Никита Аверин - Метро 2033: Крым Страница 23

На пятом кафе Пошта начал терять терпение. Во-первых, от защитного костюма теперь несло химией. Во-вторых, листоноша проголодался. В-третьих, он элементарно устал за последние дни.

На седьмом кафе ему повезло. Чайхана так и называлась – «Чайхана», и была она небольшим, дорогим, и потому полупустым заведением.

Сидели здесь прямо на застеленном ковром полу, на подушечках перед низкими столиками.

Впрочем, это Огнев сидел, пусть и подперев голову руками, а его товарищи сладко спали. Хозяин заведения, завидев Пошту, сделал большие глаза.

– Спокойно. Меня ждут.

Пошта направился прямо к вахмистру. Огнев, казалось, не замечал его, поглощенный своим горем: перед казаком стоял наполовину полный граненый стакан с ярко-зеленой жидкостью. «На шишках», – догадался Пошта.

– Здорово, Огнев, как жизнь половая?

Вахмистр подпрыгнул на месте, едва не разлив настойку, узнал листоношу и заорал:

– Пошта! Друг! Выручай! Господь бог тебя мне послал!

Для пьянства у вахмистра были – как позже выяснилось – веские причины. Казаки вообще уважали чарочку перед боем, а тут Огнева с его отрядом послали не просто в бой – на верную гибель.

– Подставили меня, брат листоноша, – гундел Огнев, пьяно раскачиваясь из стороны в сторону. – Ох и подставили! Врагу такого не пожелаешь!

– Хватит бухать, вахмистр, – строго велел Пошта. – Если нужна моя помощь – объясни, что да как, без нытья.

Он отодвинул от казака бутылку и приготовился слушать. Огнев проводил спиртное тоскливым взглядом, но остатками не пропитых пока мозгов сообразил: Пошта прав.

– Такое дело, листоноша. Беда у нас. Горе в Казачьей Сечи. У есаула Тапилины дочь выкрали. Средь бела дня, на ярмарке. Кто, как – непонятно. Дозорные увидели только караван из трех машин, ехал в сторону Бахче-Сарая. Ну, мы, ясен перец, в погоню. Отряд пластунов мне дали и особые полномочия – стрелять во все, что движется, пока двигаться не перестанет. «Хоть весь Крым сожги, а дочку мне верни», – так есаул и сказал, а он мужик серьезный, шутить не любит.

Пошта понимающе покивал.

– В общем, приехали мы в Бахче-Сарай, – продолжал Огнев. – А тут – глухо. Как в танке. Никто ничего не слышал. Татары носы воротят, жиды денег просят, хохлы по норам прячутся, москали на всех зубы щерят. Грызня, короче, обыкновенная. Мы – к хану. Так и так, помоги казачеству, в долгу не останемся. А он, сука такая, говорит – у нас в городе порядок, бандитов и похитителей людей нет. В общем, на хрен нас послал, морда татарская. Но мои пластуны – они ж не лыком шиты, разведка, едрит-мадрит, начали по городу рыскать, по базару, шмоточников трясти. Нарыли.

Огнев вздохнул и потянулся к рюмке, но под взглядом Пошты отдернул руку.

– Культисты это оказались. Серый Свет, слыхал?

– Не-а, – покачал головой Пошта.

– Они в Чуфут-Кале обосновались, в пещерном городе. Давно уже. Собирался туда всякий сброд со всего Крыма. Бродяги, насильники, убийцы. Приговорили тебя к повешенью – беги в Чуфут-Кале, там примут, накормят, имя новое дадут. Мы давненько за ними присматривали, тот еще рассадник. Пытались даже пару лет назад человека к ним внедрить, да не вышло, раскололи. Что-то там с неофитами делают, после чего даже самая отъявленная мразь начинает молиться, поститься и слушать лидера культа.

– А девчонка-то им зачем? – перебил Пошта. – Мало, что ли, добровольцев?

– Олеська-то? Для жертвы. Эти твари каждое новолуние человеческую жертву приносят. Двенадцать жизней в год. Иногда рабов покупают, а иногда – девчонок молодых воруют.

– Ясно-понятно, – помрачнел Пошта. – И что ж ты на заднице сидишь, вахмистр? Может, Олесю вашу уже того – на органы разобрали во имя Серого Света.

– А что я сделаю?! – взвился Огнев. – У меня двенадцать человек всего. Да пластуны, да спецура, но – двенадацать! А их там сотни! И пещеры укрепленные. И подступы заминированы. И хан подмоги не даст – видать, культисты ему хорошо отстегивают, за крышу-то! Я гонца в Сечь отправил – сгинул гонец, как не было его! А мне есаул башку-то оторвет к чертям собачьим, если Олесю не спасу! Помоги, Пошта, выручи!

Пошта нахмурился. Казачья Сечь и листоноши всегда жили дружно, помогали друг другу, выручали, спасали из беды. Но то – клан листонош, не самая слабая организация в Крыму. А он, Пошта, сейчас один-одинешенек.

– Что я могу сделать? – спросил он.

– Я тебе людей дам! – загорячился Огнев. – Надо в культ проникнуть! Типа – неофиты! Завербоваться хотите! Ты же хитрый, Пошта, я же знаю! Вы все, листоноши, хитросделанные!

