Олег Дивов - Стальное сердце Страница 23

Тим задумчиво обернулся к холодильнику. «Что-то там должно было остаться. Жалко, накрылся клиент, который мне из «Березки» ящик мартини приволок. Вылечился. А хорошо бы сейчас тяпнуть коктейля с ледочком… Или холодного-прехолодного шампанского».

В коридоре зашлепали шаги, и в кухню, кутаясь в халат, влетела заспанная Ольга.

– Тимка! – Она села перед ним на корточки и заглянула в глаза с такой нежностью, что Тима передернуло от потока эмоций. – Милый! Ты как?

– Иди сюда, – сказал Тим, подтягивая ее к себе на колени.

– Тяжело будет…

– Ничего не тяжело. Давай рассказывай.

– А ты?..

– Ничего не помню. Ты уже здесь была, когда я пришел?

– Да нет, я только подошла, а ты сидишь под дверью и спишь… Бедный мой… Тимка, любимый… Что с тобой стряслось? Я думала сначала – ну все, привет горячий, допился. А потом как принюхалась…

– Куртку чистила, да? – Тим зарылся лицом в ее волосы и с наслаждением потянул носом воздух. – Прости, солнышко. Спасибо тебе.

– Да, куртка у тебя была… что надо. И джинсы там, в ванной, на батарее сушатся.

– А я и не заметил. Спасибо, любимая! Какое же ты у меня чудо.

– Ты у меня… тоже чудо. Что это было, Тим?

– Напугал? Извини.

– Тим, ты совсем ничего не помнишь?

– Ну… Похоже, я узнал много интересного. Но кое-что забыл. А это «кое-что» может оказаться самым главным. Я что-нибудь говорил, когда ты меня?..

Ольга наморщила нос и хихикнула.

– Ты жутко матерился, – сказала она. – Я просто себе представить не могла, что ты так можешь. Я еще говорила, мол, Тим, перестань, тебе потом будет стыдно. А ты отвечал, что… Ну, в том смысле, что я ошибаюсь…

– Ох… – От изумления Тим даже руки опустил. – Извини. Ей-богу…

– Да ладно. Это было даже интересно. Полезно знать такие вещи о близких людях.

– Но я хоть ругался-то конструктивно? В этом был какой-нибудь смысл?

– Да какое там, – Ольга махнула рукой и снова хихикнула. – Ты посылал жуткие проклятья небесам. Непосредственно в космос. Грозился, что, когда туда выберешься, всех там поимеешь. И планету нашу тоже… обижал. Тим, тебе правда тут совсем невмоготу?

Тим потупился.

– Знаешь… – пробормотал он. – Это глупо, наверное, но иногда я только об одном мечтаю. Чтобы прилетела летающая тарелка и забрала меня отсюда к чертовой матери. Куда угодно. Только отсюда. Мне почему-то кажется, что в любом другом месте мне будет лучше, чем здесь.

– Тим, – сказала Ольга очень серьезно, глядя ему в глаза. – Пожалуйста… Возьми меня с собой!

Тим лежал в постели, глядя в потолок, и изо всех сил старался ни о чем не думать.

С момента загадочного происшествия, в результате которого он получил по затылку, прошло уже двое суток. Голова почти не болела, и память отчасти вернулась. Черную метку, расположение квартиры «кукловодов» и странное оружие в руке одного из них Тим более или менее смог припомнить.

И впервые за последние десять месяцев Тиму было страшно по-настоящему. Он притерпелся к психотронным атакам и нашел защиту от них. Его разум каким-то образом впитал и переварил информацию о коррупции среди московских экстрасенсов. И даже «наведенный бред», который вполне можно было подцепить от десятков проинтервьюированных зомби, Тима не коснулся.

Но после удара по голове Тим понял, что зашел слишком далеко. Он решил взять «кукловодов» за жабры, потому что был чертовски зол и до предела взвинчен. Много дней подряд обстановка накалялась, и когда накал достиг максимума, Тим совершил необдуманный поступок. Переоценил себя, причем весьма и весьма. И чуть не поплатился за это.

Сейчас, лежа под теплым одеялом, он был даже немного благодарен хозяевам «Программы» за то, что с ним обошлись так милостиво. Просто трахнули по башке, вынесли во двор и слегка прикопали в мусор, чтобы не отсвечивал. А ведь он убил одного «кукловода» и покалечил другого. Защищаясь, но все равно – убил и вывел из строя. Тем не менее он очнулся не с трупом под ногами и ножиком в руке, тупо щурясь на фары патрульной машины. Не в камере следственного изолятора с заткнутой пастью и толстым членом в заднице. И не в канаве с пулей в основании черепа. Нет, он просто встал и пошел.

И сегодня утром достал из почтового ящика толстый конверт с материалами расследования. Тот самый, что забрали из его письменного стола. Все бумаги оказались на месте. Простенькая знаковая система. Мол, играешься, сынок? Поиграйся. Ты умный мальчишка и понимаешь, чем все это может для тебя кончиться. Так что сам выбирай.

