!

— «Ах ты, бедная овечка, что же бьётся так»… — не подумав, пропел Напалм и немедленно получил зимним ботинком по щиколотке. — Ай, блин! Нельзя собственного охранника пинать!