– Ладно, – махнул рукой Пошта. – Благородное дело, девицу из беды выручать. Но – вахмистр, если выгорит дело, копать-колотить, будешь мне должен по гроб жизни!

– Согласен!

– Собирай своих людей. Посмотрим, что можно сделать.

Чуфут-Кале – старинный античный город-крепость, состоящий из естественных и искусственных пещер. Там обитали византийцы, варвары, монголо-татары, просто татары, туристы-спелеологи – и, теперь, культисты Серого Света.

Выехали утром, на рассвете, и скалы казались розовыми в лучах восходящего солнца. Пыль под ногами была бледновато-желтая, камни – серые, и весь пейзаж, будто выцветшая фотография, сливался в единую унылую картинку под прозрачно-голубым небом с раскаленным диском солнца.

Горы поросли чахлым кустарником, мутировавшие от радиации колючки тянули свои цепкие когти к одежде, впивались в обувь. Тропу будто нарочно засадили этой дрянью, и идти приходилось медленно, высоко задирая ноги и переступая через кустарник. Восьминогого коня пришлось оставить на платной конюшне в Бахче-Сарае…

Всего казаков было тринадцать, считая вахмистра (тот протрезвел и решил тоже пойти на дело – негоже командиру в тылу отсиживаться, пластуны уважать перестанут). После рейда на базар они сменили свои тактические комбинезоны – жесткие наколенники, вшитые титановые пластины, стропы «молле» и прочая фанаберия – на самое разнообразное и живописное тряпье, которое можно было найти у старьевщиков Бахче-Сарая. Оружие свое – короткие «Бизоны» и АКСУ, а также одноразовые гранатометы «Шмель», прятали в рюкзаках, под грудой вонючего белья, чтобы в случае досмотра самого дотошного культиста стошнило.

Легенду придумал Пошта. Мол, банда – бывшие военные (выправку никуда не спрячешь: хоть и пластуны, а походка у казака такая, будто аршин проглотил), занимались мародерством, нарвались на патруль листонош, потеряли часть отряда, бежали, сожгли пару деревень, были заочно приговорены к смерти, деньги и продовольствие на исходе, патроны кончились – оружие пропили, деваться некуда, возьмите нас, мы хорошие, будем Серому Свету молиться, только дайте пожрать.

Байка, конечно, так себе – но, как рассчитывал Пошта, на первых порах проканает. А до более тщательного изучения, надеялся он, дело не дойдет. Миссия-то была – из разряда «сунь-вынь»: ворваться, дать всем просраться, схватить девчонку и сделать ноги.

– Пришли, – сказал Огнев, запыхавшись. Поште даже стало его жалко – с бодунища-то, да по такой жаре подниматься в гору со «Шмелем» за плечами… Бедный вахмистр. – Вот она, крепость Чуфут-Кале!

Конечно, со времени постройки – веков этак за пятнадцать – крепость успела несколько поизноситься. Правильнее было бы называть ее руиной крепости, но культисты по мере сил и возможностей подновили, подреставрировали, укрепили, обложили кирпичом и замазали цементом все, что смогли – и крепость выглядела как лоскутное одеяло: вот древняя каменная кладка, а вот – лист жести и мешки с песком. Тут пеноблоки, а тут – колонны дорические, а между колонн – стволы огнеметов.

Культисты встретили замаскированных казаков угрюмым молчанием. Закутанные в серые балахоны, с автоматами наперевес и в черных масках-балаклавах поверх противогазов, поклонники Серого Света напоминали привидения – и отнюдь не дружелюбные.

– Мы к вам, – сказал Пошта, выходя вперед. Для маскировки он напялил респиратор, и голос теперь звучал глухо. – Нам сказали, что вы принимаете всех.

– Кто сказал? – скрипуче уточнил высокий культист.

– Все говорят, – пожал плечами Пошта. – Нам бы – убежища…

– От кого?

– Листоноши гонятся, святоши хреновы. Повесить хотят. Приютите?

Культист выдержал паузу и промолвил:

– Примите ли Серый Свет? Войдете в него? Пропустите сквозь себя?

Фраза была явно ритуальной, и Пошта по наитию ответил:

– Примем. Войдем. Пропустим.

Культисты будто разом выдохнули, повисшее в воздухе напряжение (их тех, что заканчиваются пальбой) сразу спало.

– Проходите, – махнул рукой долговязый культист. – Жрец вас встретит.

После раскаленного склона горы нутро Чуфут-Кале встретило казаков и Пошту блаженной прохладой. С высоких потолков пещер и вырубленных в скале каморок капал конденсат. От пола тянуло стужей.

Культисты проводили незваных гостей в большой зал с колодцем посредине и оставили одних. Неровные известковые стены уставлены были свечами – десятками, сотнями мерцающих чадащих свечей. Пахло воском и чем-то сладковатым, каким-то благовонием. Тени дрожали и выгибались, в колодце пульсировала будто бы живая тьма. Было холодно и гулко, звуки дробились и прыгали, и не понять было ни истиных размеров зала, ни его высоты, ни того, сколько коридоров отходит в стороны.