Владимир Стрельников - Обрести свой мир Страница 23

— Нет, с этим, хвала Богам, лекари справляются. Для них зараза, переносимая ветром, не проблема. Вот глистов вывести, тут возни побольше. Не знаю, в чем дело, но это так. Спи, давай. — Гном взял мой бинокль и стал смотреть. Это явно доставляло ему массу удовольствия. Вообще, все технические новинки восхищали гномов. Я завалился на матрасы, поворочался, и по примеру гнома, заснул. Почему-то снилось, что необходимо изготовить косозубую шестерню, но никак не получалось рассчитать гитару. Калькулятор выдавал всякую хрень, показывал почему-то фиги и мерзко смеялся. А потом как заорет в ухо, почти прорывая барабанные перепонки.

— Вставай, пора вниз! А то с голоду сдохнем! Не догадались с собой пожрать взять. — Дарри тряс меня за плечо.

— Ага, а потом бы ты покакал с высоты. И вызвал экологическую катастрофу, в радиусе разлета ошметков твоего, так сказать, продукта. — Я окончательно проснулся, и встал. Поглядел на часы в мобильнике. Восемь. Если наши выехали в часов шесть, то приедут через два-три часа. Если в Курашах не застрянут.

Внизу показались остальные. Мы с Дарри спустились, а наверх отправили Игоря, вручив ему рацию и бинокль. Не успели отойти подальше, как под трубой грохнул небольшой взрыв, и мимо нас пролетел какой-то предмет, ударившийся в ствол дерева и упавший под ним. Это оказалась бывшая гильза от ПТР. Игорь умудрился уронить сверху патрон с МДЗ, тот грохнул. Хорошо, что за радиус поражения вышли. Этот курсант — недоразумение ходячее. Скорей бы его в город отправить. Лезть вверх неохота, начистить бы тыкву. Обматерив по рации, пошли готовить завтрак.

— Для чего нужны консервы, когда есть мороженное мясо? И свежие овощи? — Капитан выглядел удивленным.

— Ты хочешь сказать, что в вашем морозильнике тухнет мясо? — Я не привереда, но и не экстремал в еде. — За неделю в любом холодильнике мясо испортится.

— У нас дизель выключили дезертиры, перед тем, как уехать. То есть два дня тому назад. — Капитан ввел нас в полуподвальное помещение. Открыв массивную, почти как в складе, дверь, увидели ряды туш, висящие на крюках. В морозильнике на самом деле еще было холодно.

Вытащив половинку свиньи наверх, организовали готовку пищи на свежем воздухе. Гномы проткнули тушу предварительно прожаренным арматурным прутком и на этом вертеле крутили над прогоревшими углями. На дрова мы пустили березовые доски с одного из складов. В этом батальоне вообще были обширные кладовые.

Наевшись и напившись (гномы выпили все пиво, которое у нас осталось!), я пошел в мастерскую. По тщательней осмотрев ее, выволок из угла инструменталки пару ящиков с твердосплавными напайками в коробках. Сталинит, или ВК-6. Не очень теперь распространенный сплав, но вполне пойдет. И не только чугуний обрабатывать, но и сталь, только режимы поменьше. Килограмм двадцать, явно советские еще запасы. На паре коробочек клеймо пятьдесят второго года.

— Товарищ комэск, товарищ капитан, тут два КамАЗа и бронетранспортер на прицепе у них. — Игорь с трубы. А это кого нелегкая принесла?

— Любомир, это дезертиры. Что делать, расстреляем из Браунингов? — Да, капитан явно не злопамятный. Но память у него хорошая! Надо самому это запомнить. В часть въехали два армейских КамАЗа, один вел в поводу БРДМ-2 с повернутой назад башней, ствол Владимирова висел над кормой.

— Капитан, это не ваша машина? Которая на разведку уходила с прапором? — БРДМ, это серьезно. Правда, похоже в нем экипажа нет, почему-то. И что делать? Разнести с четырех Браунингов, одного ПТРС на трубе можно запросто, но стоит ли. И парни явно куда-то доехали, то есть имеют информацию. Кроме того, их много, боестолкновение может затянуться надолго. Наши приедут как раз в самую заваруху, а лишние трупы наших нам даром не нать.

КамАЗы остановились возле туши медведя, метрах в восьмидесяти от меня. Из кабин и кузовов повыпрыгивало восемнадцать парней с автоматами и ПКМами и СВД. Аккуратно вытащили носилки из кузова, на которых кто-то лежал.

— Капитан, пока не стрелять, попробую поговорить. — Опять приключения! И за что мне такая благодать? Попробуем.

— Эй, парни, поговорим? — Стоя за дверным проемом, так, чтобы не высовываться, крикнул я. Стены сталинские, в три кирпича, крепкие. Много выдержать могут. Но вот рикошеты… Так что надо спокойненько.

— Поговорим, а ты кто? Покажи личико, Гюльчатай! — Явно уверены в своих силах. Ну-ну.

— Капитан, будь добр, из двух пулеметов патронов по пять очереди поверх голов. — Сейчас поговорим по-другому. Шарахнули Браунинги. Во, теперь порядок.

— Извинись, дерзкий. Тогда поговорим. А то могем и по вам, тем более, что ваш капитан жаждой мести горит. — Не люблю, когда хамят незнакомцы. Очень.