Тим лежал и старался не думать. Привычно «щелкнув» на половинной мощности, он с трудом отодрал от сознания намертво прилипший блок, заставляющий мозг тихонько наигрывать песенки. Приказал рассудку заткнуться и теперь расслабленно медитировал на висящей под потолком в неподвижности толстой жирной груше.

Он хотел говорить с «хозяевами». Он хотел понять их. Кляня себя за слабость, он надеялся по-хорошему договориться.

И они пришли. Теперь это было по-настоящему, так как Тим и предполагал. Никаких ретрансляторов на чердаке, никаких лучей и волн. Стараясь ни в коем случае не удивиться, чтобы случайно не активировать свой защитный механизм, Тим смотрел, как с неба нисходит большой серо-голубой крест.

Тело начало подрагивать в знакомой вибрации. Инстинктивно Тим прикрыл глаза, но для пси-видения это не имело значения. Крест упал на Тима и обволок его сознание.

– Вызываю оператора. – Тим снова поймал себя на том, что у него движется гортань, беззвучно произнося слова. Рефлекс. Стойкий безусловный рефлекс.

– Я оператор, – ответил знакомый басок.

– У меня есть вопросы. И я хочу…

– Не болтай. Смотри.

И Тим увидел.

…огромная система, которую называют «Проект».

…тысячи ученых, сотни лабораторий, десятки институтов, в которых люди творят, сами не ведая, что создают новые кирпичики для Проекта. Сейчас они отдыхают и даже во сне грезят своей любимой работой.

…несколько десятков ученых, которые знают правду. И у каждого черная метка в голове. Эти тоже спят, и сны их прекрасны и светлы.

…тысячи агентов Проекта на улицах городов. Незаметные лица и черные метки. Они повсюду, они следят за всем. А те из них, которые сейчас уснули, счастливы. Все самые заветные желания исполняются в их снах, навеваемых Проектом.

…тысячи людей спят в своих квартирах, не подозревая, что они не те, кем могли бы быть. Чужие мужья и жены, родители чужих детей, сбитые с пути, загнанные в стойла, покорные. Их мучает раздвоенность, они вечно недовольны судьбой и не понимают, отчего это. Они видят во сне кошмары, которые выталкивает подсознание, недовольное тем, что человек почему-то не хочет выполнять предназначение, данное ему свыше.

…тысячи несчастных, отказавшихся работать в Проекте и раздавленных им, сломленные, поставленные на колени, опустившиеся, бросаются на стены, пытаясь спастись от обжигающих синих лучей.

…тысячи безумцев спят в больничных койках, и им снятся голоса в голове и адская боль – все то, что привело их сюда.

…теплые руки сотен операторов лежат на контактах, посылая людям счастье и радость, горе и боль, каждому по заслугам, каждому то, чего он достоин.

…вот она, твоя страна, Тим. Твоя Родина. А однажды таким будет весь мир. Выбирай свое место, умный мальчик.

Это было как наваждение – за долю секунды увидеть и понять столько, пропустить через себя море человеческих эмоций и гигантский объем информации. Откровение. Тим застонал. Он был открыт, и Проект тоже раскрылся перед ним. Оператор Проекта читал Тима, как книгу. А Тим, сколько ни силился, не мог разглядеть в Проекте главного.

Да, он понял, что оператор может обрушить на него потрясающее, нечеловеческое счастье. А может обрушить потолок. Точнее, создать иллюзию, но эта иллюзия раздавит Тима насмерть. Но зачем кому-то такая власть над людьми, Тим не мог понять. Мощность Проекта в сотни раз превосходила необходимую для обеспечения, допустим, государственной безопасности или, например, оборонных нужд.

И Тим захотел понять больше. Он нырнул в сердце открывшейся ему бездны, в ее пульсирующее солнечное сплетение. Видимо, он очень сильно «щелкнул». И, кажется, промахнулся. Потому что увидел такое, что тело его конвульсивно свернулось в комок, а дыхание остановилось.

…их так и называли – Детьми.

…сначала их было около пяти тысяч.

…а сейчас осталось только пять.

…остальные умерли… умерли… умерли.

…а ты оказался сильным, ты оказался сенсом.

…урод… чудовище… нелюдь… мутант…

Тим закричал.

Он кричал, срывая глотку, он бился головой о стену, но в спальне не раздалось ни звука, и тело лежало неподвижно. Тим пытался стряхнуть с себя оцепенение и не мог. Хотел вырваться, но его не пускали. Более того, его решили наказать.

– На, – сказал оператор. – Учись, щенок.

Боль была такая, что Тим чуть не потерял сознание, бешено хватая воздух перекошенным ртом. Тело вдруг обрело свободу, оно подпрыгивало на кровати, и скрюченные пальцы в клочья рвали простыни. Тим даже не думал, как освободиться от власти оператора или дотянуться до него. Все его силы уходили на то, чтобы сойти с навязанной ему частоты излучения, оторваться, увернуться. Но он, как на кол, был насажен на проклятый синий луч, и шел этот луч прямо из неба. Ниоткуда. Возник и пришпилил. Насквозь проткнул.