Юрий Валин - Окраина. «Штрафники» (litres) Страница 22

– Мы пойдем, пожалуй, – выдавил Андрей, схватил в охапку девчонку и понес к дверям на лестницу. Два десятка шагов казалось, что жестокая смуглая рука вот-вот ухватит за плечо, развернет…

Обошлось. Взвизгнула пружина, закрывая за спиной дверь. Андрей поднимался по лестнице. Слава богу, Мариэтта висела без сопротивления. В темноте добрались до второго этажа. Колено начало протестовать. Мариэтта шевельнулась:

– Это кто был? Ваша подруга?

– Глупости не болтай, – шепотом рявкнул Андрей. – Нет у меня здесь никаких подруг. И вообще, там никого не было.

– Понятно. Вы бы меня на ноги вернули.

– Я тебя сейчас «козлом» свяжу и запру. Дура!

– Козлом не нужно. Я спокойно сидеть буду. Пустите, а то вы уже хромаете.

Андрей поставил девицу на ступеньку. Мариэтта выглядела порядком перепуганной – даже тискать не обязательно, и так слышно, как сердце колотится.

– Спать, шагом марш, – по-прежнему шепотом скомандовал ночной смотритель.

Мариэтта кивнула и шмыгнула под защиту двери аппаратного комплекса. Андрей зачем-то проверил, надежно ли защелкнулся кодовый замок, и пошел к себе. Залпом выпил холодный чай – жар от лица никак не уходил. Черт, глупо как получилось. И физиологично.

Прошел по коридору – стояла тишина. Лишь из-за Генкиной двери доносилось бормотание телевизора. Что-то из спортивных трансляций.

В аппаратной Андрей включил усилитель. Заалели, нагреваясь, лампы в металлическом шкафу. Питание, пульты ДУ – за стеной вздохнули, просыпаясь, массивные выпрямители. Свет в зале включать было незачем – Андрей лишь потыкал в кнопки, и далеко во тьме задрожали, раздвигаясь, кашеты, поехал в стороны занавес. Ночной смотритель наугад выдернул из фильмостата болезненно-легкую, одночастевую, бобину. Протертый и смазанный проектор ждал. Пленку заряжал машинально – за четверть века пальцы ничего не забыли. Уже защелкнув ролик на скачковом барабане, Андрей все-таки взглянул на ракорд: «Пираты столетия», 2-я часть. Хм, а настроение скорее не пиратское, а кораблесокрушенное.

Проверить фонарь, свести угли и включить дугу – заныла вытяжка вентиляции. Наконец застрекотала лентопротяжка. Андрей поднял заслонку, и яркий луч ударил в бархатную темноту. Глухо забубухала бодрящая музыка, засияли-поплыли широкоэкранные цветные тени.

– Боевик?

Андрей глянул через плечо:

– Приключение. Идеологически выдержанное, со стрельбой, экзотикой и модным карате. Доброй ночи, комиссар. Тоже не спится?

– Мы, мой друг, уже отоспались. – Полицейский, жуя сигару, с легким интересом всматривался в экран. – Морские коммунисты?

– Они самые. Время такое было.

– Жаль. А музыка недурна. Только вот звук у вас кошмарный.

– У нас звук. Именно что у нас, – пробурчал Андрей, приглушая дребезжащий контрольный динамик.

Комиссар глубже сунул руки в карманы брюк, пустил густое облако дыма:

– Обделались? И сразу в траур? Вас на партсобрании будут омаром загибать?

– Нет, если и загибать, то уж определенно не омаром. До такого садизма даже в те годы не доходило. Впрочем, я беспартийным числился. Хотя и сочувствующим.

– Заметно, – комиссар Боровец ткнул сигарой, целясь в лоб ночному смотрителю. – Вы, мой друг, вели себя как последний слюнтяй. Забавно. Очевидно, отсутствие фантазии является прямым наследием большевизма.

– У большевиков о-го-го какая фантазия имелась. Я их, правда, не застал. С нормальными коммунистами общался.

Полицейский понимающе кивнул:

– О, вы в России всегда шли самыми немыслимыми путями. Смехотворные хитрости, самообман плюс избыточное и извращенное всеобщее образование. Эти… политинформации.

– Да хватит вам издеваться, – хмуро сказал Андрей. – И хватит на меня дымить. Садизм покруче партийного собрания.

– Ерунда, – комиссар небрежно махнул ладонью, разгоняя дым. – Мой совет – закончите с синема, пойдите и выцедите стакан нормальной водки. Лучше сразу два. Это избавит вас от угрызений совести и замысловатых теоретизирований. Потом надавайте пинков своей шайке и выполните то самое пустяковое задание. В конце концов, неспортивно сдаваться на первом же эксперименте, даже не приступив к настоящему делу. Мы только настроились заключать пари…

– Минутку. – Андрей выпрямился. – Пари – это ради бога. Только шкуру мою на кон не ставьте – на нее, как известно, претендентка уже имеется. Так вы считаете, что мы до дела вообще не дошли? Что-то я не понял. Подразумевается, что отыскать след и есть самая сложная часть задачи.