— Ладно, извини, пошутить хотел. Может, выйдешь? Мы воевать не намерены, у нас погибших двенадцать и тяжелый один. — Голос прозвучал совсем по-другому, не просительно, но в миролюбивых интонациях.

— Ладно, выхожу. У меня оружие за спиной, не вздумайте стрелять. — Во рту пересохло, но надо. Коротко выглянул, осмыслил увиденное.

— Не стрельнем, не бойся!

Я плавно, не делая лишних движений, но с рукой на стволе автомата вышел. Впереди солдат стоял сержант, довольно взрослый. Контрактник, что ли? Я аккуратно и неторопливо, подошел к парням, стараясь не пересечь биссектрису. Встал в пяти метрах, и слышно прекрасно, и попытаться с дуру захватить не получиться.

— Итак, парни, первое. Что с раненым? Второе, как случились погибшие? И третье, что с вами делать. Учтите, сейчас должна подойти колонна из нашего города, большая, не вздумайте заставлять людей нервничать. — Я смотрел на сержанта. Рослый, повыше меня, но немного, уверенный в себе. Но умный, и, похоже, обстрелянный. — Вы, сержант, контрактник?

— У раненого открытый перелом, боюсь, началась гангрена. Погибли от пламени дракона, хотите, верьте, хотите, нет. Что с нами делать? Не хотелось бы, чтобы с нами что-то делали. Да, я контрактник. Вы можете помочь Анатолию? — А сержант нервничает, все же видно. Но с парнем что-то надо делать. Наш все-таки, пришлый.

— Так, четверо положили оружие и понесли носилки в медпункт. Славик, Лева, посмотрите, что можно сделать. А вы, господа дезертиры (сержант явно дернулся, как от пощечины), сложите пулеметы и винтовки вон на тот бордюр. Машины поставьте там же, так, чтобы въезжающим не мешать. Автоматы оставьте, сейчас такое время, глупых пацанов и то оружными держать надо. И что с вами делать? Даже, если бы вы были гражданские, убийство при самообороне вам бы сошло, но то, что заперли капитана с семьей, и бронетранспортером подперли, это и лишение свободы, и покушение на убийство. Так что скажете? — Солдаты напряженно слушали. Переглянулись между собой. Сержант ткнул пальцем в четверых. Они сложили подсумки, автоматы, взяли носилки и понесли в сторону медблока. На носилках лежал молоденький паренек с перебинтованной и уложенной в шину ногой. Похоже, ему что-то вкололи, он пьяненько разговаривал сам с собой. Сержант положил ПКМ на бордюр, за ним стали складывать оружие посерьезней остальные. И в самом деле, что с ними делать?

— А откуда Бардак? Он же в разведку уезжал? И где экипаж? — Я подошел к броневичку. Люки только сверху, старый.

— Не знаем, подобрали по дороге. В сорока километрах отсюда на юг. Стоял в кювете, весь бензин, похоже, выработал и заглох. В салоне кровища, все перемазано. Потому на буксире и тащим. А еще через сорок уперлись в болота, утопили БРДМ-1. Не проверили на герметичность. А бензин в Бардак второй не слили. Стали, ночевать, на костер налетел дракон, как пыхнул, сразу дюжину сжег. Толька застрял ногой в корнях и грохнулся. А мы со всех стволов по этой твари, сбили, потом добили. Я думал, драконы больше. — Сержант сел на подножку КамАЗа. — Мы не хотели закрывать капитана, думали, он дверь выбьет. Видно, на скорости оставили БТР, он и поехал. А комбата случайно тоже убили, хотели отобрать пистолет, он пьяный был. Так он Семена подстрелил, мы его и прибили сгоряча. А Семена похоронили за тем местом, где Бардак нашли. Умер. Вы нас в штрафбат назначьте, что ли? Только оружие не отбирайте.

— Может, это и хорошая идея. Капитан, тут твои парни просят прощения и в штрафбат хотят. Кровью, так сказать, позор искупить. Простишь? — Ошиблись парни, верно. Но они наши, может, и пригодятся. Сейчас людьми бросаться своими — верх идиотизма.

— Если искупят, прощу. Ладно, что нас не убивает, то делает сильнее. Только пусть мои трофеи отдадут. — И капитан это понял, похоже. Сержант полез в кузов КамАЗа, забитый всякой всячиной. Вытащил две автоматические винтовки с оптическими прицелами и сошками, два пистолета на одном поясе. А в кузове еще пара ПКМов, похоже. Надо прихватизировать, пока наши не приехали.

— Комэск, колонна! Едет со стороны дороги, и большая!!! — Это Игорь с трубы. Я аж сам от радости чуть лезгинку не сплясал. Наши, едут!!!

— Так, парни, сидите тихо. Сейчас наши подъедут, решим, что делать. И с вами. — Я пошел к выходу. Солдаты уселись на камни бордюра. В часть въехал первый КамАЗ. Рядом с Сергеем сидел Вадим. Не останавливаясь, они проехали мимо к складам, помахав мне рукой. Следом заезжали один за другим еще КамАЗы, объезжали медведя и ехали дальше. Капитан руководил парковкой, устанавливая их вдоль котельной. Всего пришло пятьдесят машин. Из последней вылез наш охотовед и депутат, один из нынешних помощников главы. Посмотрел на медведя и покачал головой. С другой стороны к медведю бежал наш заведующий музеем, настоящий фанат. Подбежав, поздоровался и зачастил: