Имперский колонист. Том 3 - Владимир Кощеев Страница 22

Говорил он, едва шевеля губами. Человеческий слух был неспособен уловить этот разговор, а другие эльфы как раз развлекали людей, отвлекая внимание на себя. Однако Солана не забыла, на что способна техника человечества, а потому не удивилась предосторожности. Так что и отвечала эннара Кирит таким же образом, как и её сюзерен.

— Царю? — не дрогнув ни единым мускулом, переспросила она. — Я думала, Князев станет графом.

— Один из человеческих баронов уже попытался объединить остальных. Князев снял ему голову, как раз перед свадьбой, — взяв собеседницу под руку, с довольной улыбкой проговорил эннар Синион. — В итоге освободившееся баронство приняли под свою руку русские военные. Как ты понимаешь, после такого подарка, это лишь вопрос времени, когда они открыто выступят на стороне нашего жениха. Ярослав Владиславович не дурак, и он далеко пойдёт. Оставшись один на один с Аэлендором, он фактически лишён выбора и будет вынужден либо подчиниться другому человеку, на что, учитывая характер нашего друга, он никогда не пойдёт…

— Либо самому взять власть, — продолжила за эльфийского аристократа Солана. — Интересно. А что королева?

— А что она сделает? — пренебрежительно фыркнул эннар Синион. — Эта земля уже не принадлежит Арканору. Но ты ведь понимаешь, какие перспективы у нас откроются, когда Российская Империя начнёт торговать с Аэлендором только через нас?

Глаза эннары Кирит сверкнули, и она поспешила сделать глоток.

— Я на многое готова, эннар Синион, — проговорила она.

Эльф в ответ улыбнулся и, сняв заклинание, повёл её к остальным сородичам.

— Поговорим об этом уже после, — предложил он, — ты же не откажешься задержаться у меня, когда мы будем возвращаться?

Подтекст Солана уловила прекрасно. И никакого отторжения он у неё не вызывал. В конце концов, муж сложил голову, сын впутался в мятеж и был казнён. Но жизнь на этом не заканчивалась, и Солана Кирит не была бы собой, если бы утратила вкус к ней.

— С радостью, эннар.

* * *

Там же.

— Ну и что будем делать, господа? — спросил Кириллов, нервно поправляя галстук.

Стоящий рядом с ним барон Можаев криво усмехнулся, прежде чем залпом осушить бокал шампанского. Вся группировка почившего Брылёва прибыла на свадьбу барона Лесного, и ни один из её участников не чувствовал себя нормально. Расслабиться не давали даже слуги, которые, казалось, следят за каждым жестом гостей, не то что словом.

— Поздравим их милостей, — вставил своё слово Росток. — Вручим подарки, отпразднуем первую свадьбу в Аэлендоре, а потом разъедемся по домам. Вы как хотите, однако мне кажется, что теперь Ярослав может творить всё, что взбредёт ему в голову — комендант открыто показал, на чьей он стороне.

— Как и Высоцкий, — кивнул Перов. — Так что нет смысла дёргаться. К нам у барона никаких претензий не имеется, иначе бы мы не приглашение получили, а пулю в голову.

Кириллов скривился, продолжая бороться с галстуком, Можаев перехватил с подноса ещё один бокал, который тут же и осушил, а Перов усмехнулся.

— Не нужно так нервничать, господа. Антона, конечно, жалко, но себя мне как-то жальче. В конце концов, что для нас изменилось? — разведя руками, спросил он. — Не получилось у Брылёва, так получится у Князева. Нам-то какая разница, по большому счёту?

— Разница в том, что на Антона у нас были рычаги, — возразил Кириллов. — А Князев сам кого хочешь на рычаг натянет. И разбираться не станет. Он же отмороженный наглухо, вы только посмотрите, с каким спокойствием он крошит эльфов, наплевав на последствия и опасность.

— Ну, положим, ушастые сами виноваты, что к нему лезут, — вставил реплику Росток. — Будем соблюдать законы Российской Империи, и ничего нам Князев не сделает. Может быть, он станет царём, как хотел Антон, а может быть — нет. В любом случае Ярослав Владиславович себя позиционирует верным аристократом его императорского величества. А значит, творить беззаконие не станет. Его же военные к ногтю и прижмут.

Несколько секунд господа сохраняли молчание, пока Кириллов, оставивший свой галстук в покое, не выдохнул:

— Так, может, нам с комендантом поговорить? — предложил он. — Не знаю, предложить ему что-нибудь, чтобы он Князева урезонил?

Можаев фыркнул и кивнул в сторону входа в особняк. В открытые двери как раз выходил мужчина в рясе православного священника. Однако военную выправку одеяние служителя религиозного культа спрятать не могло.

— Комендант своего боевого батюшку отправил обряд венчания провести, а вы говорите «предложить», — заявил Можаев. — Нет, господа, пока мы запрягали, его милость уже всех обскакал. Так что предлагаю расслабиться и получать удовольствие. Брылёв уже пытался и стал наглядным пособием, а я хочу жить, и жить хорошо. Потому вы как знаете, а я пошёл с Булатовой поговорю. Скажу, как мне нравится оформление праздника.

Он покинул компанию друзей, которая на глазах расползалась, как только исчез Антон Васильевич, скреплявший благородных людей в единое общество. Кириллов, включивший труса, конечно, удивлял, однако в рамках ожидаемого, ему всегда не хватало решительности.

Не прошло и трёх секунд, как Росток и Перов отправились вслед за Можаевым. Опомнившийся Кириллов двинулся за ними последним. Рисковать, оставшись один на один с целым миром эльфов, он не хотел. А потому принял решение большинства.

Впрочем, как и всегда.

* * *

Ярослав Владиславович Князев.

У нас не было часовни, как-то не предусмотрели мы её в плане построек, а теперь строители и вовсе смотались. Однако батюшка Григорий, присланный комендантом форпоста, привёз с собой всё, что было необходимо.

В миру майор пограничных войск в отставке, он одним из первых вызвался сопроводить ребят в Аэлендор, с тех пор так и служит — при форпосте священником. Ему там обустроили комнату, и сегодня у отца Григория первое выездное мероприятие. Можно сказать, что он фактически получил целый престол патриарха Всея Аэлендора. Других клириков-то здесь нет.

Расставленные по определённым местам иконы, переносной алтарь, положенные каноном короны. Гостям вручили свечи, и никто даже не удивился, что эльфы тоже оказались вовлечены в процесс. Попробовали бы они отказаться под ласковым взглядом батюшки Григория, который покачивал кадилом с таким невинным видом, что воображение тут же рисовало, как он этот элемент отправления культа превращает в дробящее оружие.

Люди не смешивались с эльфами, расстановкой гостей занимался лично батюшка Григорий. И