– Чушь, – комиссар дернул мясистым, отнюдь не аристократичным, носом. – Человек мог уйти лишь одним путем. Это все упрощает. Вы же не карманника на улицах выслеживаете. Неужели вас непременно нужно ткнуть носом в окурок или упаковку от презерватива? По-вашему, это и есть след?

– Ткни его мордой, – из-за соседнего проектора высунулся сердитый господин Горгон. – Ткни его, или этих жалких сиротских завтра же – как это здесь говорится? – сократят. Только болтайте тише. Смотреть мешаете.

В зале вовсю палили автоматы – там гордое, но беззащитное советское судно брали на абордаж беспринципные пираты. Андрей ошеломленно слушал объяснения «целлулоидного» комиссара, снисходительно жестикулирующего сигарой. Пленка кончилась, мелькнул крест конечного ракорда. Андрей машинально выключил кинопроектор. Тут же стало слышно, как кто-то скачет по коридору. В аппаратную влетел Генка:

– Здорово! В зале грохотало, будто натуральная батарея огонь ведет. Только у вас там, в кабинете, телефон разрывался. Я уж, виноват, взял трубку. Это Таисия – что-то совсем тетя не в себе. – Парень потянул носом. – А вы что, курить начали? Или это от кинотехники? – Генка осекся.

Андрей завороженно наблюдал, как парень вглядывается в стену, у которой стоит комиссар. Как можно не замечать крепкого мужчину в щегольской кожаной куртке, из-под которой вызывающе выглядывает кобура здоровенного револьвера?

– Это… как оно, – пробормотал Генка и попятился. – Здравствуйте.

– Знакомьтесь, это комиссар Боровец, – представил аборигена Андрей. – А это…

– Этого молодого человека зовут Геннадий. – Полицейский приветственно поднял к виску два пальца. – Привет. Рад видеть в нашей дыре юную поросль.

– Я – поросль? – удивился Генка.

Комиссар ухмыльнулся.

– Так что там с телефоном? – нервно спросил Андрей. – Не спится мадам, что ли?

– Вы идите, идите, – милостиво разрешил полицейский. – Дама – особа крайне впечатлительная, ей постоянное внимание требуется. Это я вам, Андре, как опытный мужчина опытному мужчине говорю.

Андрей с опозданием глянул за второй проектор – старого лиса Горгона там, естественно, уже не было.

– Я, значит, «поросль», а вы «Андре»? – поинтересовался в коридоре крайне озадаченный Генка.

– Ему виднее. Он, хм, весьма опытный мужчина.

– Значит, он…

– Значит, он гость. В смысле, в «Боспоре» он хозяин, но для нас, следовательно… – думая, как все это объяснить полаконичнее, Андрей зашел в кабинет, взял лежащую на столе трубку.

Таисия действительно была не в себе. Сначала Андрей мог разобрать лишь всхлипы – похоже, госпожа Хакасова или была на грани истерики, или уже пережила первый приступ и начинала новый виток. Андрей с тоской подумал, что придется идти и отпаивать ее водой. Черт, не вовремя как…

– Вы, вы… – наконец членораздельно выдавила в трубку страдающая Таисия. – Вы негодяй, вы распутник, Андрей Сергеевич. Это отвратительно, отвратительно. Я не… не ожидала. Вы меня обманули.

– Кто? Я? – ошалело переспросил Андрей.

– Развратник вы! – завопила Таисия так, что начальнику Отделения пришлось отодвинуть трубку от уха. – Растлитель и взяточник! И не смейте мне нагло лгать!!! Вы же только что из ее постели. Взяли молодую проститутку в наложницы и наслаждаетесь. Мерзость какая, мерзость! Я только сейчас осознала…

– Да с чего вы это взяли? – в изумлении промычал Андрей.

– Не смейте лгать! Вы и мальчика в игрища втянули? Дом терпимости! О, я ничуть не сомневаюсь, Алексей Валентинович во всех извращенных начинаниях вас охотно поддержал. Свальный секс – мерзость отвратительнейшая!!! Не сомневайтесь, я завтра же доложу куда следует. Вы хамоватая, извращенная натура…

– Молчать! – рявкнул Андрей, до хруста стискивая трубку. – Ты, курица, окончательно сбрендила?! Пять минут даю – трезвонь дежурному ФСПП, в полицию сигнализируй, выдумывай что хочешь. В Патриархию можешь настучать, пусть опергруппу высылают из нас бесов изгонять. Но через шесть минут тридцать секунд ты, Таисия Викторовна, стоишь здесь в коридоре, с рюкзаком, готовая к работе. У нас срочный выход. Ясно? Я, блин, с вами больше шутить не намерен. – Андрей брякнул трубку на аппарат.

– Чего она там? – с опаской поинтересовался Генка.